Глава 23
Эрик Дерби
– Для того, кто потерял все, ты неплохо держишься, – равнодушно отмечает Аристей, не отрывая взгляда от огромного амурского тигра.
Он осторожно перебирает пальцами густую шерсть, с легкостью покоряя хищную природу опасного зверя. Тигр довольно щурится от его прикосновений, лениво прикрывая янтарные глаза и издавая низкое бархатистое урчание. Глядя на это зрелище, я в который раз признаю, что передо мной не человек, не лидер и не властитель, а существо иной природы, которое с легкостью подчиняет себе других.
Я молчу, плотно сжав губы, и не позволяю ни единому слову слететь с языка. Молчание – единственная свобода, которая у меня ещё осталась. Любые слова сейчас – это слабость, проявление уязвимости, а я не могу себе их позволить, находясь в непосредственной близости от Аристея.
Сам он удобно расположился за широким монолитным столом, вырезанным из черного камня, с идеально гладкой поверхностью, на которой отражаются блики мерцающих огней панелей управления. Весь его облик источает спокойствие и ленивую уверенность. Глубоко утонув в кресле с высокой спинкой, Аристей выглядит так, словно ему скучно и нет смысла притворяться заинтересованным в разговоре со мной. Но я чувствую, что он только и ждет момента, когда я сломаюсь.
У двери кабинета расположился ещё один его питомец. Стоило мне войти, как с виду неповоротливый, но массивный и опасный медведь отрезал мне путь к выходу. Один жест хозяина, – и эта зверюга мгновенно переломает мне кости, а её полосатый хвостатый приятель с аппетитом обглодает то, что останется. Кто в итоге меня сожрет: мутант, тигр или медведь, – это уже детали, неважные мелочи, не меняющие сути – я полностью во власти сидящей напротив желтоглазой твари.
Молчаливые стражники, притащившие меня сюда, и даже шершни, сопровождавшие остатки моего отряда от поезда до самого гнезда, теперь казались мелким неудобством. Их присутствие являлось почти ожидаемым и обыденным. Здесь, внутри подземной цитадели, в странном переплетении эпох и цивилизаций, всё буквально дышит абсолютной властью Аристея. Эта каменная твердыня – очередное фундаментальное воплощение его триумфа, символ господства над прошлым и будущим.
Но все эти декорации и устрашающие элементы не столь важны. Все мои мысли прикованы к Ариадне. Я знаю, что она – ключ ко всему, и понимаю, что отец специально запустил этот замысловатый маховик вокруг собственной дочери. Мысль о сестре, о её возможной участи гнала меня вперед с того самого момента, как я активировал сигнал ее маяка. Я намеренно разбил терминал на своем предплечье, перед тем как покинуть поезд. Теперь повреждённое устройство лежит на столе перед Аристеем, как бесполезный хлам.
– Молчишь? Думаешь поразить меня своей стойкостью и сопротивлением? – он вскидывает на меня острый взгляд, пронизывающий подобно лазерному лучу. Мышцы моей спины и плеч невольно напрягаются. – Или до сих пор веришь, что не все потеряно?
Я упорно храню молчание, но не для того, чтобы его разозлить. Я не идиот и отлично осознаю, с кем имею дело. Мне нужно понять, что задумала эта белобрысая шваль, а кроме него самого никто о его планах не расскажет.
– На что ты надеешься, Эрик? – склонив голову к плечу, Аристей продолжает небрежно ласкать полосатого хищника. Оба при этом выглядят донельзя умиротворенными и расслабленными. – На предсказания кучки полоумных шаманов, готовых верить в любую чушь, лишь бы не признавать себя никчемными жалкими марионетками? Но открою тебе секрет, Дерби, – вся ваша муравьиная возня обречена на провал. Я – единственный бог на этой планете и… – он низко смеется, заставив тигра встревоженно навострить уши. – Мои ангелы смерти способны затащить вас в ад за считаные часы.
– Но тем не менее мы еще живы, – сухо отзываюсь я. – Значит, массовая казнь не входит в твои планы.
– Всегда знал, что ты неглупый парень, Эрик Дерби, – одобрительно ухмыляется Аристей. – Неглупый для человека, – дополняет он и с деланым безразличием кивает на груду искорёженного металла на столе. – Не хочешь рассказать мне, что это?
Я напрягаюсь, сжимая зубы до боли в челюстях. Желваки под кожей ходят ходуном. Нет смысла ему отвечать. Он и так знает всё, что ему нужно, а то, чего не знает, – намерен выяснить здесь и сейчас.
Аристей лениво улыбается, наслаждаясь моей безмолвной яростью.
– Конечно, ты можешь и дальше продолжать изображать самоотверженного борца за справедливость, – протягивает он с явной издёвкой. – Только это ни к чему не приведёт. Ты целенаправленно шел сюда, словно тебе подсказали маршрут. Знаешь, что я думаю на этот счет?
– Боюсь даже предположить, – сдержанно отвечаю я.
– Прежде чем сдохнуть, твой отец успел передать тебе послание, – Аристей уверенно указывает на сломанную панель. – Ты точно знал, где искать Ариадну. Я прав?
– Мы зафиксировали координаты места, откуда был произведен запуск ракет, и предположили, что ты можешь находиться поблизости. Следовательно, и Ариадна тоже. Я направил сюда отряд, рассчитывая исключительно на удачу.
– И потерял почти всех, – снисходительно бросает Аристей. – Солдаты удачи, – это даже звучит смешно. Твои люди мертвы, Эрик, а те немногие, кто ещё жив, тоже вполне могут стать кормом для моих созданий. Их кровь будет на твоих руках. Тебе это нужно?
Гнев и бессильная ярость взрываются в грудной клетке, сердце бешено колотится о ребра, усиленно качая кровь. Я не отвожу взгляд, заставляя себя отрицательно тряхнуть головой. Нет, этого я не хочу, никогда не хотел. Но что бы я сейчас ни ответил, он всё равно всё вывернет наизнанку. Мои слова для него – пустота.
Хищная улыбка Аристея становится шире, превращаясь в звериный оскал.
– Вот, так намного лучше, – со скрытой за мягкими интонациями угрозой проговаривает он. – Но будет гораздо проще и быстрее, если ты перестанешь упираться и расскажешь мне, каким был первоначальный план твоего отца.
– Я не видел отца восемь лет, – отрезаю я. Каждое слово с огромным усилием вырывается сквозь стиснутые зубы.
Аристей на миг замолкает, разглядывая меня с особым пристрастием.
– Мне это известно, – наконец произносит он и снова улыбается, будто всё это игра, развлечение для него. – Как и то, что ты должен был встретиться с Ариадной на Сахалине, прежде чем я внёс свои небольшие коррективы и забрал её себе. Подумай ещё раз, Эрик. Ответь мне на вопрос: зачем? Вы планировали выманить меня на подконтрольную Корпорации территорию, используя Ариадну в качестве приманки, прекрасно зная, что я непременно приду за ней? Ты ведь и сам понимаешь, насколько это глупый и бессмысленный план.
Я с трудом подавляю нарастающее внутри желание броситься на него прямо сейчас. Вместо этого я снова смотрю ему в глаза и медленно, отчётливо повторяю, вложив в каждое слово всю свою ненависть:
– Я не видел отца восемь лет.
Аристей устало вздыхает, слегка качает головой, показывая своим видом, что разочарован моим упорством. Вот только в его взгляде угадывается не только раздражение, но и что-то похожее на холодное любопытство.
– И не увидишь. Какая трагедия! – театрально вздыхает он. – Но ты поддерживал связь с генералом, – добавляет с неприязненной уверенностью. Я удерживаю его взгляд, заставляя себя не показывать страх, который сжимает мне горло. – А это, по сути, одно и то же.
Воздух в кабинете искрится взрывоопасным напряжением. Каждое мгновение растягивается до бесконечности. Кажется, будто само время замерло, затаив дыхание, ожидая развязки этой молчаливой дуэли. Мышцы напрягаются до предела, сердце громыхает в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Я отчетливо понимаю, что нахожусь на краю пропасти, балансируя над смертельной бездной, где любое неверное движение может стать последним.
– Я понятия не имел, что Одинцов работает на два фронта, – произношу с холодной яростью в голосе. – Если генерал был в курсе планов президента, то тебе следовало усадить именно его в это кресло и устроить допрос. Я лишь хотел обезопасить свою сестру. Это всё, что двигало мной тогда и движет сейчас.
Аристей усмехается, в его улыбке читается неприкрытая ирония, будто мои слова кажутся ему нелепой наивностью.
– Стремление спасти сестру – это, конечно, похвально и заслуживает уважения, – произносит он, не отрывая от меня пронзительного взгляда. – Но не стоит принижать своих заслуг. Мы оба прекрасно знаем, что ты намеревался устроить в Корпорации переворот, свергнуть существующий режим, а затем нанести удар по моим гнёздам.
Я признаю, что спорить бессмысленно. Он слишком хорошо информирован. Возможно, уже давно. Понимая тщетность любых попыток отпираться, я решаю ответить прямо и открыто, сохраняя остатки достоинства:
– Если знаешь, то зачем спрашиваешь? Ждёшь публичного раскаяния? Его не будет, Аристей. Я сражался за свободу и будущее человечества. И продолжу это делать, даже если ты считаешь меня проигравшим.
Аристей медленно наклоняется вперёд, глаза его вспыхивают ледяным блеском, в голосе звучит спокойная уверенность, которая ужасает гораздо больше, чем открытая угроза:
– Ты не просто проиграл, Эрик. Ты потерял возможность влиять на ход истории. Теперь только я решаю, будет ли у тебя будущее, или же твоя история закончится прямо сейчас.
Внутри все холодеет от его слов, но я усилием воли удерживаю лицо бесстрастным, не позволяя страху просочиться наружу. Это именно то, чего добивается Аристей, – нащупать мою слабость, загнать в угол и заставить подчиниться его правилам.
Он неторопливо откидывается на спинку кресла, продолжая лениво гладить амурского тигра. Хищник, равнодушно реагирующий на мое присутствие, все так же тихо урчит, наслаждаясь ласками хозяина. Этот контраст между опасностью и покорностью зверя особенно отчетливо подчёркивает всю силу Аристея, его абсолютный контроль над каждым живым существом, находящимся в этой комнате.
– В конечном счёте все грандиозные замыслы Дэрила Дерби утратили всякую значимость, когда оплот его власти взлетел на воздух, – начинает он, голос звучит спокойно и нейтрально, словно он рассуждает вслух о чем-то далеком и малоинтересном. – Теперь обломки Улья станут лишь пристанищем для акул и прочей падали, кормом для новых хозяев океана. Как думаешь, каким будет мой следующий шаг?