Именно в тот момент, когда официант поставил на стол кофейную чашку, она услышала:
– Ну здравствуй, Дайнека. – Увы, голос был женским.
Присмотревшись, Дайнека узнала давнюю знакомую. Надя Коккодрилла нисколько не изменилась и была вполне себе дамой: в красивой шляпе с полями и шифоновом платье солнечно-золотистого цвета.
– Здравствуй, Надя. А я думала, что ты…
– В тюрьме? – Надя улыбнулась. – Бог миловал.
– Ты все еще… – нерешительно проговорила Дайнека, не зная, как продолжить вопрос.
– Я замужем.
– Правда?! – Дайнека обрадовалась. – Поздравляю!
– Уже два с половиной года.
– Значит, теперь ты…
– Законопослушная гражданка Италии.
– Ну слава богу!
– Да уж, прошла по самому краю… – Надя помахала официанту. – Один кофе!
– Кто твой муж?
– Владелец фабрики по производству оливкового масла.
– И он никак не связан…
– С мафией? – Надя иронически улыбнулась. – С ней так или иначе связан каждый сицилиец.
– И это плохо, – убежденно проговорила Дайнека.
– Такая же идеалистка! – Надя порывисто подалась вперед и погладила ее по щеке. – Мне очень не хватало тебя. Согласись, три года назад, в Венеции, мы очень сдружились.
– Хорошие были времена, – улыбнулась Дайнека.
– И главное – интересные. – Надя сняла шляпу и положила ее на край стола. – Знаешь, теперь мне этого не хватает. Но ты не волнуйся, с прошлым бесповоротно покончено. – Она достала из сумочки фотографию. – Я не сказала главного – у меня растет дочь.
Дайнека посмотрела на снимок:
– Милая девочка.
– Что нового у тебя?
– Все по-прежнему. – Дайнека потупилась. – Я получила твое письмо.
– Знаю.
– Но мне не удалось до него дозвониться.
– Не знаю, как об этом сказать… – Надя ненадолго задумалась. – Джамиль тогда попал в серьезную переделку.
– Он жив?!
Надя покачала головой:
– Вероятности мало.
Собравшись с силами, Дайнека спросила:
– Что с ним случилось?
– Его хотели убить.
– Кто?
– Долго объяснять…
– Откуда ты знаешь?
– Один знакомый рассказывал. Тот самый, что дал телефон Джамиля.
– Я звонила ему… – сквозь слезы проговорила Дайнека. – Но он не ответил.
– Не мог ответить, – с грустью сказала Надя. – Знаю, что полицейские нашли Джамиля живым, но его сильно изуродовали. – Она махнула рукой. – Не буду тебе рассказывать!
– Будешь! – с нажимом проговорила Дайнека.
– Его успели доставить в больницу. Он потерял много крови.
– Где это было?
– В Праге.
– Зачем он туда поехал?! – Стиснув руки, Дайнека начала раскачиваться, сидя на стуле. – Зачем?!
На них стали оглядываться. Надя встала и прижала ее к себе:
– Прошу тебя, успокойся. Ничего уже не изменишь.
– Зачем? – простонала Дайнека, уткнувшись в ее живот. Потом подняла голову и с надеждой спросила: – Расскажи мне, что было дальше.
– Большего я не знаю.
За этой невыразительной фразой скрывалось дружеское милосердие. Надя соврала: знакомый сказал ей, что у Джамиля не было шансов выжить.
– Он жив. – Дайнека вытерла слезы и, выпрямив спину, отчаянно улыбнулась. – Я верю, что Джамиль жив.
Вернувшись на место, Надя погладила ее по руке, пытаясь поддержать заблуждение.
– У вас все в порядке? – К ним подошел Пилевский и с подозрением покосился на Надю.
– Так и есть. А в чем дело? – недовольно спросила Надя.
– Это мой… приятель, – проговорила Дайнека.
– Надя, – представилась подруга.
– Владислав, – кивнул Пилевский и вышел из бара.
– Что ж, – Надежда положила на стол деньги, встала и надела шляпу, – мне нужно идти. Где ты остановилась?
– В замке у принцессы Франчески.
– Барберини-Колонна ди Скьяра? – Надя покачала головой. – Ты, как всегда, меня поражаешь. Знакома с аристократами?
Дайнека обернулась и, подозвав официанта, попросила у него карандаш. Записала на салфетке свой номер, протянула Надежде:
– Вот мой телефон. Если что-то узнаешь о Джамиле, звони.
Та честно созналась:
– Это вряд ли… Впрочем… – Она улыбнулась. – Вот тебе приятная новость! Помнишь команданте Монтанья?
– Армандо Монтанья? – Дайнека слабо улыбнулась. – Что он?
– Переведен комиссаром в Квестуру[20] Палермо.
– Это высокий пост?
– Примерно то же самое, что начальник полиции.
– Он заслужил.
– Ты знала его лучше меня. – Надя обняла Дайнеку. – Теперь прощай!
– Прощай, – проговорила Дайнека и, провожая Надежду взглядом, медленно опустилась на стул.
К ней подошел Пилевский:
– Едем. Я уже рассчитался.
– Подожди! – Дайнека достала телефон и, взглянув на дисплей, ответила на звонок: – Слушаю, Настя. Что? Ты уже в Палермо? Не одна? Кто такой Алекс? Брат? Ну хорошо, говори, где находитесь, я вас заберу. Да… Да… Я на машине. Договорились. Сейчас я приеду.
Глава 20Вячеслав Алексеевич Дайнека выходит на след
– Не подскажете, в какой квартире проживают Ширшовы? – Вячеслав Алексеевич несколько раз задавал этот вопрос, но ни разу не получил ответа.
Со школьных лет дочери он помнил, в каком доме жила Светлана Ширшова, но не знал, в какой квартире.
Наконец ему повезло. Помогла, как обычно, старуха. Сказав номер квартиры, она полюбопытствовала:
– Кого нужно?
– Светлану.
– И-и-и-и! – Старуха махнула рукой. – Этой шабалды здесь уже нет.
– Куда ж она делась?
– Года два как от матери съехала. С тех пор не видно.
– Мать здесь живет?
– Куды же ей деться?
– Одна?
– А я в чужие дела не лезу, – проговорила старуха, но по тому, как загорелись ее глаза, Вячеслав Алексеевич понял, перед ним профессиональная сплетница. Она и в самом деле продолжила: – Был у нее один, только недолго.
Вячеслав Алексеевич похлопал ее по руке:
– Спасибо, – и пошел вдоль дома.
Отыскав нужную дверь, дождался, пока кто-нибудь выйдет, поднялся на четвертый этаж и позвонил в сорок шестую квартиру. Из-за двери послышался голос:
– Кто там?
– Здравствуйте! Это Дайнека, отец Людмилы Дайнеки, одноклассницы вашей дочери. Помните такую? Мы с вами встречались на родительских собраниях.
Брякнул замок, и дверь отворилась.
– Я вас помню, – сказала невысокая полная женщина и отступила назад. – Проходите.
В комнате Ширшова спросила:
– Зачем вы пришли?
– Поговорить.
– Не помню вашего имени-отчества.
– Вячеслав Алексеевич. А ваше, кажется, Ирина Сергеевна?
– Васильевна.
– Простите, слишком много времени прошло, подзабыл.
– Что вам нужно? – снова спросила Ширшова и зябко поежилась.
– Пожалуйста, не бойтесь меня. Я знаю, вас в последнее время часто беспокоили.
– Откуда вы знаете?
– Дело в том, что в известном вам деле замешана и моя дочь.
– Мне нечего сказать! Уходите! – Ирина Васильевна вышла из комнаты.
– Постойте! – Вячеслав Алексеевич последовал за ней. – Помогите мне!
– А кто мне поможет?! – воскликнула она и разрыдалась.
Вячеслав Алексеевич замолчал, но спустя мгновение сказал:
– Если хотите – я.
– Правда? – Женщина доверчиво подняла глаза. – Я им всем говорю: не видела Светку, не знаю, где она! Два года в глаза не видела! А они ходят и ходят…
– Вам грозит опасность.
– А я вам что говорю? – сказала Ирина Васильевна.
– Хорошо бы вам отсюда уехать.
– Куда? – Она высморкалась.
– К родственникам.
– Из родственников у меня только брат, да и тот живет в Астане.
– Казахстан?
– Туда билет без малого девять тысяч. У меня таких денег нет.
– Собирайтесь. Я куплю вам билет.
Она чуть замешкалась, но потом прошла в спальню и минут через десять вернулась. Вячеслав Алексеевич забрал у нее чемодан.
– С какого вокзала идет поезд?
– С Ярославского, с пересадкой в Омске. Если поторопиться, то успеем.
– Едемте!
Они вышли из подъезда. Старуха все еще сидела на лавке, увидев их с чемоданом, спросила:
– Далеко ли?
– В свадебное путешествие, – не без сарказма ответил Вячеслав Алексеевич.
Эти его слова старуха явно приняла за чистую монету. Она вскочила с лавки и побежала на детскую площадку к товаркам.
По дороге на вокзал они сначала молчали, потом Ирина Васильевна проронила:
– Простите меня.
– За что? – Вячеслав Алексеевич посмотрел на нее через зеркало, она сидела на заднем сиденье.
– Плохо вас встретила. Не по-человечески. Но вы тоже поймите – меня просто замучили. Что ни день – кто-то приходит: то полиция, то бандиты.
– Я понимаю.
– И не обижаетесь? – Она немного повеселела.
– Нет, не обижаюсь.
– Тогда спрашивайте.
– О чем?
– Ну, о чем хотели спросить.
– Знаете, где Светлана?
Ирина Васильевна достала платок и уткнулась в него носом:
– Нет, не знаю. Все сердце изболелось. Чувствую, добром все это не кончится.
– Когда вы ее видели в последний раз?
– С месяц назад.
– Она ничего не рассказывала?
– Нет, ничего.
– Одна приходила?
– С подругой.
– Подругу как звали?
– Не знаю, я ее впервые видела.
Вячеслав Алексеевич вздохнул и на всякий случай спросил:
– Можете описать?
– Светленькая такая, высокая. Фигурка точеная. Светка очень забавно ее называла.
– Как?
– Голубчиком.
– Что? – Он побледнел. – А может, Голубченко?
– Может, и Голубченко, я не расслышала.
– О чем они говорили?
– Я не прислушивалась. Ушли в Светкину комнату и там о чем-то шушукались.
– Жаль…
– Курили много. Я, когда пепельницу выбрасывала, спички нашла смешные.
– Что в них смешного?
– Всего несколько штук, приклеенных на бумажке.
– Постойте. – Вячеслав Алексеевич автоматически сбавил скорость. – На бумажке было что-то написано?
– Слово чудное и внизу – «ресторан».