Почему же в моем мире так быстро революция победила? Какой-то политолог того времени сумел к сибирякам подобрать ключик и рассорить всех и вся. Черт, совсем забыл дать указания Анзору, чтобы немедленно мне сообщал о появившихся листовках, подстрекающих к… Хм, а собственно, к чему тут революционеры могут вести агитацию, если даже губернаторы не понимают моих целей? Нет, свои взгляды в секрете не держу, но вот никто же не верит, что не пойду против императрицы и России! По себе все судят…
– Иван Макарович, – появилась на пороге служанка, – стол накрыт, все вас ожидают.
Как же быстро летит время!
– Спасибо, Надя, сейчас будем, – встал я с кресла и кивнул поручику: – Денис Иванович, пойдемте, а то неудобно заставлять ждать дам.
За накрытым столом, а мои слуги расстарались, яств наготовили чуть ли не на батальон, сидят три дамы и напряженно на меня взирают. Лиса-Мария расположилась между Симой и Катериной, как бы находится под их защитой. Вот если бы я хотел, то разве журналистку это спасло бы? Наивность… Надеются на слово и репутацию. Хотя дамы и сами не промах, сумели встречу подготовить.
– Дамы, доброго вечера, – улыбнулся я и сел во главе стола.
В ответ мне молодые женщины что-то неразборчиво пробурчали.
– Сегодня чудный вечер, мы наконец-то собрались за столом и видим именно ту, которой многим обязаны, – кровожадно улыбнулся я и взял в руку столовый нож.
– Иван, ты обещал! – предостерегла меня Катерина.
– Вы только посмотрите, какие сегодня нежные перепела, у них косточки так легко ломаются! – ткнул в сторону жаркого, при этом не спуская глаз с журналистки.
– Иван Макарович, а я вас ни капельки не боюсь! – неожиданно огрызнулась та. – Вы по природе своей честный и порядочный человек!
– Зато у меня есть подручные, – пожал я плечами. – Поручик, подтвердите!
Устроившийся по левую руку от меня адъютант вынужденно поддакнул. А я прекратил накалять обстановку и запугивать Лису-Марию, да и не сильно-то она испугалась. Все же понимает, что заступники у нее есть. Интересно, а как она отреагирует, когда предложу ей с глазу на глаз побеседовать? Сбежит или нет?..
Не сбежала; сидит журналистка напротив меня в кабинете и задумчиво рассматривает висящие на стене портреты. Можно подумать, что впервые увидела императрицу и мою рожу. Кстати, Катерина мне прилично польстила, сделала позу брутальную и грозную, по современным меркам. Ольга Николаевна выглядит хрупкой, но величественной монархиней; ее изображение, как требует субординация, расположено чуть выше моего. Помнится, сам повелел так портреты расположить, подчеркивая, что императрица находится выше, а я у нее в подчинении.
– Иван Макарович, предлагаю «выкурить трубку мира», – первой заговорила Лиса.
– Хм, другими словами, – усмехнулся я, – перекурить и забыть о прошлом. Думаете, это возможно?
– Напечатанные слова можно стереть, порвать или сжечь, но если их прочли, то избавить от них способно только время, – глубокомысленно выдала журналистка. – Греха за собой не вижу: случись подобное – повторила бы не задумываясь. Упреки ваши понятны, как и раздражение, но в дальнейшем-то нам стоит дружить, а не враждовать. Не находите?
– С чего вы такая смелая? – озадачился я, доставая портсигар.
Лиса-Мария вытащила из несессера мундштук, вставила в него сигаретку и вопросительно на меня посмотрела. Пришлось встать и галантно склониться перед журналисткой, предварительно чиркнув зажигалкой и давая Лисе прикурить. Глубоко затянувшись и выпустив к потолку струйку табачного дыма, журналистка чуть улыбнулась и сказала:
– Иван Макарович, ведь пока я от вас бегала, мне ваши друзья помогали. Я хорошо их узнала и поняла, что такие разные и замечательные люди не могут ошибаться.
– Допустим, – буркнул я, – но вы же понимаете, что вот так легко простить вас я не могу и права не имею.
– Из-за слухов и окружения, – понятливо покивала головой Лиса. – По этому поводу у меня имеется к вам предложение. Отошлите меня в столицу, желательно с рекомендательным письмом к императрице.
Такого поворота событий я не ожидал, а Лиса-Мария продолжает убеждать:
– Сразу двух зайцев убьете! Проблему со мной решите и Ольге Николаевне презент передадите!
– Боюсь, императрица вас не примет с моими рекомендательными письмами. После ваших публикаций я нахожусь в двусмысленном положении, – покачал я головой.
– Так я же не только у вас поддержкой заручусь! Катерина Макаровна пару строк черкнет да тоже подарок от себя передаст! – входя в азарт, воскликнула Лиса.
Вот что-то мне подсказывает – задумала журналистка какую-то каверзу и в ее голову та пришла уже во время нашего разговора. Что она замыслила? Хрен его… вернее, ее знает; но соблазн велик избавиться от этой головной боли и не ждать в любой момент какой-нибудь пакости в утренней газете. Согласиться или нет? Вроде бы ничем не рискую, но подстраховаться не помешает. Попрошу Ларионова и Еремеева за журналисткой присмотреть. Полковник меня обязательно послушает. А на ротмистра можно через Марту воздействовать.
– Иван Макарович, соглашайтесь, это наилучший выход, – продолжила меня убеждать Лиса-Мария. И как ушлая журналистка, привела один из главных доводов, который перевесил все остальные: – Вы же понимаете: оставшись в Екатеринбурге, я продолжу заниматься своим делом. Ненароком опять что-нибудь про вас напишу, а это поставит вас под удар или планы выдаст. Разве это нам всем надо?
Нет, это не то чтобы шантаж, она и в самом деле так может сделать, думая, что это пойдет всем на пользу…
– Ох, печенкой чувствую, что вы задумали какую-то каверзу, – ответил я, но лист бумаги взял. – Хорошо, давайте составим для вас рекомендательное письмо. Что же в нем написать?
Глава 4Сложный выбор
Нет у меня уверенности, что правильно сделал, когда согласился и написал пару строк Ольге Николаевне, представив Лису-Марию как журналистку из Екатеринбурга. Но меня можно понять: от головной боли избавился, а навредить мне в столице выходом в свет каких-либо статей сложно. Впрочем, сомневаюсь, что Лиса сможет хоть что-то опубликовать в столичной прессе. Вениамин Николаевич печатные издания обязан был взять под контроль и провести беседы со всеми редакторами и владельцами газет и журналов. Естественно, легальных, но в подпольную типографию Лиса не пойдет, слишком умна. К тому же она дала обещание без согласования со мной или императрицей никаких статей не публиковать. По понятным причинам я с ней ничего не согласую, а Ольга в политике и светской жизни разбирается лучше моего, у нее и вовсе ничего журналистке не светит. И все же, для чего Лиса решилась на путешествие? Так и не призналась. Катерина с радостью согласилась помочь журналистке, передала той, с моего разрешения и одобрения, один из портретов Ольги. Выбирал лично из трех работ сестры, но предупредил, чтобы не вздумала отправить в дар написанную мою физиономию. Даже возник небольшой спор по этому поводу.
– Иван, это мои картины, и я могу ими распоряжаться по своему усмотрению! Хочу – дарю! – заявила сестрица, когда мы находились в ее мастерской.
– И в самом деле, Иван Макарович, в этом случае диктовать свою волю вы не имеете никакого права, – поддержала Катерину журналистка. – Смотрите, вот, допустим, этот портрет, – указала на мое изображение на холсте, где я в форме поручика стою на фоне заката. – Что вы видите?
– Красиво, – признал я, – но пафосно, и взгляд у меня тут такой, словно объелся сладкого.
– Ваня! Ты ничего не понимаешь! Умиротворение и радость показаны; ты словно делишься со зрителем своими эмоциями, – возразила сестрица.
– Возможно, – пожал я плечами, – может быть, и стоит такой портрет повесить в кабинете, пусть посетители не так дрожат. Все, решено, забираю эту картину!
Еще три своих портрета изъял (или конфисковал), объяснив, что и их необходимо развесить на моих объектах. Один на фабрику лекарств, второй на оружейный завод. Над третьим вариантом пришлось голову поломать, но вспомнил про Марту и что она как-то просила договориться с Катькой о моей физиономии на холсте. С четвертым же портретом думал пару минут, куда бы его пристроить. Место, конечно, выбрал – так себе… но пояснил, что в думе ему самое место. В итоге: изъял все со своим изображением. Ох как Катька негодовала!.. Но Лиса-Мария, как ни странно, меня даже поддержала. И все равно журналистка не вызывает у меня доверия!
Свои портреты забрал в кабинет, чтобы соблазна не возникло один из них умыкнуть. Правда, не понимаю, какой бонус можно получить из-за моей рожи на холсте. Императрица обрадуется и приблизит к себе журналистку? Сомневаюсь! Ольга умеет просчитывать варианты, да и в людях обязана разбираться. Правда, почему-то на меня сердита.
– Барышня, – сняв трубку телефона и крутанув индуктор, попросил телефонистку, когда та ответила, – соедините меня с Москвой, ведомство ротмистра Ларионова, желательно услышать самого Вениамина Николаевича.
Мысленно прикинул разницу во времени: должен ротмистра застать на месте, еще не так и поздно, в столице только-только вечер наступил. Да и ротмистр большую часть времени на работе проводит.
– Одну минуточку, ваше высокопревосходительство, – пропела в трубку телефонистка.
Как и следовало ожидать, прошло минут десять, что довольно-таки быстро, а потом услышал голос ротмистра.
– Слушаю, – донеслось из трубки.
– Вениамин Николаевич, доброго вам здравия! – сказал я.
– И вам не хворать, Иван Макарович! Случилось чего?
– А просто так пообщаться и новостями поделиться желания нет? – задал я вопрос, разминая пальцами папиросу.
– Господин наместник, вы уж меня простите, но слишком занят, каждая минута на счету, – напряженным голосом произнес ротмистр.
Честно говоря, я даже опешил от такого приема, но нашел в себе наглость спросить в лоб:
– Господин Ларионов, вы меня простите великодушно, вероятно, сильно вас чем-то обидел. Давайте расставим все по полочкам, чтобы недопонимания между нами не возникало! А потом и предъявляйте мне претензии!