— Хорошо! Молчанов… Вернее, его человек заплатил нам, чтобы мы пришли сюда и… — он запнулся.
— Смелее, — подбодрил я.
— Убили вас, — потупившись, глухо закончил бандит.
— А зачем ему это?
— Откуда мне знать, ваше благородие?
— Ладно, допустим, это тебе не известно. А о каком человеке Молчанова идёт речь?
— Это его инженер! Не знаю, как фамилия, но я видел его с Молчановым! Это точно он, ваше благородие!
Я ненадолго задумался. Выходит, бандиты-то не из людей соседа. Наёмники. А откуда им взяться в Приграничье? Если только…
Сделав пару шагов, я приблизился к пленнику и заглянул ему в глаза.
— Скажи-ка, я не ваша ли банда напала на мобильную крепость пару дней назад?
Глеб дёрнулся, как от удара. Не ожидал такого вопроса, похоже.
— Только не врать, — предупредил я. — А то всё испортишь.
— Да… Это были мы.
Так-так…
— И на крепость вы напали, потому что… Ну же, парень, не заставляй меня из тебя это вытягивать!
— Инженер Молчанова предупредил нас о том, что в крепости будет проектировщик! — затараторил он. — Со стартовым набором.
— И приплатил за то, чтобы меня убить?
Бандит нехотя кивнул.
Значит, тот мужик с газетой, что подсел ко мне в зале ожидания на вокзале, не был членом банды, как я думал сначала. Он работал на Молчанова. Его физиономию я отлично запомнил и при встрече сразу узнаю.
Кстати, эту самую встречу нужно организовать в ближайшее время. У меня накопился к Молчанову должок — два покушения плюс попытка уничтожить вышку.
А долги нужно собирать.
— Так вы меня это… Отпустите? — робко и с надеждой спросил Глеб.
— Как обещал. Иди. И этих двоих прихвати, — показал я на начинающих приходить в себя боевиков. — Мне они без надобности.
— Что, правда⁈ — опешил бандит.
— Но предупреждаю: ещё раз увижу — сразу прикончу. Это ясно?
— Да-да! — закивал Глеб, помогая подняться одному из товарищей. — Конечно! Больше вы меня… нас не увидите! Клянусь!
Я махнул рукой.
— Проваливайте!
— Ваше благородие… А это… Руки можно, того? — он протянул стянутые тенью запястья.
— Когда окажетесь за пределами моего участка. И скажите «спасибо», что ноги не связал. А то пришлось бы прыгать всю дорогу.
На самом деле, радиус действия моего Дара не так велик. Но пусть это станет для засранцев приятным сюрпризом.
Спустя пару минут мы с камердинером наблюдали за спешно ретирующимися бандитами.
— У тебя, и правда, есть клещи? — спросил я, покосившись на Сяолуна.
— Нет, хозяин. Только щипцы для колки сахара. Это плохо, что я солгал?
— Даже не знаю. Спроси отца Филарета. Вон он спешит, только что не падает.
— Что вы собираетесь делать с Молчановым? Он становится слишком навязчивым.
— Думаю наведаться в гости. Как говорит один мой новый знакомый, по-соседски.
Глава 15
Миссионер был взбудоражен. Подошёл, оглядываясь на улепётывавших бандитов. Выпалил:
— Сын мой, кто эти люди⁈ Это их видели в лесу? Мне сказали, у них было оружие!
— Да, несколько беззаконников ошивалось неподалёку. Как видите, я с ними разобрался.
— И отпустили их⁈ — поразился отец Филарет.
— А что ещё мне с ними делать?
— Предать в руки закона, разумеется!
Я вздохнул.
— Вы видите здесь полицию? Или, может, острог? Где держать пленников? И сколько? Нет, отец Филарет, я выбрал путь милосердия. Разве не сказано, что врагов нужно прощать?
На это миссионер не нашёл, что возразить. Тряхнул головой, словно отметая тему.
— Твоё право, сын мой, — сказал он. — Я подобное решение могу лишь приветствовать. Кто-нибудь погиб?
— К сожалению. Прошу вас завтра провести скромную церемонию погребения.
Священник кивнул.
— Да-да, конечно. Само собой. Я хотел предупредить, что съезжаю от тебя к Еремею. Там есть место, и мне хочется быть ближе к пастве. И ещё: не возражаешь, если Еремей будет служкой в церкви, когда она достроится? Мне понадобится помощник. А потом он, возможно, станет дьяконом.
— Вообще-то, возражаю, — просьба священника застала меня врасплох. — У меня на этого человека свои планы имелись. Он может оказаться полезным на управленческой должности. Я к нему пока присматриваюсь.
— Нужно ему поближе к Богу быть, — серьёзно и почему-то понизив голос, проговорил отец Филарет. — Не препятствуй, сын мой. А на должность ты его и так определить можешь. В церкви у него немного обязанностей будет.
Слова миссионера заставили меня насторожиться.
— Зачем это Еремею быть поближе к Богу? — спросил я. — Что вы о нём знаете?
Мой собеседник покачал головой.
— Связан тайной исповеди. Не имею права распространяться.
Так-так… Оно, конечно, ничего не значит. Отец Филарет похож на того, кто за любой проступок способен человека в страшные грешники записать. Но, с другой стороны, проигнорировать такие слова тоже нельзя. Придётся присмотреться к Еремею внимательней, чем я думал.
— Ладно, отец Филарет. Не возражаю. Малый толковый и будет вам полезен. Но больше людей не дам. Самому нужны. И коли Еремей мне понадобится — не обессудьте, но заберу. Если захотите расширять штат — ищите среди вольных. Когда приедут. А теперь простите, но время позднее, а у меня завтра много дел.
Отец Филарет забрал свой малочисленный скарб, умещавшийся в одном чемодане, и удалился на новое место жительства, чем меня весьма порадовал. Я же умылся и завалился спать. Дел завтра, и правда, предстояло немало.
Сяолун, как всегда, устроился перед дверью — сторожить.
Он меня утром и разбудил.
— Проклятье, сколько времени⁈ — осведомился я, пытаясь подавить зевок.
— Половина десятого, — отозвался камердинер. — Вы просили поднять вас именно в это время.
— Да, точно… Это я, конечно, погорячился. Ну, да ладно. Спасибо.
Сев на кровати, я продрал глаза.
— Ваш завтрак, хозяин, — Сяолун придвинул ко мне жутко дребезжащий столик на разболтанных колёсиках. Раньше его не было. Значит, камердинер успел наведаться в развалины и добыть новый предмет интерьера. — Аппетитные хрустящие хлопья с отрубями! — гордо возвестил он, лыбясь, будто получил приз за победу в кулинарном шоу. — Сытный завтрак — залог здоровья и бодрости на целый день!
Я подозрительно покосился на гору хлопьев, залитых лужицей молока. Ясное дело — сублимированного.
— Угу, класс! Спасибо.
— Зачитать вам состав с упаковки? — предложил Сяолун, хватая пачку. — Уверен, вы будете поражены, узнав, что всего в ста граммах этого завтрака содержится…
— Умоляю, избавь меня от подробностей! — прервал я его, беря ложку. — Так мне будет легче смириться с этим гастрономическим изыском.
— Как хотите, хозяин, — надулся Сяолун и отошёл в уголок. — Между прочим, эти хлопья выиграли ежегодный конкурс сухих завтраков. И они почти одинаковые по размеру. Разница составляет, в среднем, всего два и три десятых процента!
— О, ну прости, что сразу этого не понял. Теперь глотать их будет гораздо легче!
Камердинер немедленно просиял.
— Я знал, что вы оцените, хозяин!
Иногда было не ясно, действительно Сяолун не понимает сарказма или нарочно его не замечает.
— Я так понимаю, ты сам это сварганил? — спросил я, ковыряясь в хлопьях.
— Своими руками, хозяин. Поэтому мои чувства глубоко задеты вашим отношением к результату.
— Ну, не вини себя. А что с Марфой? Ты говорил, что теперь готовить будет она.
— Её сын пришёл в себя. Я отпустил женщину к нему. Видимо, зря.
— Да нет, всё правильно сделал.
Сяолун картинно вздохнул.
— Это слабое утешение, хозяин.
— Но о том, что мальчик очнулся, следовало сообщить сразу. Это важнее хлопьев, знаешь ли.
— Мне нет прощения, хозяин.
И ведь ни тени раскаяния у засранца. Андроиды первейшим делом считают заботу о владельце, а значит — о сохранности его тела. Всё остальное для них на втором и прочих местах.
Быстренько покончив с едой и утренним туалетом, я отправился проведать пациентов. Раз один из них пришёл в себя, значит, может рассказать, что случилось. По крайней мере, я на это надеялся.
В доме, где находился временный, импровизированный лазарет, я застал Протасову и Марфу. Едва увидев меня, докторша насупилась.
— Прошу прощения, ваше благородие, я понимаю, что вам не терпится расспросить мальчика о произошедшем, но он очень слаб и не может говорить. Во-первых, у него повреждены голосовые связки, а, во-вторых, минут пятнадцать назад я ввела ему успокоительное и обезболивающее.
Проклятье! А я так надеялся пролить свет на инцидент.
Парень, и правда, лежал неподвижно — спал.
— И вы даже не попытались расспросить его о случившемся? — спросил я, стараясь не показать раздражения. — Разве не понимаете, как это важно?
— Пыталась, — ответила докторша. — Само собой. Но, как я уже сказала, у него ожог горла. Гниль поразила речевой аппарат. Должно пройти ещё время.
Очевидно, что выяснять, не просили ли мальчика написать, кто напал на них с приятелем, бессмысленно. У нас с докторшей разные приоритеты. Мне нужно узнать, кто бродит по развалинам, а ей — вылечить пациентов. Увы, не могу винить её за это.
— Что ж, по крайней мере, я рад, что дети идут на поправку. Держите меня в курсе.
Протасова кивнула.
— Непременно, ваше благородие.
Я обратился к не сводившей с меня мокрых глаз Марфе.
— Сударыня, вы можете оставаться здесь, сколько захотите. Ваши обязанности кухарки подождут.
Женщина немедленно вскочила.
— Нет-нет! — почти испуганно воскликнула она. — Кириллушка спит, я ему сейчас без надобности. Да и главное, что лучше ему стало. Я век буду за ваше благородие Бога молить! Спаситель вы наш! Сейчас… — она бросилась к двери, но на пороге притормозила и, обернувшись, воскликнула: — Пойду обед готовить! У меня уж и мыслишка есть, что для вашего благородия сварганить-то! Камердинер ваш того… Малый, конечно, старательный, но куда ему разносолы придумыв