– Я занят. Через полчаса буду ждать вас в кафе.
– Простите. – Елена Петровна, кажется, сникла. – Если вы заняты…
– Повторяю: через полчаса я буду ждать вас в кафе!
– Там, где в прошлый раз?
– Поезжайте туда прямо сейчас! – Дав отбой, он взглянул на Крапивина. – Итак?
Тот повторил:
– Хотелось бы мне узнать фамилию и должность вашего источника.
– На этот вопрос я уже отвечал.
– Тогда – до свидания.
Провожая Крапивина, Вячеслав Алексеевич намеренно замедлил шаги, прикидывая, успела ли уехать Елена Петровна.
Встреча с Крапивиным могла закончиться для нее крахом карьеры.
Этого он допустить не мог.
По дороге в кафе Вячеслав Алексеевич купил цветы. Долго выбирал и купил белые розы, что не было оригинальным, но полностью отражало те чувства, которые он испытывал, думая о Елене Петровне.
Она сидела за тем же столом и выглядела печальной.
– Простите! – сказал он, усевшись напротив. – Это вам.
Увидев цветы, она вспыхнула:
– Ну что вы…
– Простите великодушно.
– За что?
– Когда вы позвонили, у меня был Крапивин.
– Теперь я поняла. – Кузнецова потупилась.
– И не обижаетесь?
– Но вы же все объяснили.
– Знаете, – он по-доброму усмехнулся, – приятно, когда тебя понимают с первого раза, даже если ты не прилагаешь к этому особых усилий.
– Мне тоже.
И снова между ними возникла неловкость, вызванная скорее симпатией и взаимной расположенностью, чем их отсутствием.
– У меня для вас информация, – проговорила Елена Петровна.
Вячеслав Алексеевич склонился над столом, не отрывая глаз от ее лица:
– Слушаю.
– В прошлый раз мы с вами говорили про найденный волос…
– …который принадлежал негру, – подхватил Вячеслав Алексеевич и сразу потупился. – Простите меня.
Она удивилась:
– Ну хватит. Кажется, с этим уже покончили.
– Я вас подвел.
– Что еще?
– Сболтнул Крапивину, что знаю про волос.
Немного помолчав, Кузнецова заметила:
– Это плохо.
– Знаю. И тем не менее я это сделал.
– Нарочно?
– Случайно. Знаете, так бывает: с языка сорвалось.
– Что сделано, то сделано, – проговорила она. – Теперь давайте по делу. Через подругу, которая работает в таможенной службе, – вы помните, я о ней говорила, – мне удалось разыскать ту самую партию натуральных человеческих волос. Ее закупили в Чаде.
– В Африке? – уточнил он.
– Именно.
– Ошибки быть не может?
– Нет. Это единственная поставка, по крайней мере за последние десять лет. Вся партия ушла в один адрес – постижерную фирму «Арт-Блюменталь».
– Это все?
– Нет, – сказала Елена Петровна. – Я дозвонилась туда и поговорила с главным технологом. Он сообщил, что волосы из этой партии оказались некачественными и для выполнения индивидуальных заказов не годились.
– Что с ними сделали?
– Изготовили парики и пустили в свободную продажу.
– Не представляю, как использовать эту информацию. – Вячеслав Алексеевич с грустью взглянул в окно.
– На ВДНХ у «Арт-Блюменталь» есть фирменный магазин. Большая часть товара реализуется через него.
– И вы предлагаете поехать туда?
– Почему бы и нет?
– Я очень благодарен вам за все, что вы сделали.
– Но вы туда не поедете.
– Право, не знаю.
– Давайте поедем вместе?
Решив, что в подобной ситуации невежливо отказать, Вячеслав Алексеевич согласился.
Магазин париков располагался на территории выставки. От контрольно-пропускного пункта до него пришлось добираться пешком. Пройдя метров шестьсот, они отыскали вывеску, а потом и сам магазин.
К ним подошла консультант:
– Женский паричок или мужской? Накладочку?
Перехватив ее взгляд, Вячеслав Алексеевич сообразил, что она высматривает плешь в его шевелюре, и категорически заявил:
– Нет, спасибо!
– Шиньон? Накладные ресницы? – Девушка переключилась на Елену Петровну.
– Можем поговорить? – спросила Кузнецова. – Потом я непременно куплю ресницы.
– Поговорить? – Продавец-консультант удивилась.
– Месяца два назад к вам поступили парики.
– Париков у нас много.
– Но эти были особенные, из жестких волос.
– Ах эти! – Девушка придвинулась к витрине. – Их никто не берет. Цвет только один – шатен. В блондинку волосы не красятся, в прическу не укладываются. Сколько их было, столько и осталось. Хотя постойте… Был один случай, когда девушка взяла сразу два, притом – одинаковых. Я так и подумала – сумасшедшая.
– Можете описать? – вмешался Вячеслав Алексеевич.
– Парики?
– Покупательницу.
– Девушка как девушка. Руки, голова, две ноги.
– Ну хорошо. – Он стал рыться в телефоне.
– Что такое? – поинтересовалась Елена Петровна.
– Ищу выпускную фотографию дочери. Там есть Ширшова. Ага, вот она!
Он максимально увеличил изображение и предъявил продавщице. Та сразу опознала Ширшову.
Когда они вышли на улицу, Вячеслав Алексеевич растерянно огляделся:
– Что дальше?
Кузецова пожала плечами:
– Не знаю.
– Возможно, я ошибаюсь, но, кажется, эта информация нам ни черта не дает. О Ширшовой и без того все было известно – она и убийца были в париках. Теперь мы знаем, где их купили. И что?
– Простите, – с чувством проговорила Елена Петровна. – Это я завела вас в тупик.
– Это не тупик, а бег по замкнутому кругу. Сегодня у меня был похожий разговор.
– С кем?
– С Крапивиным. – Вячеслав Алексеевич огорченно вздохнул и посмотрел на нее.
Ответный взгляд Елены Петровны был исполнен сочувствия.
– Подождите… – проговорила она.
Он оживился:
– Что такое?
– Мне нужно вернуться, – сказала Кузнецова и вошла в павильон.
Возвратившись через двадцать минут, она протянула ему бумагу.
– Что это? – осведомился Вячеслав Алексеевич.
– Отсканированное изображение пластиковой карты, которой Ширшова рассчиталась за парики. Здешний управляющий завел такое правило – сканировать карты при расчете. Это незаконно, но нам повезло.
– Я не понимаю…
Кузнецова перебила его:
– Читайте!
– Виза…
– Дальше.
– Сберегательный банк России.
– Ниже.
– Варвара Голубченко.
– Теперь понимаете?
После непродолжительной паузы Вячеслав Алексеевич спросил:
– Намекаете, что это имя убийцы?
– Было бы слишком просто, – улыбнулась Елена Петровна. – Но чем черт не шутит?
Глава 17Охота на зайца
Следователь Герман Сергеевич Крапивин подошел к двери и нажал кнопку звонка. Двухэтажный особняк, куда он пришел, располагался на тихой улочке в центре Москвы.
Из динамика послышался голос:
– Вам назначено?
– Да, я звонил.
– Проходите…
Щелкнул замок, и дверь отворилась. Крапивин вошел в квадратный вестибюль, из которого вела только одна дверь. Откуда-то сверху послышался голос:
– Снимите пиджак.
Он спросил:
– Для чего?
Ответа не последовало, ему пришлось снять пиджак.
– Повернитесь.
Крапивин поднял руки и повернулся на месте вокруг себя.
– Брюки…
Он зло ухмыльнулся:
– Тоже снять?
– Задерите обе штанины.
Зайдя так далеко, не имело смысла останавливаться на половине дороги. Герман Сергеевич задрал штанины, обнажив крепкие волосатые икры.
– Можете надеть свой пиджак.
Одновременно с этим щелкнул электрический замок. Дверь приоткрылась, Крапивин надел пиджак и прошел дальше.
В комнате, похожей на приемную, его встретила высокая девушка.
– У вас есть с собой документ?
– Паспорт, удостоверение, водительские права.
– Паспорт давайте.
Крапивин достал паспорт, отдал девушке и, после того как она переписала данные, сунул его в пиджак.
Девушка вышла из-за стола и, не обернувшись, сказала:
– Идемте.
Шагая вслед за ней по длинному коридору, Крапивин сосредоточенно думал, с чего начать разговор. В голове, как назло, не возникало ни одной свежей идеи. Решив довериться опыту и не изобретать велосипед, он вошел в кабинет. За ним плотно закрылись двустворчатые инкрустированные двери.
В противоположном конце комнаты располагался большой полированный стол, из-за которого поднялся старик Курамшин и заковылял навстречу Крапивину:
– Герман Сергеевич, вот уж не ожидал!
Пожав руки, они вместе вернулись к столу и сели напротив друг друга. Курамшин приложился к кислородной маске и, восстановив дыхание, преувеличенно миролюбиво спросил:
– Что привело вас ко мне?
– Работа.
– Иного ответа не ожидал. – Старик вновь подышал в маску. – Что еще может связывать бывшего уголовника и следователя, который вел его дело.
– Это – в прошлом. Теперь вы законопослушный гражданин, и мы с вами – на равных.
Глаза старика недобро блеснули, но он опустил веки:
– На равных нам не быть никогда.
– Это как знаете, – заметил Крапивин и безо всяких подводок задал вопрос: – Вам что-нибудь известно про убийство Вангелиса Грека?
– Известно ли мне? – Старик усмехнулся. – Он был моим другом. Вы думаете, я мог не заметить, что его застрелили?
– Едва ли… Но я спросил не об том. У вас наверняка есть информация о тех, кто причастен к убийству.
Курамшин покачал головой:
– Если бы информация была, вы бы уже знали.
– Каким образом?
– Из новостей.
– Понимаю, речь идет о мести за друга. Значит, вам пока неизвестно, кто организовал убийство Назарова?
– Нет, неизвестно.
– Возможно, вы слышали, в деле есть два свидетеля…
– Один. Точнее, одна. – Курамшин протянул дрожащую руку и, схватив силиконовую маску, прижал к лицу.
Дождавшись, пока он продышится, Крапивин напомнил:
– Поясните.
– Одного свидетеля уже нет в живых.
– Верно.
– Его убили. – Старик вдруг закашлялся и обессиленно взглянул на Крапивина. – Проклятая астма. Сил нет – сижу в четырех стенах как затворник.