– Что ж, Ариадна, смотри внимательно, – бесстрастно произносит он. – Зрелище не из приятных, но ты сама на этом настояла.
Его слова растворяются в воздухе, и мир начинает молниеносно распадаться вокруг нас, превращаясь в стремительный вихрь неясных форм, размытых силуэтов и вспышек болезненно белого света. Пространство резко сжимается, затягивая меня в самую сердцевину невообразимой сущности Аристея. Мощная сила несёт вперёд, ощущение падения сквозь сон становится почти физическим, однако сознание по-прежнему сохраняет пронзительную ясность.
Передо мной открывается узкий коридор, вибрирующий от неуловимого движения. Его стены обвешаны проводами и кабелями, словно искусственными венами с циркулирующими по ним потоками неоновых сигналов. Низкочастотный гул окружает со всех сторон, наполняя мысли беспрерывным шумом, от которого сжимается сердце. Вибрация под ногами становится сильнее, напоминая размеренные удары огромного металлического сердца.
– Я знаю это место, – изумленно понимаю я, собирая воедино разрозненные фрагменты воспоминаний.
– Ты здесь уже была, – бархатистый голос Аристея доносится за моей спиной, заставляя вздрогнуть и резко обернуться. Он стоит рядом, уже облаченный в длинную свободную мантию, что делает его облик ещё более сюрреалистичным и чуждым.
На миг в голове мелькает нелепая мысль: «Наконец-то соизволил одеться», но я тут же отбрасываю её прочь, напряжённо всматриваясь в его лицо.
– Но ты меня прогнал, – глухо напоминаю я. – Дважды.
– Чтобы не напугать раньше времени, но раз ты настаиваешь – я не имею права отказать, – он едва заметно улыбается и жестом приглашает меня идти вперёд.
Я с осторожностью шагаю за ним в узкое вытянутое пространство, заполненное слабым мерцанием экранов, светящихся голограмм и бесконечной сетью проводов, стекающих к центру, подобно корням гигантского дерева, ведущим к источнику жизни.
Аристей замирает перед огромной капсулой из прозрачного каленого стекла, окружённой холодным голубоватым свечением. Моё сердце замирает, а в сознании вспыхивает яркая болезненная догадка.
Неужели это и есть источник, координаты которого Аристею удавалось скрывать годами, тщательно заметая следы и создавая бесконечные ложные ходы и подземные лабиринты?
«Поезд…» – внезапно осеняет меня.
Мы в скоростном поезде. Том самом, что привез меня в гнездо. Гул мотора, вибрация движения, обтекаемые формы, белые стены… Ну конечно, это же очевидно! Вот почему его никто не мог обнаружить: состав постоянно меняет координаты, беспрерывно перемещаясь внутри бесконечных подземных туннелей. Теперь всё становится ясно. Это идеальное, практически неуловимое убежище, – живое воплощение его гениальной и циничной стратегии, частично заимствованное у Корпорации, по такому же принципу построившей плавучие острова.
Аристей внимательно следит за мной, изучая каждую мою реакцию, и поощрительно улыбается, прекрасно сейчас понимая, какие мысли проносятся в моей голове.
– Твое восхищение мне приятно, мой ангел, но ты немного отвлеклась, – ухмыляется он, кивая на стеклянный саркофаг.
Сдержав рвущийся с языка протест, я медленно подхожу к капсуле и, затаив дыхание, заглядываю внутрь, ожидая увидеть монстра, урода, чудовище, кого угодно, но точно не безжизненный манекен. Не истощенного, почти прозрачного человека, чью морщинистую голубоватую кожу покрывает сеть глубоких вен и врастающих в плоть имплантов. Я не замечаю видимых следов мутации, за исключением легкой деформации конечностей, и непроизвольно вздрагиваю, глядя на бесцветные брови и ресницы, на длинные клоки седых волос, торчащие из обтянутого кожей черепа. Запавшие глаза плотно закрыты, острые черты лица искажены мученическим страданием.
Боль… невыносимая концентрация боли циркулирует в воздухе. Я помню это ощущение. В те краткие секунды, когда мне удавалось заглянуть в его сознание, оно пронизывало меня насквозь. Жуткая нескончаемая агония… Это и есть ад. Его личный ад.
Нет! Я не должна, не имею права его жалеть. Он сам сделал это с собой, уничтожив миллиарды невинных жизней и превратив наш мир у умирающую пустошь.
«Я – нулевой пациент, Ари. Первый, кто прошёл трансформацию до конца и сохранил волю и разум. Я – доказательство, что возможно большее. Новый исходный код. Новый этап эволюции», – внезапное воспоминание красной сигнальной лампочкой загорается в моем подсознании. Ощущение, что я упускаю нечто важное, вынуждает меня вновь и вновь прокручивать в голове его слова в поисках скрытого смысла или подсказки.
– Выгляжу не так впечатляюще, как обычно. Согласна? – с горькой иронией произносит Аристей, неподвижно застыв у меня за спиной. – Это все, что от меня осталось, но не подумай, что я впал в подобное состояние мгновенно. Я сражался до последнего, только вот мое слабое и жалкое тело практически исчерпало свой резерв.
Я сглатываю, прижимая ладонь к холодному стеклу и странное тепло прокатывается волной по венам. В ту же секунду знакомая лёгкая вибрация пробуждается под кожей, словно невидимая сила разблокировала давно спрятанный механизм.
– Он похож на тебя… – выдыхаю я, чувствуя, как путаются мысли. – То есть ты похож на себя.
– На эту высушенную мумию? – с его губ срывается пренебрежительный смешок. – Ариадна, мой разум давно вышел за пределы физического тела.
– Но ты зачем-то поддерживаешь в нем жизнь, – произношу я, не в силах оторвать взгляда от морщинистого лица с печатью немыслимой боли, ненасытным червем пожирающей его изнутри. – Оно умирает… Я права?
Аристей замолкает, впервые за всё время проявив реальное напряжение.
– Ты стала проницательной, Ари, – наконец произносит он. – Моё существование в этом теле давно превратилось в непрерывную пытку. Но оно необходимо, как якорь, связывающий моё сознание с физическим миром.
Оглянувшись через плечо, я пристально смотрю на него, складывая в голове кусочки пугающей истины. Догадка приходит внезапно и ясно:
– То есть это не убежище… – медленно проговариваю я, аккуратно подбирая слова. – Это клетка. Каждый раз, теряя носителя, ты оказываешься здесь, возвращаясь в это тело, испытывая всю боль и беспомощность снова и снова.
Аристей молчит, и я понимаю, что попала точно в цель.
– Ты ищешь новый сосуд, – накрывает меня очередным озарением, от которого стынет кровь.
– Скорее, идеального носителя с совершенной генетической совместимостью, – с холодной усмешкой поправляет Аристей. – Который сможет вместить и выдержать всю мощь моего сознания и станет окончательным пристанищем, без риска распада или отторжения. А тела шершней… Сколько бы я ни усовершенствовал их виды, они по-прежнему нестабильны и непозволительно быстро изнашиваются. Это было всего лишь временное решение, требующее бесконечного обновления.
– Почему ты так уверен, что именно я – та, кто тебе нужна? – задаю вопрос, ответ на который уже не имеет для меня никакого значения, но заставит Аристея сосредоточиться на диалоге.
– Потому что твоя генетическая структура идеальна, Ариадна, – с толикой восхищения рассуждает он. – Вирус не вызвал в тебе никакой мутации, и твой разум выдержал прямой нейронный контакт со мной, сохранив ясность и контроль. Именно поэтому ты единственная, кто способен дать мне окончательное пристанище без риска распада и отторжения. Моя совершенная Ева, с которой я смогу наконец обрести покой и свободу.
Аристей улыбается с надменной уверенностью, не замечая, как его силуэт вдруг начинает мерцать и терять чёткость, словно на искусно написанный акварелью портрет неожиданно плеснули воды. Контуры фигуры в белоснежной мантии искажаются, колеблются и растворяются прямо на глазах. Я ошеломленно смотрю на него, не понимая, что происходит. В этот самый момент датчики в саркофаге с физическим телом Аристея начинают подавать судорожные импульсы тревоги: системы жизнеобеспечения выдают хаотичные сигналы, холодное голубоватое свечение внутри капсулы сменяется мигающим красным.
Непреодолимая сила снова притягивает меня к каленому стеклу. Я пристально всматриваюсь в бледное морщинистое тело, кажущееся совершенно истощенным и безжизненным. И невольно вздрагиваю, когда он внезапно распахивает тонкие, почти прозрачные веки, прожигая меня яростным, пронзительным взглядом. Боже, эти его глаза… Желтые, безумные, хищные, переполненные болью, гневом и испепеляющей ненавистью.
Сквозь полупрозрачные фантомные пальцы, прижатые к стеклу, проносится мощный импульс энергии, проникая в самый центр моего сознания.
«Кто посмел?!» – мысленный вопль Аристея звучит с ошеломляющей четкостью, раскалывая разум подобно мощному разряду молнии.
Заключённый в капсуле монстр беснуется в агонии. Сознание Аристея отчаянно пытается вырваться наружу, но измученная физическая оболочка стала для него непреодолимой тюрьмой.
«Убирайся!» – его яростный рев похож на отчаянное рычание зверя, угодившего в смертельный капкан.
Но я остаюсь на месте. Моё дыхание и сердцебиение синхронизируются с его, образуя энергетический вихрь, и в этот миг меня пронизывает подобный вспышке света яркий импульс, проникающий за пределы иллюзорной реальности и приобретающий точные координаты.
Теперь я окончательно понимаю: нейронный триггер «Зеркало» сработал, замкнув сознание Аристея на нём самом. Сигнал передан наружу, и теперь этот монстр заперт в ловушке собственного умирающего тела, из которой нет выхода.
Мне остаётся только удерживать его здесь до того момента, пока внешний мир не нанесёт решающий удар.
Глава 26
о. Фантом, северная часть Тихого океана, к югу от Командорских островов
Под тяжёлым занавесом низко нависших туч, среди бескрайней океанской пучины скрывается Фантом – таинственный остров, вокруг которого десятилетиями плодились зловещие слухи. Корпорация намеренно распространяла среди жителей плавучих городов тщательно продуманную дезинформацию о том, что это мрачная и жестокая тюрьма, где царит беспросветное отчаяние и откуда нет возврата осуждённым за предательство, шпионаж или неповиновение властям.