– Вот как? – заинтересовался я. – Симптомы? В чем проявляется болезнь? На что жалуется?
– Пару месяцев назад стал слабеть, хотя раньше сильный и бодрый был. Сейчас постоянно потеет, покушает – так редко когда его не тошнит после этого, и поносит часто… эх, – расстроенно махнул рукой Василий. – Доктора говорят, что если так пойдет, то пару месяцев еще протянет, не больше.
– Интересно… – задумчиво протянул я. – Говоришь, он рыбой промышлял? А заболевание началось с чего?
– Простыл сильно, – подумав, ответил Василий. – По осени попал на промысле под дождь и вымок до нитки, началась лихорадка, кашель, но вроде вылечился, а потом вновь состояние ухудшилось.
Мгновенно у меня подозрения возникли: нет, не из-за дождя и того, что здоровый мужик промок. Рыбак и так с водой дело чуть ли не ежедневно имеет. То сети поставить, то бредень снять… Тут явно дело в другом. Конечно, диагноз без осмотра поставить невозможно, но часто по симптоматике можно многое определить, а выводы делать уже после анализов. Увы, с последними у нас дело обстоит не так хорошо. Рентгеновская установка имеется, общий анализ крови профессор может изучить, но он вряд ли там отыщет нужные следы. Даже если и подтвердятся мои догадки, то помочь мужику я вряд ли смогу. Время опять же на это потребуется.
В задумчивости закурил, взвешивая все за и против. А потом про себя матюгнулся. Уже же не первый раз такое! Если стал сочувствовать и выспрашивать про симптомы, то все равно же попытаюсь помочь. Чего тут думать!
– Так, поехали! – встал я с кресла и указал на бумаги: – С собой бери, надеюсь, успеем и на заводе побывать.
Василий молча убрал исписанные листы, а я, загасив папиросу, снял телефонную трубку и попросил соединить меня с лабораторией профессора Портейга. Мой компаньон оказался на месте, правда, не обрадовался, что его отвлекают от какого-то интересного и восхитительного (так и сказал) эксперимента. Тем не менее обещал меня дождаться и никуда не отлучаться.
Выйдя в приемную, уточнил у Анны о посетителях, но та указала на моего адъютанта:
– Денис Иванович это взял на себя.
– Ваше высокопревосходительство, к вам на прием пытались пробиться представители купцов, пара настырных депутатов и четверо просителей. Вежливо их выставил, – начал доклад поручик.
– Надеюсь, без ругани и рукоприкладства? – уточнил я, так как подобное имело место, за что чуть не уволил поручика с должности.
С одной стороны, он имел тогда право съездить по роже наглому торговцу, орущему в моей приемной, что из-за меня его жена с булочником спуталась. До сих пор не понимаю, с какого боку он меня приплел? Не иначе ум за разум зашел. Мужика господин поручик стал манерам поведения учить, кулаками по морде, благо у меня несколько приемов рукопашного боя узнал.
– Иван Макарович, отлично помню ваши слова, – сдержанно ответил поручик, так и не признавший мою правоту в том случае, но смирившийся. – Еще звонил господин банкир и просил назначить встречу. Анзор прислал посыльного с запиской, вот, возьмите, – протянул он мне многажды сложенную бумагу со спичечный коробок размером.
Анзор действует в своем стиле, никак не может от привычек избавиться. Хотя мне неизвестен его подручный, допускаю, что по-другому и быть не могло. Развернул я маляву, пробежался глазами по строкам и задумался. Из послания следует, что у генералов-губернаторов «праздник» продолжается; они пока еще не проигрались в пух и прах, но языки уже распустили. Да и девицы им шампанского подливают. Анзор пишет, что, прежде чем мне за стол переговоров с губернаторами садиться, следует его выслушать, а если он не появится, то время тянуть. Хм, что-то мой советник-контрразведчик нарыл. Хорошо, попытаюсь его дождаться.
– Анна Максимовна, голубушка, если объявится Александр Анзорович или мой советник по контрразведке, то пусть попытаются отыскать меня у господина Портейга или на заводе по сборке транспорта. Всем же остальным говорите, что буду позже, но в какое время – не ведаете. Хорошо? – пряча маляву в карман, посмотрел я на делопроизводительницу.
– Поняла, – коротко ответила та.
– Вот и ладушки. – Я кивнул на дверь: – Поручик, вы с нами, поехали.
Заведя машину на мгновение, задумался, решая про себя, стоит ли за Семеном Ивановичем заезжать и вместе смотреть отца парня, или самому разобраться.
– Так, сейчас заберем моего компаньона и отправимся к тебе в гости, – посмотрел я на Василия.
– Ко мне?! – округлил тот глаза и даже икнул.
– Точнее, к твоему отцу, стоит попытаться ему помочь. Согласен? – усмехнулся я и тронул машину.
– Ну… это, да… как скажете, – растерянно проблеял парень.
Господин Портейг моему появлению не обрадовался, а когда узнал, из-за чего я приехал, – и вовсе рассердился:
– Иван Макарович, вы понимаете, что отрываете меня от исследований, кои могут в дальнейшим помочь десяткам, а то и тысячам больных?! Неужели вы не могли самостоятельно с проблемой разобраться? У нас уже достаточно всевозможных лекарств. Давайте-ка, голубчик, вы без меня лечением займитесь!
– Боюсь, не получится, – усмехнулся я, привычный к брюзжанию профессора и вечной нехватке времени у него. – Случай нетипичный, да и различными лекарствами мужика потчевали, но без толку.
– Антибиотик давали? – нахмурился Портейг.
– Если верить словам парня, а врать ему смысла нет, то давали, и безрезультатно.
– Не ту дозировку подобрали или болезнь сильнее оказалась? – сняв пенсне и протирая стекла, спросил профессор.
– Мы же обсуждали, что антибиотик – не панацея и при многих болезнях не действует.
Семен Иванович к плечу голову склонил, прищурился и попросил повторно назвать симптомы у заболевшего. Мой компаньон явно собирался отыскать решение здесь и никуда не ездить, однако предположить ничего не смог и, уже крайне заинтригованный, отправился со мной. Пока шли к машине, профессор все время выдвигал различные гипотезы, но сам же сразу их опровергал.
До дома Василия мы минут за десять доехали, не так он далеко от лаборатории оказался, но зато я выявил недобросовестную работу градоначальника. Господин Марков позабыл, что получил мое распоряжение привести городские дороги в надлежащее состояние. А сейчас «мерседесу» пришлось форсировать глубокие лужи, и он чудом не застрял.
– Денис Иванович, обязательно напомните, чтобы я не забыл сделать выволочку градоначальнику, – оглянулся я на адъютанта, когда остановились по указанию Василия возле калитки.
– Мне уточнить предварительно насчет расходования средств, выделенных на ремонт дорог? – спросил меня Гаврилов.
– Молодец, соображаешь, – довольно улыбнулся я и мысленно пожалел, что парня нельзя приставить к Симе на неделю-две. Поручик стал бы в финансах отлично разбираться, есть у него к этому предрасположенность. – Кстати, Денис Иванович, возьми контроль на себя. Можешь постращать господина Маркова, даже штраф наложить, но предварительно со мной согласуй. Сделаешь?
– Постараюсь, – сглотнув, ответил мне тот.
– Ладно, пошли к больному, – выбрался я из-за руля.
Одноэтажный дом, перед которым заросший участок, но угадывается, что совсем недавно тут за всем следили и делали все с душой. Резной сруб колодца, затейливые ставни на окнах, даже пара десятков роз цветет. Но в данный момент много сухостоя, владельцам не до красоты. Из-за угла вышла большая лохматая собака, склонила морду и усиленно хвостом завиляла.
– Это у вас охранник? – поинтересовался я у Василия.
– Черныш умный, понимает, что если со мной кто-то пришел, то это не вор, – ответил парень.
Эх, жаль с нами Анзора нет, вот бы он повеселился. Матушки моего главного конструктора дома не оказалось: как сообщил Андрей Дмитриевич, отец парня, та отправилась на рынок. А сам-то мужик плох, истощал весь, кожа кое-где висит, рубаха стала на пару размеров больше, а ходит медленно и все время останавливаясь. Про серый цвет лица и постоянную испарину можно и не говорить.
– Так, значит, вы доктора, – тяжело хмыкнул бывший поставщик рыбы. – Вася, ну для чего ты свою получку на меня тратишь? Матери лучше помогай, один ты у нее надежа остался.
– Не стоит себя раньше времени хоронить, – возразил я и сказал Василию: – Ты иди погуляй, мы с Семеном Ивановичем тут сами справимся.
– Да-да, Иван Макарович абсолютно прав, – закивал профессор и, открыв свой саквояж, стал выкладывать на стол медицинские приспособления: прибор для измерения давления, слуховую трубку и стетоскоп, железную коробку со шприцами и несколько пузырьков с лекарствами. Насчет слуховой трубки мы неоднократно спорили с Портейгом, тот не желает от нее отказываться, хотя и признает превосходство нашего нового прибора. Но любит повторять, что в каких-то случаях и дедовские приспособления могут помочь. Правда, ни одного случая из практики так и не привел.
– Так-с, молодой человек, давай-ка я вас послушаю, – предложил профессор.
Следующие полчаса Семен Иванович обследовал больного, крутил его и так и этак, но с каждой секундой все больше хмурился и лоб морщил. Ничего не прояснили и симптомы, о которых рассказал Андрей Дмитриевич. В процессе беседы выяснилось, что он возглавлял рыболовную артель, имел два магазина и большую лавку на базаре. Дела шли превосходно, сыну оплачивал гимназию и надеялся, что тот поступит в университет и добьется в жизни большего, чем отец. Когда захворал, вначале значения этому не придал: на здоровье за сорок лет жизни никогда не жаловался, так, иногда хворь какая привязывалась, но вскоре отступала.
– Да и хворь-то все больше была связана с каким-нибудь праздником, – печально вздохнул больной.
– Это как так? – простукивая грудную клетку пациента, поинтересовался у него Семен Иванович.
– Думаю, болел после праздников, от излишнего возлияния, – предположил я, а профессор мгновенно печенью больного заинтересовался, но, сделав пальпацию, разочарованно вздохнул.
– Да, вы правы, господин хороший, – кивнул мне Андрей Дмитриевич. – Но не подумайте чего, это только по праздникам, так-то я не любитель выпить…