– Это правда, что вы изучаете законсервированных мертвецов?
– Мы изучаем тела, которые подверглись бальзамированию.
– С какой целью?
– Определяем способы и средства обработки усопших.
– На мой взгляд – это дикость, – произнесла старая леди. – Выставлять мертвецов напоказ и нашпиговывать их химией.
– Теперь все иначе, – возразила ей Лоредана. – Я много лет занимаюсь этой работой на кафедре похоронных услуг и считаю, что люди моей профессии помогают близким усопшего смириться с невосполнимой потерей.
– Это – вряд ли…
– Бальзамируя тело и продлевая сроки прощания, мы дарим людям время. Оно необходимо, чтобы подготовиться к церемонии, чтобы пережить горе, чтобы смириться.
– Во всем этом что-то есть, – заметил комиссар Армандо Монтанья. – Как я слышал, первые опыты бальзамирования произошли в ордене капуцинов много веков назад. Его еще, кажется, называли орденом мумификаторов.
– Когда капуцины-миссионеры побывали в Америке, местные племена показали им способы обработки мертвых тел, – поддержала разговор Лоредана. – Так что технология мумифицирования была завезена из Нового Света. Но существует еще одна версия, которая дошла до нас через Евангелие от Иоанна. Я часто привожу эту цитату своим студентам: «Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоэ, литров около ста. И так они взяли тело Иисуса и обвили его пленами с благовониями, как обычно погребают иудеи».
– А иудеи погребали именно так? – спросила Дайнека. – Кажется, что все эти манипуляции напоминают бальзамирование.
– У евреев действительно был похожий обычай. Тела умерших умащивались благовонными веществами: нардом, смирной, благовонной корицей, алоэ.
– Складывается такое впечатление, что не благовония это были, а как будто лекарства, – с опаской проговорил Монтанья и оглядел всех присутствующих.
– Или же, при добавлении других, таинственных компонентов, – раствор для бальзамирования, – дополнила Лоредана. – Ведь если вспомнить Евангелие от Иоанна, Никодим принес состав из смирны и алоэ, литров около ста. Сто литров – это объем средней ванны, куда можно погрузить тело усопшего.
Не сдержавшись, Дайнека спросила:
– Вы упомянули компоненты, назвав их таинственными. Что это за компоненты?
– Таинственные. – Лоредана Катарелла улыбнулась и широко развела руками. – Да кто же их знает! Это – тайна. Но если говорить о ее разгадке, я чувствую, что мы на пороге открытия.
– Вечные тела в гробнице деревенского храма?
– Поразительная сохранность некоторых из них – дело рук гениального мастера. И если бы мне удалось разгадать его имя, возможно, я бы отыскала в архивах абсолютный состав для бальзамирования и подарила бы его миру.
– В первую очередь – своей кафедре, – проговорил Сальваторе. – Почему бы просто не вскрыть эти мумии и не исследовать ткани?
– Я уже говорила, что, во-первых, нам никто не даст разрешения. Вечные тела – своего рода реликвия. Во-вторых, химический состав бальзамирующей жидкости со временем видоизменяется. Мы же говорим о чистом абсолюте – идеальном средстве, что подразумевает точную рецептуру.
– Вы упомянули документы, которые отыскали в архиве. Я правильно поняла, их нашли в архиве этого замка? – спросила Дайнека.
– Мне очень повезло. Все бумаги, которые хранятся в библиотеке принцессы, разобраны и заархивированы. Выявить то, что нужно, оказалось весьма несложно.
– И что это за документы? – поинтересовался Монтанья.
– Письмо падре Агатино, священника церкви, где только вчера мы проводили исследования. Оно датировано тысяча восемьсот девяносто девятым годом и адресовано князю Фабрицио Барберини-Колонна ди Скьяра.
– Брату моего деда, – деликатно вмешалась Франческа.
– Письмо витиеватое, со множеством вежливых слов, формулировок и заверений.
– И это понятно, – вновь заговорила принцесса. – В те времена князь в этих местах был вторым после бога.
– И все-таки, о чем было письмо? – с заметным нетерпением спросила Дайнека.
– В письме падре Агатино просит князя Фабрицио оказать неоценимую услугу: приехать в деревню. И далее речь идет о кончине священнослужителя, тело которого я исследовала вчера в гробнице под алтарем. – Лоредана с улыбкой взглянула на принцессу. – И если бы сегодня вы не рассказали мне о том, что Фабрицио Барберини-Колонна ди Скьяра был химиком и увлекался внутренней алхимией, я бы не связала одно с другим. Теперь есть все основания полагать, что князь Фабрицио имел отношение к погребению того самого священнослужителя и, возможно, к процессу его бальзамирования.
– Невероятно! – вырвалось у Сальваторе ди Скьяра. – Ай да князь! Наш пострел везде поспел!
– Не смей неуважительно говорить о своем предке! – нахмурилась принцесса Франческа и отвела в сторону мундштук с дымящейся в нем сигаретой. Обернувшись к пепельнице, она заметила Джедже, который, таща за собой куклу, пробирался к дивану. – Разве тебе не пора спать, мой дорогой?
Он огрызнулся:
– Я не дурак. – И, усадив рядом Альму, взял со стола бокал.
– Милый, тебе лучше не пить, – проговорила принцесса.
Не обратив внимания на замечание бабки, Джедже хлебнул виски, встал с дивана и подошел к кузену:
– Будь осторожен…
Сальваторе обескураженно улыбнулся:
– О чем это ты?
– Ты и твой компаньон, – вполголоса произнес Джедже, – наделали много глупостей. Красивая Дама сердится.
– Кто-кто? – Сальваторе ди Скьяра отыскал глазами Савелия, но тот не понимал, о чем идет речь. Ему не перевели слова Джедже на русский язык. – Опять эти твои фантазии! – стараясь все перевести в шутку, Сальваторе, кажется, испугался.
Но Джедже стоял на своем:
– Красивая Дама сердится! Будь осторожен!
– Кто такая Красивая Дама? – спросила Дайнека. – Расскажи нам про нее.
– О! – Джедже воздел руки к небу. – Она прекрасна! Ее лицо нежнее, чем лепестки роз. И улыбается она, словно Мадонна! Ее бальное платье соткано из лунного света и усыпано драгоценностями.
– Хватит болтать глупости! – Принцесса Франческа разозлилась на внука. – А ну-ка, марш к себе спать!
Поставив бокал, Джедже поднял свою куклу:
– Идем, дорогая…
После его ухода на террасе воцарилась тишина, и только из открытого окна гостиной на втором этаже долетала инструментальная музыка.
Комиссар Армандо Монтанья безошибочно определил, что нужно разрядить обстановку. Он обратился к Куземано:
– Уважаемый депутат, прошу вас, расскажите нам о своей работе.
– Что именно вас интересует? – бодро отозвался старик.
– Например, та история о подрядах на строительство коммунальной дороги.
– Вы, дорогой комиссар, лучше меня разбираетесь в этих историях и знаете, какие видные люди замешаны в махинациях.
– Взятки на Сицилии неискоренимы, – заключила Франческа. – Впрочем, как и по всей Италии. – Она затянулась дымом через янтарный мундштук и вздохнула: – В молодости мне хотелось изменить мир к лучшему: помочь страдающим в хосписах, накормить голодных, улучшить положение заключенных в тюрьмах. Хотелось приносить пользу: стать известной художницей, знаменитой спортсменкой или придумать лекарство от рака. Но у меня не оказалось талантов. Другие хотя бы попробовали, а я – отступилась. – Принцесса долгим взглядом посмотрела на Куземано. – Хотеть счастья и быть счастливой – две разные вещи. Теперь моя жизнь пуста и бесцветна. – Она сморщилась и тронула пальцами лоб. – После нападения у меня постоянно болит голова.
– Два дня назад я встречался с чиновниками городского управления, – заговорил депутат Куземано, желая сгладить неловкость. – Мы обсуждали строительство нового стадиона, загрязнение воздуха и разгул преступности. – Он выразительно взглянул на комиссара Монтанья.
Тот кивнул:
– Преступность – это мое.
– Дело дошло до того, что в гостиницах грабят и бьют женщин.
Армандо Монтанья перевел взгляд на Франческу.
– И я вам больше скажу: бьют даже принцесс.
– Ах, не надо! – Она вскинула руки. – Я вовсе не хочу вспоминать об этом!
Но депутат Куземано продолжил:
– Прошло несколько дней. Вот вы объясните мне, почему медлит полиция?
– Кто сказал – медлит? – Комиссар вскинул лохматые брови.
– Мы все ждем результатов расследования.
– Будут результаты, – заверил Армандо Монтанья и огляделся. – А где ваш племянник?
Франческа повела вокруг себя взглядом:
– Сальваторе? Он только что был здесь.
Между тем на террасе появился управляющий Кармелло Бенничи. В его руках была кукла Джедже:
– Принцесса…
Она обернулась:
– Что такое?
– Я нашел Альму в кухонной кладовой, когда пошел за кампари.
– Где Джедже?
– В спальне его нет.
– Ты проверил?
– Именно так.
– Где же он? – Франческа встревоженно взглянула на Куземано, словно ища поддержки.
– Возможно, бродит по заброшенным комнатам замка? – предположил тот и заботливо тронул руку принцессы.
– Он никогда бы не пошел туда без своей Альмы! – категорически заявила Франческа. – С ним что-то случилось! Его нужно искать!
После недолгих переговоров большая часть гостей разбрелась по парку в поисках несчастного Джедже. Франческа и еще несколько человек поднялись в гостиные. Дайнека, Алекс и Влад Пилевский отправились осматривать первый этаж. Озадаченный Армандо Монтанья пошел вместе с ними.
В течение получаса они бродили по комнатам, отыскивая следы Джедже, потом приступили к осмотру служебных комнат. Вконец измученный Армандо Монтанья подозвал управляющего:
– Где, вы говорите, нашли куклу?
– В каморке неподалеку от кухни, – ответил Кармелло Бенничи.
– Валялась на полу?
– Вовсе нет. Когда я открыл шкаф, кукла упала на меня. Она стояла за дверью.
– Синьор Джедже имеет такую привычку?
– Какую?
– Прятать куклу в шкафы?
– Вовсе нет! – возразил управляющий. – Синьор Джедже почитает Альму и никогда бы не сунул ее в шкаф.