– Я знаю, – мягко отвечает брат, отчаянно сильно прижимая меня к себе и зарываясь пальцами в мои волосы. – Но теперь мы вместе. Я больше не оставлю тебя. Ты веришь мне?
– Да, – отвечаю без колебаний, чувствуя, как что-то внутри меня щёлкает, запуская процесс, который уже невозможно обратить вспять.
Сердце надрывно стучит, кровь бешеным потоком струится по венам, но сознание как никогда ясное и четкое. Хаос в мыслях и воспоминаниях вдруг выстраивается в строгий логический ряд, мне хватает пары секунд, чтобы увидеть то, что годами было глубоко похоронено в моем разуме.
«Ты не должна знать замысла и назначения своей миссии, пока не окажешься рядом с нашим врагом. Это опасно, Ари. Эрик – думай о нем, когда не сможешь контролировать поток воспоминаний. Ты обещала… Верь только ему».
Слова отца из недавнего воспоминания наконец-то обретают смысл, который до этого момента все время ускользал.
«Он будет искать в тебе жизнь, а найдёт смерть. Не нападай. Не убегай. Просто позволь ему войти. И закрой за ним дверь».
Оцепенев от шокирующего откровения, я пытаюсь перекрыть мелькающие перед глазами образы воспоминаний и переключаю свое внимание на брата.
– Как ты выжил? Почему не дал о себе знать? Папа… не верю, что он не знал, – торопливо тараторю я, отгоняя прочь опасные мысли.
– Так было нужно, сестренка, – тихо отвечает Эрик. – Ты пахнешь как в детстве, – вдохнув аромат моих волос, произносит с пронзительной тоской. – Мне безумно жаль, что тебе пришлось так быстро повзрослеть.
– Ты не виноват…
– Виноват, Ари, – перебивает брат с отчётливой горечью в голосе. – То, что ты здесь, – целиком и полностью моя ошибка. Я должен был тебя защитить, оградить от всего этого…
– Нет, – резко перебиваю я и, запрокинув голову, решительно смотрю в его воспалённые глаза. – Возможно, я именно там, где должна быть. Мы оба… именно там, где должны быть.
Он озадаченно хмурится, пытаясь понять смысл моих слов. Слишком рискованно. Я не должна была этого говорить. Заметив боковым зрением, что к нам неумолимо приближается Аристей, я резко меняю тему:
– Родители… тебе что-нибудь известно о них?
Эрик опускает взгляд и на мгновение кажется совершенно потерянным.
– Нет, – отвечает он хрипло, с трудом выговаривая каждое слово. – Но я не верю в их гибель. Отец…
– Твой отец мёртв, – голос Аристея звучит апатично и бесстрастно, разлетаясь под сводами, как металлический звон.
Эрик резко оборачивается, его тело мгновенно напрягается. Воздух в зале становится густым и плотным.
– Не верю ни единому твоему слову, – по слогам цедит брат, стараясь сохранить самообладание, но я всем существом чувствую клокочущий в нем гнев.
Аристей подходит ближе, его желтые глаза оценивающе и холодно изучают нас обоих.
– Правда часто бывает болезненной, Эрик, – тихо, с оттенком издёвки произносит он. – Но в твоём случае она необходима, чтобы ты осознал всю глубину своей беспомощности. Твой отец мёртв, и никто уже не придёт вам на помощь. Остались только вы… и я.
Эрик вздрагивает от этих слов, его челюсти судорожно сжимаются, руки сводит напряжённая судорога. Он бросает на меня короткий взгляд, полный муки и отчаяния.
– Скажи ей то, что должен, – снисходительно усмехается белобрысая тварь. – И все останутся живы. Смелее, мой мальчик. Моё терпение на исходе.
Эрик молчит. Его плечи вздрагивают от невыносимого внутреннего напряжения, а взгляд темнеет, как небо перед неминуемой грозой. Секунды тянутся мучительно долго. Нервное напряжение достигает апогея, паника захлёстывает волной, тут же гася мимолетный проблеск надежды.
– Эрик… – хрипло шепчу я и беру брата за руку, сжимая до побелевших костяшек. Я отчаянно ищу ответы в его глазах, но он упорно отводит взгляд. Боже… почему? – Что он от тебя требует? Что ты должен мне сказать? – мой голос срывается и дрожит, от подступающего ужаса кровь стынет в венах.
Если Аристею удалось сломать волю брата, то, что остается мне?
Эрик наконец-то поднимает глаза, и я вижу в них глубокую и раздирающую боль. Она обжигает меня с такой силой, что я невольно отступаю назад, упираясь спиной в твердую грудь Харпера.
– Он хочет, чтобы я сказал тебе, что выбора нет, – выдыхает брат, с каждым словом его голос становится всё твёрже, наполняясь безжалостной решимостью. – Ты должна согласиться на его условия. Ради всех, кто ещё жив. Ради спасения мира. Ради твоих друзей. Ради моих сыновей, которые умрут первыми, если ты продолжишь сопротивляться.
Эта жестокая правда звучит оглушительно, как звон колокола, знаменующего крах всего.
– Нет… – потрясенно выдыхаю я, еще сильнее невольно прижимаясь к Харперу.
– Твое согласие спасет остатки человечества, Ари, – гулко произносит Эрик, отставляя еще одну глубокую рану на моем сердце. – И оно же подпишет людям смертный приговор. Выбор заключается лишь в том – умрем мы свободными или станем безропотным кормом для мутантов. – Он шагает вперед и, протянув руку, с пронзительной нежностью касается моего лица, склоняет голову и тихо шепчет: – Много лет назад мама сказала мне: «Быть Дэрилом Дерби невыносимо сложно. Никто в этом мире не способен выдержать такой груз». Тогда я воспринял ее слова, как попытку оправдать жестокие методы отца, но теперь… Теперь я точно знаю – никто в этом мире не способен его переиграть. Никто, Ари! Ты слышишь меня?
Если бы наш враг был обычным человеком, он не смог бы расслышать ни слова, не способен бы был уловить скрытый подтекст размытых фраз, понятный лишь нам двоим, но Аристея невозможно обмануть, он жадно и быстро считывает каждое наше движение и реакцию. Его лицо стремительно мрачнеет, в желтых глазах вспыхивает подозрение, перерастающее в беспощадную, всепоглощающую ярость. От былого холодного равнодушия не остается и следа. Черные вены, подобно ядовитым змеям, проступают под бледной кожей, а зрачки разгораются багровым пламенем, лишая его даже последнего намека на человечность. Удушливый страх накрывает с головой. Передо мной уже не просто враг, а существо иного порядка – хищник, почуявший слабость добычи и готовый нанести смертельный удар. Его взгляд прикован исключительно ко мне, в нём сквозят жуткая заинтересованность и мрачное предвкушение. Это зрелище опутывает чарами и парализует, словно я смотрю в бездну, балансируя на самом краю.
Я отчаянно пытаюсь сбросить наваждение, отвести взгляд, но даже такая мелочь оказывается мне не по силам. Мое отражение мерцает в разгорающихся глазах, как в зеркале, завораживая и притягивая словно магнитом.
– Не приближайся к ней, – на периферии сознания звучит яростный крик брата.
Аристей лишь усмехается, его губы искривляются в жестокой улыбке, а глаза вспыхивают ещё ярче.
– Ты действительно думаешь, что способен помешать мне?
Он движется молниеносно, с неестественной скоростью и неуловимой мощью. Я не успеваю сделать вдох, как он сокращает разделяющее нас расстояние и одним ударом отшвыривает Эрика в сторону, отставив на его груди окровавленные борозды от удлинившихся ногтей, с легкостью вспоровших ткань черной формы. Брат пошатывается и с тяжелым звуком падает на каменный пол, его крепкое тело оказывается распластанным в нескольких метрах от нас, но, превозмогая боль, он тут же пытается подняться на ноги снова.
– Эрик! – выкрикиваю я, отчаянно пытаясь прорваться к брату, но Аристей перехватывает меня быстрее, чем я успеваю сделать шаг. Его пальцы властно сжимаются на моём горле, приподнимая над полом.
Воздух в лёгких мгновенно заканчивается, мир стремительно тускнеет и сжимается до размера узкой щели света, сердце раненой птицей рвется из груди. Я хватаюсь за его запястье, тщетно пытаясь ослабить железную хватку. Аристей наклоняется ближе, его взгляд прожигает меня насквозь, словно пытаясь проникнуть в самые глубины души.
– Хочешь проверить пределы моего терпения, Ариадна? – зловеще и пугающе шепчет он, усиливая хватку ровно настолько, чтобы заставить меня задыхаться, но не причиняя боли при этом, а словно наслаждаясь контролем, который ему доставляет моё бессилие. – Ты действительно хочешь увидеть, на что я способен?
«Нет», – не в силах выдавить ни слова, мысленно транслирую я.
Эрик… страх за брата дает необходимый заряд, позволяя мне разорвать ненавистный зрительный контакт и найти взглядом Эрика. Сквозь мутную пелену я вижу, как он с трудом поднимается на ноги и бросается ко мне, невзирая на раны и боль. Его лицо перекошено от ненависти, обращенной на нашего врага, в глазах горит вся ярость мира. Аристей не видит его, но я с обреченностью и леденящим ужасом понимаю, как бессмысленна и опасна попытка Эрика прийти мне на помощь.
«Остановись, он убьет тебя», – кричу я мысленно, отчаянно пытаясь обратить на себя внимание брата, надеясь, что он услышит и поймёт меня. Но на моё молчаливое предостережение откликается не Эрик, а тот, кто всё это время безмолвной стеной стоял позади меня.
Метнувшись вперед, Кайлер преграждает Эрику путь, жестко хватает за грудки и грубо отталкивает назад, блокируя путь. Эрик пытается прорваться, но Харпер словно неподвижная, несокрушимая преграда не позволяет сделать ему ни шагу вперёд. Между противниками завязывается противостояние, заставляя мое сердце обливаться кровью и замирать от страха.
Эрик яростно атакует, бьётся с ожесточением, которое способно сокрушить любого противника, любого… если тот человек. Кайлер отражает натиск моего брата с холодной эффективностью и точностью опытного бойца, предугадывая каждое его движение. Силы заведомо не равны, но Харпер не наносит ответных ударов в полном объёме, не пытается причинить Эрику серьёзных увечий. Наоборот, словно сознательно удерживает его, не позволяя приблизиться ко мне, но при этом не переходя черту.
Я смотрю на эту схватку в замешательстве, внутри все дрожит от бессилия. Эрик глухо рычит, выкрикивая ругательства и пытаясь вырваться, но тщетно. Харпер не позволит ему вмешаться, – не сейчас.