«Это минутная слабость, и она скоро пройдет», – настойчиво повторяю про себя, когда мужская ладонь в успокаивающей ласке скользит по моей спине и замирает на талии. Тепло его руки проникает сквозь тонкую ткань, запуская согревающую волну в моем теле. Я понимаю, что должна оттолкнуть его, но не могу заставить себя сделать ни малейшего движения. Обессиленно прикрыв глаза, я слушаю гулкое биение его сердца, чувствуя, как вопреки всем доводам здравого смысла, адское напряжение покидает измученное тело, мышцы непроизвольно расслабляются, нервный озноб сходит на нет.
– Я должна увидеть Эрика, – почти беззвучно шепчу я, покорно кутаясь в его объятия. – Позволь мне, Кайлер. Умоляю тебя.
– Ты должна быть благоразумной, – чуть отстранившись, он подхватывает пальцами мой подбородок, вынуждая снова взглянуть в его глаза. – Если твоя встреча с братом пойдёт не по моему плану, Эрик умрёт. И не только он. Все, кто тебе дороги, умрут. Аристей не знает жалости. Смерть для него – всего лишь инструмент давления, и, поверь мне, он с легкостью и без сострадания им пользуется, чтобы добиться своего.
Жёсткие слова мгновенно возвращают меня в чудовищную реальность. К горлу подступает горечь, в груди снова расползается леденящее чувство страха и обреченности. Дернувшись в сильных мужских руках, пытаюсь освободиться, но Харпер притягивает меня еще ближе, с лёгкостью преодолев мое сопротивление. Его лицо начинает неумолимо приближаться, в какой-то момент в голове проскальзывает мысль, что он хочет меня поцеловать, но нет… Теплые губы почти касаются моего виска, обдав кожу горячим дыханием, а затем я слышу едва различимый шепот:
– Не нападай. Не убегай. Просто позволь ему войти. И закрой за ним дверь.
Шокированная, я распахиваю глаза и замираю. Сердце бешено стучит. Внутренности обдает холодом. В голове – гул роящихся мыслей. Он действительно это сказал? Я же не ослышалась, нет?
– Что? – выдыхаю сквозь сдавленное горло.
– Теперь ты готова, – удовлетворенно кивает Харпер.
– К чему? – все еще пребывая в ступоре, бормочу я.
– Пойдем.
Не давая мне опомниться, он хватает меня за руку и тянет за собой к двери. Мое тело не сопротивляется тому, чтобы идти за ним, но ноги словно налились свинцом, а сознание окутано густым туманом. Каждый шаг даётся через силу, будто я продираюсь сквозь невидимые преграды.
Он уверенно ведёт меня по мрачным, полутёмным коридорам. Его ладонь крепко сжимает мою, и мне невольно приходится цепляться за неё, словно это единственная опора в моём рушащемся мире.
– Куда мы идём? – запыхавшись, спрашиваю я, тщетно пытаясь унять охватившее меня беспокойство.
– В тронный зал, – кратко отвечает Харпер.
– Зачем? – настороженно уточняю я, ощущая, как вдоль позвоночника пробегает холодок страха. Воспоминания о мрачном и пугающем помещении вызывают внутреннюю дрожь.
Кайлер резко останавливается, заставляя меня замереть вместе с ним. Он разворачивается и пристально смотрит мне в глаза.
– Ты требовала встречи с братом, – тихо и бесстрастно напоминает Харпер.
Я судорожно сглатываю, всматриваясь в его лицо, ища хотя бы намёк на обман, ловушку или подвох. Надежда, зарождающаяся внутри, слишком слаба и уязвима, чтобы я могла позволить себе поверить до конца.
– Ты… ты правда ведёшь меня к Эрику? – недоверчиво спрашиваю я. – Это не очередная твоя игра?
Несколько бесконечно долгих минут он пристально разглядывает мое лицо, изучая широкий спектр эмоций, которые я и не собираюсь скрывать.
– Я не играю с тобой, Ари. Даю слово, ты увидишь брата. – Обещает он с непреклонной решимостью в голосе. – Идём.
Не дожидаясь моего ответа, Харпер снова уверенно тянет меня за собой, направляясь прямиком к массивной двери тронного зала. В голове проносится паническое: почему там? Тягостное предчувствие сдавливает мышцы в области солнечного сплетения. Дышу рывками, плетусь к проклятой двери, чувствуя, как с каждым шагом земля все больше уходит.
Неужели? Неужели я увижу Эрика? Это же не сон? Не жестокий розыгрыш?
По телу проходит ледяной озноб, уголки губ нервно подрагивают. Меня накрывают противоречивые эмоции. Предвкушение, страх, надежда, безумное волнение… Вытираю трясущиеся ладони о подол длинной рубашки и только сейчас осознаю, что совершенно неподобающе одета. Босая, растрёпанная…Что Эрик подумает обо мне, когда увидит? Черт, почему меня вообще волнует этот вопрос? Какая разница, как я выгляжу? Мой брат жив, он здесь, в нескольких метрах от меня, осталось лишь открыть дверь, и я смогу посмотреть в родные серые глаза, крепко обнять и расплакаться на его груди. Все остальное – не имеет ни малейшего значения.
Харпер уверенно толкает тяжелые резные двери, и те медленно распахиваются, впуская внутрь поток холодного света. Я порывисто шагаю вперед и невольно замираю на пороге. Горло мгновенно пересыхает, моя душа рвется вперед, пытаясь преодолеть сопротивление тела. Передо мной простирается величественный тронный зал. Высокие потолки сливаются с полумраком, а стены, выложенные из черного камня, поглощают свет, будто стремясь утопить зал в бесконечной тени. Старинные кованые люстры слабо мерцают, едва рассеивая темноту и бросая тревожные отблески на строгие каменные колонны и изящную резьбу, покрывающую стены.
Мой горящий взгляд безошибочно находит две высокие мужские фигуры, стоящие в самом центре помещения. Длинноволосого монстра я исключаю сразу, фокусируя все свое внимание на втором.
Взрыв адреналина в венах, за ребрами печет и царапает, острое чувство узнавания пронзает взбесившуюся мышцу в груди.
Он. Ошибиться невозможно! Широкие плечи, атлетическое телосложение, военная выправка, потрепанная боевая униформа, светлые взъерошенные волосы, мужественное напряженное лицо с высеченными словно из гранита чертами, стальные мамины глаза… Как же он на нее похож!
«– Клянусь, я покажу тебе настоящий мир. Он существует, Ари… не только на островах. Верь мне, сестренка. Только мне. Слышишь?
– Да.
– Поклянись!
– Клянусь…»
Эрик… Мой брат. Совсем другой – повзрослевший, возмужавший. Больше не юный отважный боец, который уже тогда был для меня образцом для подражания, моим смелым героем. Теперь передо мной мужчина. Опасный и сильный. Родной. Любимый. Живой.
Я с трудом дышу, эмоции захлёстывают целиком. Наши взгляды встречаются, и я вижу в его глазах отражение собственных чувств: там шок, боль, невероятное облегчение, безудержная радость, мучительное неверие, отчаянная надежда, страх…
– Эрик… – едва слышно выдыхаю я, с трудом веря в реальность происходящего. Я жадно вглядываюсь в изменившиеся черты его лица, ставшие более жёсткими и суровыми. В его глазах горит всё тот же знакомый, непреклонный огонь упрямства, которым я всегда восхищалась.
Восемь долгих лет я жила с невыносимой мыслью, что Эрик героически погиб, и вот он стоит передо мной, живой и реальный. Ожесточённый, измученный, но не сдавшийся. Я больше не одна. Теперь нас двое, двое против несокрушимой империи абсолютного зла. Слёзы горячей волной подступают к глазам, но я отчаянно пытаюсь их сдержать.
– Ари… как же ты выросла, сестренка. Я и не думал… – голос Эрика дрожит, срывается на полуслове, и мы одновременно начинаем идти навстречу друг другу, не замечая никого вокруг.
Мир меркнет, исчезает, оставляя нас наедине с этим моментом. Внутри зарождается ураганный вихрь, я словно оголённый нерв, каждая клеточка тела вибрирует от облегчения и надежды. Один торопливый шаг, второй, третий… От волнения колени внезапно слабеют, и если бы не твердая рука Харпера, ухватившая меня за плечо, я наверняка бы неуклюже рухнула на пол.
Прикосновение Харпера возвращает меня в жестокую реальность, где любой неверный жест может повлечь за собой безжалостные последствия.
– Осторожнее, Ари, – раздается над моей макушкой предостерегающий шепот Харпера. Я пытаюсь высвободиться из его захвата, но он держит меня крепко, не позволяя побежать навстречу брату. – Помни, чем ты рискуешь.
– Кай дело тебе говорит, мой ангел, – приторно слащавым голосом произносит Аристей. – Моя щедрость вовсе не безгранична и имеет свою цену. Я думаю, мне не обязательно озвучивать ее вслух. Ты и так знаешь, о чем речь.
Я бросаю на него быстрый взгляд, не скрывая скопившейся внутри ненависти. Желтоглазый ублюдок хищно улыбается, и я с удивлением отмечаю некоторые изменения в его внешности. Кожа кажется бледнее и тоньше, черты лица заострились, волосы стали длиннее и гуще, и только узкие змеиные зрачки пульсируют все той же зловещей тьмой.
– Знаю, – холодно отзываюсь я, чувствуя, как расслабляются пальцы Харпера, даруя мне долгожданную свободу. – Мы вернемся к вопросу цены… позже, – отрывисто роняю я и впиваюсь взглядом в потемневшее лицо брата.
Эрик делает шаг навстречу, но тут же останавливается. Его тело напряжено до предела, словно одна неверная мысль или движение может привести к катастрофе. В серых глазах сквозит глубокая боль и щемящая нежность. Целую вечность (а на самом деле не дольше нескольких секунд) мы неотрывно смотрим друг на друга, пытаясь поверить, что это происходит на самом деле. Столько лет потерь и одиночества, столько боли и сожалений сливаются в этом одном взгляде на двоих, связывая нас сильнее, чем когда-либо прежде.
Быстро преодолев разделяющее нас расстояние, со сдавленным всхлипом я падаю в открытые объятия брата, отчаянно нуждаясь в том, чтобы снова почувствовать его тепло, убедиться, что он настоящий, поверить, что все было не зря, и вместе мы обязательно найдем способ уничтожить того, кого нельзя убить. Того, кого невозможно победить. Того, кто не допускает ни единой мысли, что жалкие люди способны оспорить его превосходство.
– Ари, моя маленькая Ари, – глухо шепчет Эрик, обнимая меня так крепко, что я едва могу дышать, но при этом чувствуя себя опьяняюще счастливой, отчетливо понимая, насколько иллюзорно и мимолётно это ощущение.
– Не такая уж и маленькая, – сквозь слезы бормочу я, уткнувшись лицом в его твердое плечо. – Мне говорили, что ты погиб. Все говорили…