– По составу и содержанию материалов уже сейчас видно, что дело затянется. К тому же был убит важный свидетель.
– Водитель «Газели». – Вячеслав Алексеевич мрачно кивнул. – Об этом я знаю.
– Преступники нашли его быстро.
– Михаил Короткин не прятался. Он дал показания, в которых, кстати, обвинил мою дочь в соучастии.
– Я читала протокол его допроса. Откуда вам стало известно, что Короткин убит?
– Крапивин рассказал. – Помолчав, Вячеслав Алексеевич добавил: – Но до этого я сам побывал у него дома.
Задумавшись, Елена Петровна сдвинула брови:
– Сейчас я расскажу о том, что вам неизвестно. Улик в деле мало. Кабриолет, в котором была убийца, угнали больше года назад. Никакой связи с владельцем не установлено. Скорее всего, ее нет.
– Считаете, что он непричастен?
– Сто процентов.
– Да что же это сегодня! – Вячеслав Алексеевич хлопнул себя по ноге. – Куда ни плюнь – везде сто процентов. Откуда такая уверенность?
– Конечно, его прощупают, но я согласна с Крапивиным, такая вероятность слишком мала.
– А что пистолет?
– Убийца его бросила.
– Об этом и спрашиваю. Людмила мне все рассказала.
– В наших картотеках это оружие не числится.
– Такое разве бывает?
– К сожалению. – Елена Петровна положила ложку на блюдце. – Наверное, у кого-то в загашнике ждал своего часа.
Пристально взглянув на нее, Вячеслав Алексеевич вдруг начал рассказывать:
– Сегодня я отдал Крапивину запись видеорегистратора.
– С машины Людмилы?
– Но, прежде чем отдать, я тщательно ее просмотрел.
– Что-нибудь обнаружили? – заинтересовалась Елена Петровна.
– Газелист в своих показаниях заявил, что Людмила специально оттеснила машину охраны…
– А также утверждал, что она знакома с убийцей. И это, к сожалению, подтвердила запись камеры наблюдения подземного гаража.
– Встреча была случайной! – запротестовал Вячеслав Алексеевич. – Они не были раньше знакомы.
– Знаю, – сказала Кузнецова. – Но этот факт является серьезным основанием, чтобы подозревать Людмилу в сообщничестве.
– Что за ересь!
– Вячеслав Алексеевич, вы хоть понимаете, для чего я здесь?
– Понимаю. – Он опустил голову.
– Я пришла, чтобы помочь. И, если бы я считала, что все обойдется само по себе, не стала бы так рисковать.
– Мне бы не хотелось… – заговорил он, но Кузнецова его прервала:
– Дело слишком серьезное. Одному вам не справиться. Вернемся к записи с видеорегистратора. Расскажите, что вы разглядели?
– Незадолго до выстрела, точнее, за восемьдесят четыре секунды, Людмилу вынудили втиснуться между «Майбахом», в котором ехал убитый, и автомобилем охраны. Серый «Фольксваген» выполнил недопустимый маневр, который мог привести к аварии.
– Номерной знак различим?
– Я разглядел, а значит, разглядит и Крапивин. Однако нет никакой надежды, что он найдет водителя и возьмет у него показания.
– Он сам так сказал?
– Просто предупредил, что эта ветвь расследования – тупиковая.
– Уверяю вас, он все равно этим займется.
– Я сделаю это быстрее него.
– Что ж, если есть возможность, как вариант – сгодится.
Вячеслав Алексеевич положил перед собой руки, склонился над столом и чуть слышно спросил:
– Неужели нет никаких других зацепок?
– Есть. – Ответ был прямым и потому прозвучал неожиданно.
– Что ж вы молчите! – вскипел Вячеслав Алексеевич. – Что еще обнаружили?
– Всего-навсего – волос.
– Волос? – Секунду поразмыслив, он равнодушно махнул рукой. – Убийца была в парике, как и одноклассница Людмилы – Светлана Ширшова. Я же говорил об этом Крапивину.
– Герман Сергеевич все записал в отчете. Экспертиза подтвердила, что волос – мертвый, уже после стрижки подвергся химическому воздействию красителей и термической обработке.
– Как его можно использовать?
– Есть интересный нюанс: волос принадлежал темнокожему человеку.
– Негритянке? – удивился Вячеслав Алексеевич. – И все же я не понимаю, как это можно использовать.
– Совершенно очевидно, – продолжила Кузнецова, – что сам парик или волосы, из которых он изготовлен, были завезены в Россию извне. Согласитесь, у нас не так много негров. Можно допустить, что страна, из которой осуществлялась поставка, – европейская, но я думаю, что волос приехал к нам с Африканского континента.
– Думаете, Крапивин будет этим заниматься?
– Он обязан.
Вячеслав Алексеевич покачал головой:
– Не верю ему.
– Напрасно. Герман Сергеевич порядочный человек. К тому же, как и вы, – сибиряк. Не вы ли говорили, что сибиряки – люди особенные?
– К нему это не относится.
– Не спешите с выводами. – Елена Петровна потянулась и коснулась его руки. – Хочу вас обнадежить: у меня есть подруга, которая работает в Федеральной таможенной службе. Я попросила ее отследить похожие поставки волос.
– А за это – спасибо. – Вячеслав Алексеевич всем телом подался вперед, как будто собрался ее обнять. – Надеюсь, что сумею отплатить вам добром.
– Ловлю на слове. – Интонация, с которой прозвучали эти слова, заставила их обоих испытать чувство, похожее на смущение.
Глава 13Племянник Алекс
Тишотка деликатно поскреб лапкой в дверь, Серафима Петровна поднялась, выпустила собаку на улицу, а потом вернулась за стол, где ее племянник Алекс вежливо отхлебывал чай из фарфоровой чашки.
– А теперь расскажи, как живете в этой вашей Германии?
Племянник отставил чашку:
– В общем-то, неплохо. Мать получает пособие. Вы же знаете, она еще не на пенсии. Я работаю на автомобильном заводе. Сестра – медицинской сестрой в госпитале.
– Хорошо зарабатываешь?
– Ну как хорошо?.. – Алекс ненадолго задумался. – Хочется больше, но лучшие рабочие места достаются коренным немцам.
– Ты тоже немец.
– Я – переселенец и немец лишь по отцу.
– Какая несправедливость! – Серафима Петровна схватилась за чайник. – Еще горяченького?
– Не откажусь. – Алекс протянул свою чашку.
Она долила чай и придвинула булки:
– Ешь, пока теплые! – А потом умильно вздохнула. – Помню тебя маленьким: худеньким таким, белобрысым. А теперь вон какой вымахал.
Алекс ел с аппетитом. Глядя на него, Серафима Петровна подумала, что у такого плечистого парня не может быть плохого здоровья.
– У тебя как будто акцент.
– Тетя Сима, я десять лет говорю по-немецки.
– Даже дома?! – ужаснулась Серафима Петровна.
– С сестрой и матерью – только по-русски.
– Ну слава богу! А то как-то не по-человечески получается. – Серафима Петровна смахнула со скатерти крошки. – Борщ разогреть?
– Нет, спасибо, я уже сыт.
Вздохнув, она бегло перекрестилась:
– А ведь и мы чуть было не уехали. Если бы Николай Иванович не умер…
– Я знаю об этом. – Алекс сочувственно опустил глаза.
– Но мы нисколько не жалеем.
– Простите?..
– Нисколько не жалеем, что не уехали в вашу Германщину. Настя вышла замуж, и очень удачно. Муж ее любит. – Серафима Петровна повела рукой и оглядела стены гостиной. – Вот и дом этот на нее записал.
– Повезло. – Алекс вежливо улыбнулся. В нем была какая-то сдержанность, за которой наверняка стояло хорошее воспитание или жесткий самоконтроль.
Серафима Петровна с вызовом подбоченилась:
– Еще неизвестно, кому повезло больше. Ей – молодой девчонке или ему – старику.
Алекс, посерьезнев, спросил:
– А он и вправду старик?
– Пятьдесят три года – уж точно не мальчик.
– В Европе к этому относятся проще.
– К чему? – уточнила Серафима Петровна.
– К разнице в возрасте между супругами.
После этих слов Серафиму Петровну словно подменили: из хлебосольной хозяйки она превратилась в склочную бабу.
– В этих ваших Европах все как не у людей: бабы живут с бабами, мужики с мужиками. Тьфу, срамота!
Обдумав варианты отхода, Алекс аккуратно спросил:
– Где сейчас Настя?
– В Европы ваши уехала. – Серафима Петровна не теряла накала.
– Вот видите, не так уж там плохо.
– Что же сам сюда заявился?
– Родина все-таки… Да и вас хотел повидать. Столько лет прошло с тех пор, как уехал.
– Настя сейчас в Италии, с дочерью Вячеслава Алексеевича. У той – неприятности. Прячется от кого-то. Собрались и в два счета на машине уехали. – Серафима Петровна взяла со стола блюдо и поспешила на кухню. – Пирог с рыбой не подгорел бы!
Вскоре она вернулась, и только поставила на стол блюдо с большим пирогом, как зазвонил ее телефон. Серафима Петровна достала его из передника, взглянула на дисплей и сказала:
– Слушаю, дочушка! Где ты?
Настя ответила:
– В Римини.
– Решили на подольше остаться?
– Осталась только я. Людмила с Вешкиным укатили.
– Божечки мои! – запричитала Серафима Петровна. – Как же так? Одна, без языка, без знакомых!
– Знакомых я уже завела.
– А деньги? Денег тебе хватит?
– Если что – возьму у Людмилы.
– Она-то куда уехала?
– На Сицилию.
– Сицилия – это город такой в Италии? – спросила Серафима Петровна.
– Остров, – чуть слышно заметил Алекс.
В этом географическом конкурсе победила Настя, сказав:
– Сицилия – это Итальянские Альпы.
Алекс прошептал:
– Привет передайте…
Серафима Петровна тут же анонсировала его появление:
– А ты и не знаешь, кто к нам приехал!
– Кто? – спросила Настя.
– Твой сродный[6] брат из Германии!
– Сашка?
– Теперь его зовут Алекс.
– Вот он дает!
– И такой красавец! Да такой ладненький! – Серафима Петровна не без жеманства улыбнулась племяннику, как будто удостоверяя, что все так и есть. – Высоченный, косая сажень в плечах!
– Дай мне его!
– Чего?
– Отдай трубку Алексу!
Серафима Петровна передала телефон:
– С Настей поговори.
Алекс взял трубку: