Ошеломленная, я молчу, пытаясь осмыслить его слова и понять, что хуже – циничная откровенность или те ужасные сценарии, которые рисовало моё воображение. К тому же Харпер подтвердил, что животные инстинкты этому монстру не чужды, и где в таком случае гарантия, что меня обойдет участь тех, кто оказывается у него под рукой?
– Ты думала, что он хочет взять тебя в жёны и вести к алтарю? – беззлобно усмехается Харпер. – Ты гораздо умнее, Ари. Прекрати быть наивной девочкой и начни мыслить логически.
– Какой смысл? – тихо бросаю я, стараясь сохранить остатки достоинства. – Его логику мне все равно не понять. А ты не можешь обеспечить мне безопасность от его посягательств.
– Могу, – хищно оскалившись, возражает Харпер. – Пока я рядом, он тебя не тронет.
– Но ты же сам сказал, что противостоять ему невозможно.
Кайлер медленно качает головой, и в его глазах вспыхивает нечто непривычное – смесь сожаления и раздражения.
– Невозможно сейчас, принцесса. Но кто знает, что будет завтра? Главное – продержаться и не совершать глупостей.
– Что это значит?
– Если не будешь создавать лишних проблем, то сможешь выторговать для себя кое-что ценное.
– Например? – допытываюсь я.
– Например, жизни тех, кто тебе дорог, – бесстрастно отвечает он. – Среди них твой брат, твои друзья, твой мир, Ари. Ты ведь хочешь, чтобы они выжили?
На миг я замираю, забыв, как дышать, а затем с отчаянной решимостью смотрю ему в глаза.
– Я не стану торговаться жизнями других!
Харпер вновь качает головой, и его губы кривятся в саркастической усмешке, хотя взгляд остаётся тревожным и задумчивым.
– А кто сказал, что у тебя есть выбор? – мягко спрашивает он, затем резко выпрямляется и направляется к выходу из комнаты. – Пора уже перестать геройствовать и задуматься, на что ты готова пойти ради настоящей победы.
Он уверенно открывает дверь и отступает в сторону, пропуская внутрь двоих. Моё сердце болезненно сжимается и замирает, затем опять начинает тяжело и мучительно биться о грудную клетку, заново пробуждаясь к жизни. Это кажется нереальным сном, иллюзией, но я отчетливо вижу знакомые лица.
Кассандра Грейсон и Дилан Пирс в нерешительности застывают, едва переступив порог. На их лицах читается такое же потрясение, какое наверняка застыло и на моем. Я боюсь сделать вдох или хотя бы моргнуть, чтобы не разрушить это хрупкое мгновение встречи. Время как бы замирает и останавливает свой ход, пока мы изумленно смотрим друг на друга, не в силах вымолвить ни слова.
Первой не выдерживает Кассандра. Сорвавшись с места, она преодолевает разделяющее нас расстояние в считаные секунды и, буквально взлетев на кровать, заключает меня в крепкие трепетные объятия.
– Ари… – её голос ломается, дрожь пронзает тело. Меня тоже колотит от переизбытка чувств. – Господи, Ари, это ты… Это правда ты…
Я молча киваю, и мы обе больше не сдерживаем слёз радости и облегчения. Они свободно льются по щекам, размывая границы привычной сдержанности. Я без стеснения рыдаю в голос, отчаянно вцепившись пальцами в подрагивающие плеч Кэс, боясь отпустить ее хотя бы на миг.
После всего, что я пережила… после того, как почти отчаялась, их появление для меня, подобно настоящему дару небес. Хотя я знаю… Конечно, я знаю, что небеса тут вовсе ни при чем.
– Кэс… Дилан… – слова даются с трудом, застревая в горле. – Я… боялась… Я так боялась, что больше никогда вас не увижу.
Пирс прочищает горло и медленно приближается к нам. Он идет тяжело, едва волоча ноги, – все это указывает на то, что каждый шаг даётся ему с неимоверным усилием. На измученном лице отпечаталась дикая усталость, губы сжаты в плотную линию, в глазах больше нет прежнего вызова и лукавства. Он здорово повзрослел и изменился за эти дни. Непривычно видеть его таким сдержанным, серьёзным и скупым на эмоции. Раньше, даже в самые критические моменты, Пирс не лез за словом в карман, а сейчас молчит… и в его взгляде, направленном на Харпера, клубится тьма и неприкрытая ненависть.
– Где остальные? – шёпотом спрашиваю я, и ледяной страх сжимает внутренности, тошнотворной волной подкатывая к горлу. – Где Лароссо? Эванс?
Привалившись к столбику кровати, Дилан опускает глаза и прячет в карманы мешковатых брюк сжатые кулаки.
– Лароссо… погибла. Нам пришлось разделиться, и все, кто не пошли с нами… Они не спаслись. Шершни… их было слишком много, – хрипло проговаривает он. – Никто там не выжил. Эванс был в нашем небольшом отряде и уцелел, но его держат отдельно, как и… – Пирс осекается, бросая на меня тяжелый взгляд. – Как и твоего брата, Ари.
– Эрик… – едва слышно выдыхаю я, прижимая ладонь к груди.
– Он жив, Ари, – подтверждает Дилан, снова злобно покосившись на Кайлера.
– Не удивил. Ей это известно, Пирс, – спокойно резюмирует Харпер, удобно размещаясь в кресле и явно не намереваясь никуда уходить.
«Что же, значит, говорить придется при нем», – с тяжелым сердцем мысленно заключаю я.
– С этим все понятно, – мрачно бросает Кассандра, кивая на невозмутимого майора. – А что с Шоном?
– Он заразился, Кэс, – глухо отвечаю я, стирая соленые ручейки со щек. – И потом набросился на меня, но со мной уже все в порядке.
– Ты уверена, что он тебя не поранил? – настороженно осматривая меня, уточняет она и инстинктивно отстраняется. Меня не задевает подобная реакция, на ее месте я бы тоже в первую очередь подумала о своей безопасности.
– Ваш приятель ее укусил, – снова встревает Харпер. – Но иммунитет Ариадны благополучно справился с вирусом. Как видите, она в полном порядке.
– Может, ты дашь нам спокойно поговорить? Без твоих тупых комментариев? Я сама в состоянии все объяснить, – не контролируя себя, взрываюсь я.
– Тише, Ари. – Кэс делает большие глаза, с тревогой оглядываясь на Харпера. Ее опасения понятны, и мне бы прислушаться, но этот гад словно специально провоцирует и нарывается.
– Если мы здесь, значит, ему это зачем-то нужно, – пренебрежительно хмыкает Дилан, одобрительно мне подмигнув. – Иначе нас всех давно бы скормили мутантам. Так ведь, майор?
– Абсолютно верно, инициар Пирс, – отзывается Кайлер. – Ты всегда был смышлёным парнем. Продолжай в том же духе и, может быть, еще пару дней проживешь.
– Я рассчитываю пережить тебя, Харпер, – бесстрашно парирует он, напомнив мне прежнего Пирса.
Слава богу, Кайлер не реагирует на его колкую реплику, только усмехается, покачивая головой, и Дилан снова переключается на меня.
– С первого дня моего пребывания на Полигоне, я чувствовал в этом мудаке двойное дно.
– Прекрати его злить! – прикрикивает на него Кассандра, стараясь замять потенциально опасный конфликт.
Сколько ее помню, она никогда не лезла на рожон, а всегда была острожной и рассудительной.
– Молчу, только не злись, – поубавив пыл, миролюбиво отзывается Дилан, и, присев с рядом с Грейсон, хозяйским жестом закидывает руку на ее плечи. Она вздрагивает, бросая на него взгляд, в котором удивление смешивается с теплотой и усталостью, и, вздохнув, позволяет себе расслабиться.
Я невольно улыбаюсь, ныряя в украденные воспоминая, которые до недавних пор были надежно спрятаны в тайниках подсознания. Эти двое еще подростками постоянно держались вместе, стараясь не разлучаться даже в повседневных мелочах, вроде дежурств или походов за снаряжением. Их дружба всегда казалась мне крепче брони, и сейчас, несмотря на пропасть стертых воспоминаний и тот хаос, в котором мы оказались, они вновь, невзирая на обстоятельства, притянулись друг к друга, как магниты.
«Как мы с Харпером», – язвительно нашептывает мне внутренний голос, но я тут же затыкаю его и опять сосредотачиваюсь на ребятах. В том, что мы настоящие, проверенные временем друзья, – нет ни малейших сомнений. Жаль, что они этого не помнят… а еще больнее от осознания того, что никто из нас больше не уверен в завтрашнем дне.
– Как вы выбрались из «Аргуса»? – спрашиваю я, пытаясь не замечать прикованного ко мне буравящего взгляда одного зеленоглазого Иуды.
Дилан собирается с мыслями, глубоко вздыхает и начинает говорить. Его голос звучит приглушенно, при этом он ведет повествование четко формулируя предложения, будто пересказывает давно заученную историю, лишенную эмоциональной окраски, но я понимаю, что это всего лишь маска, за ней скрываются боль и отчаяние.
Дилан кратко поясняет, как Эвансу удалось вывести группу за периметр уничтоженной военной базы, и как позже их небольшая измотанная колонна попала в окружение повстанцев, возглавляемых моим братом.
Я до крови кусаю губы, пока Пирс вскрывает один факт за другим. Он рассказывает о предательстве генерала и захвате эсминца, на котором их в последствии доставили на материк. О загадочном Астерлионе, где моего брата почитают, как верховного лидера и Белого Вождя, как и в других анклавах выживших, разбросанных по всей Азии.
Выходит, именно туда Эрик собирался меня отвезти, когда говорил о свободных городах на Большой земле. И он был там… все эти годы. Живой, свободный… Впрочем, с последним выводом я поторопилась.
Мои наивные фантазии рухнули, когда Дилан в общих красках описал, что ему удалось узнать о зависимости анклавов от Аристея и живой дани, которую те вынуждены были платить. О вакцине, позволяющей людям выживать и строить города; о складах с оружием, похищенном с военных баз Корпорации; о готовящемся перевороте на плавучих островах и о вероятном участии во всем этом агентов "Сети", генерала Одинцова, Эрика и Аристея.
Я слушаю и понимаю, как мало знаю своего брата, каким сложным и непредсказуемым был его путь, но не поверю никогда, что Эрик подчинился желтоглазому гаду и добровольно ему служит. Я никогда не поверю, что у него нет плана, но мысль о том, что он каким-то образом связан с врагом, причиняет невыносимую боль.
От обилия информации мой мозг взрывается, не успевая складывать поступающие данные в общую схему, но я не перебиваю Дилана, не задаю дополнительных вопросов, всерьез опасаясь, что Харпер прервет столь важный для меня разговор.