– Послушайте! – Вячеслав Алексеевич отбросил условности. – Ваш муж оклеветал двадцатилетнюю девочку, мою дочь. Нам нужно объясниться.
Опустив голову, женщина отомкнула замок и безмолвно скрылась в квартире, захлопнув за собой дверь.
Утратив остатки выдержки и хорошего воспитания, Вячеслав Алексеевич сплюнул на этот раз под дверь подлого газелиста.
Спускаясь по лестнице, он захотел курить. Своих сигарет у него не было с тех пор, как бросил курить. Оставалось только одно: найти того, у кого можно «стрельнуть».
И случай ему представился: у подъезда стояли двое мужчин. Один из них, очень кстати, курил.
– Сигарету не одолжите? – поинтересовался Вячеслав Алексеевич.
Курильщик залез в карман и протянул ему пачку:
– Прошу…
Вытащив одну сигарету, Вячеслав Алексеевич прикурил от огонька, который протянул ему тот же мужчина.
– Благодарю! – Он чуть отошел и с упоением затянулся.
Мужчины продолжили разговор, который прервался с его появлением.
– Нужно все упростить, – сказал тот, что курил.
– Как? – Собеседник был раздражен и говорил будто с вызовом.
– Зайдем и прямо с порога: так, мол, и так…
– А если бы к твоей жене так пришли?
– Вот только не надо! Некогда мне сочувствовать. У меня за последнюю неделю это – второе убийство.
– Какой номер квартиры?
– Шестнадцатый. – Курильщик посмотрел на дверную табличку. – На четвертом этаже. – Он бросил сигарету, наступил на нее башмаком и осуждающе покачал головой. – Бросать надо курить.
– Простите, что вмешиваюсь, – заговорил Вячеслав Алексеевич.
– Еще сигарету?
Он покачал головой:
– Случайно услышал, что вы идете в шестнадцатую.
– Вам что за дело? С какой целью интересуетесь? Знаете Короткиных?
– Только Михаила, – соврал Вячеслав Алексеевич. – С ним что-то случилось?
– Убили. Этим утром его тело обнаружено в придорожной лесополосе у МКАДа.
Вячеслав Алексеевич опустил голову:
– Надо же, какое несчастье…
– Жена дома?
– Что? – Он поднял глаза.
– Жена Короткина дома?
– Я только что с ней говорил. Она думает, муж – в запое.
– Чертова баба! – крякнул курильщик. – Мужика порезали, как кроличью тушку, а она – все про пьянку.
– Вы – полицейские?
– Сам-то как думаешь?
– Прошу прощения, мне нужно идти.
Вячеслав Алексеевич вернулся в машину, однако не стал ее заводить, а откинулся на сиденье и уставился в лобовое стекло.
Глава 8Штраф
Ближайший прокат автомобилей располагался в старинном польском городе Кракове, до которого оставалось около пятидесяти километров. Дайнека побывала там, когда училась в девятом классе, со школьной экскурсионной поездкой. Она глядела на стоявшие вдоль дороги деревья, прокручивая в памяти вереницу тех давних событий: экскурсия в Вавель – дворец польских королей, Рыночная площадь – там накануне Рождества она с одноклассниками каталась на карусели.
«Теперь – август и карусели на площади нет. – Сделав это заключение, Дайнека прислонилась к стеклу и вздохнула. Ей вспомнился Джамиль. – Где ты сейчас?»
Она помнила его светлые волосы и сильные плечи. Помнила как он двигался, как засыпал, как любил. Помнила каждое прикосновение. То, как он смотрел на нее и какие у него глаза – серые и немного печальные. Она и теперь чувствовала на себе взгляд Джамиля. Любит ли она его? Конечно, любит и хранит ему верность. Она ждет его и верит, что он однажды вернется.
«Теперь мяч на его стороне», – сказала она себе и, ухватившись за эту мысль, вспомнила брелок в виде сердца из прозрачного сапфирового стекла. Сапфировое сердце, которое так много значило для них обоих. В тот первый раз, когда Джамиль исчез из жизни Дайнеки, он оставил брелок ей на память, и сапфировое сердце спасало ее от депрессий, помогая верить, ждать и любить. Спустя год, встретившись с любимым, Дайнека вернула ему брелок, и они снова расстались.
– Теперь мяч на твоей стороне, – тихо прошептала она.
Решив, что Дайнека говорит с ним, Вешкин ответил:
– Высажу вас у Рыночной площади. Пока вы гуляете, я поменяю машину.
Дайнека спросила:
– А куда денешь свою?
– Здесь много платных парковок. Потом как-нибудь заберу.
Они въехали в Краков. Сергей так и сделал: высадил девушек неподалеку от Вавеля, откуда было рукой подать до Рыночной площади. Там они должны были гулять до тех пор, пока он сам их не найдет.
Справедливости ради стоит заметить, что Дайнека с Настей провели несколько приятных часов: бродили по площади, ели сладости, которыми торговали с лотков, пили фруктовую воду. А в конце прогулки сели в тенек, под матерчатый тент – ждать, когда возвратится Вешкин.
После полуторачасового ожидания Настя посмотрела на часы и возмущенно пожала плечами.
– Если через пятнадцать минут он не приедет, я ухожу.
Дайнеке лень было уточнять, однако она преодолела себя, осведомившись:
– Куда?
Настя огляделась вокруг:
– Интересные места найдутся повсюду.
– Выходит, что дальше ты с нами не едешь?
Сергей Вешкин появился в тот самый момент, когда Настя собралась уходить. Волей-неволей ей все же пришлось продолжить путешествие в обществе Дайнеки и Вешкина. Все вместе они отправились к припаркованной неподалеку машине. Это оказалась серая «Мазда».
– А где «Мерседес»? – скривилась Настя.
– Что дали, на том и поедем. Август – наплыв туристов. Скажи спасибо, что хоть эта нашлась. – Сергей вытащил из кармана квитанцию, нервно скомкал ее и выбросил в урну.
– Что ты делаешь! – Дайнека бросилась к урне. – По этой квитанции машину будем сдавать.
– Это не квитанция. Это – штраф!
– Ну так его тоже нужно оплатить.
– Уже оплатил.
– Постой… – Дайнека заинтересовалась. – Откуда взялся штраф?
– Дорожная полиция. Вот ведь козлы! Сначала сами подставляют, а потом – штрафуют. – Вешкин сел за руль и продолжил, энергично жестикулируя: – Я встал на светофоре. Слева – сплошная, справа – сворот. Впереди баба какая-то на «Шкоде». А тут – мужик на машине с немецкими номерами – сворачивает. Ну и показывает мне – пропусти, мол, видишь, не прохожу. Мне бы послать его, а я, как дурак, сдал назад. Тут откуда ни возьмись – дорожная полиция. Как будто бы ждали! Подходит офицер и говорит мне по-польски, а я-то, главное, все понимаю! Польский – он же понятный. Ты, говорит, одним колесом наехал на сплошную линию. Вот ведь козлы! Кое-как договорился, чтоб отпустили, дал им сто евро. Так они еще и штраф записали. Потом, говорят, заплатишь. – Сергей опустил стекло и зло сплюнул на улицу. – Сто процентов, поделятся с немцем…
Настя уточнила:
– С каким немцем?
– С тем, что меня подставил. Я, когда отъехал, в зеркало видел, что он к ним подошел.
– Что дальше?
– Уехал…
– С этим все ясно, – сказала Дайнека. – Меня интересует, куда мы поедем?
– Договорились же, в Италию – в Римини. Давненько там не был. – Сергей Вешкин завел машину. – Вещи я перегрузил. Все – в багажнике.
– А мой голос не считается? – обиженно вмешалась Настя. – Никого из вас не интересует, чего хочу я?
– Чего хочешь ты?
– Хотя бы для приличия спросили.
– Вот я и спрашиваю, – Сергей обернулся, – куда хочешь ты?
– Ну, например, в Осло.
– Что?!
– В Осло, говорю, например. Или в Париж.
Он осуждающе покачал головой:
– Нужно определиться.
– Не люблю, когда мной командуют!
– Короче, мы поедем, а ты пока думай. – Сергей взялся за руль. – Следующая остановка в Италии.
– Но это – тысяча километров! – поразилась Дайнека.
– А кто сказал, что будет легко? – Сергей Вешкин кивнул на заднее сиденье. – Тебе лучше поспать. Когда я устану, сядешь за руль.
– А я хочу есть! – всхлипнула Настя. – Весь день – всухомятку! Хочу в ресторан!
– На рестораны времени нет. Прихватим что-нибудь по дороге.
Нужный выезд из Кракова они отыскали не сразу, поэтому долго плутали в пригородах, все время возвращаясь на один и тот же участок Краковской кольцевой дороги. И, когда наконец отъехали от города на пять километров, Сергей притормозил у сельского магазина. Там купили краковской колбасы, молока и буханку хлеба.
В магазине Дайнеку удивили две вещи: во-первых, что бы она ни говорила, продавщица отвечала одним словом: «Так!» Во-вторых, краковская колбаса выглядела совсем не так, как в Москве, и была в три раза толще.
Когда они с Сергеем вернулись в машину, он все объяснил:
– «Так» на польском означает – «да» или, в конкретном случае, что-то вроде: «Хорошо, так все и сделаю». А насчет колбасы… В Кракове лучше нас знают, какой должна быть настоящая краковская колбаса.
И с этим трудно было не согласиться.
Сергей разломил колбасный полукруг и оглянулся назад:
– Где она?
Дайнека тоже обернулась. Насти в машине не было.
– Наверное, куда-нибудь вышла.
Хлеб и колбасу они разделили на три равные части и, не дожидаясь Насти, начали есть. Дайнека выпила молока и передала бутылку Сергею:
– Послушай…
– Ну? – Он внимательно посмотрел на нее.
– А что там было? В мотеле…
Вешкин прожевал и неохотно ответил:
– Так… Ничего особенного.
– Тогда зачем поменяли машину?
– На всякий случай.
– Я же чувствую, в мотеле что-то случилось. Настя видела полицейских.
– Ну хорошо… – Вешкин серьезно посмотрел на Дайнеку. – Думаю, ночью там кого-то искали.
– С чего ты взял?
– Мне трудно объяснить… Вот, например: если бы я задумал кого-то похитить, я все так бы и сделал: взломал дверь, заехал на машине в коридор, взял нужного человека, сунул его в багажник и – по газам! А там ищи ветра в поле.
– Возможно, кого-нибудь и в самом деле похитили?
– Портье уверенно сказал, что им помешали. – Сергей покосился на Дайнеку. – И, кстати, этим «кем-нибудь» могла оказаться ты.
– Да ну… Не хочешь же ты сказать, что украсть хотели меня?