Вот же черт! Это я попросил хирургический инструмент! Одной частью сознания наблюдаю как бы со стороны, а второй частью уверенно и четко действую. Короткий разрез (рука не дрогнула), тампонами промакивают кровь, я отдаю четкие приказы, Семен Иванович помогает. Пока все идет как задумано, в голове бьется мысль – лишь бы паразит находился именно в том месте, куда нацелен скальпель… Сам удивляюсь своим действиям, нахожусь в каком-то ином, отстраненном от самого себя состоянии. Подобное случалось не раз, но оно наступало в критические моменты, чаще всего в бою.
– Ох! – воскликнула сестра милосердия и стала оседать в обмороке.
Семен Иванович сумел девушку перехватить и не дать ей упасть на операционный стол.
– Голубушка, очнитесь! – грозно сказал профессор, но сестра уже в глубоком обмороке. – Иван, справишься? – задает он мне вопрос, но я не отвечаю, медленно вытягивая червя из тела больного. – Помоги, – оглянулся Портейг на «запасную» сестру милосердия, стоящую у двери.
Подбежала девушка к операционному столу, взяла под локоть свою напарницу, так и не пришедшую в сознание, но взгляд на мои руки бросила. Н-да, лучше бы она этого не делала… Нас спасла медицинская маска на девушке, которую стало рвать. За минуту я лишился ассистента и двух операционных сестер.
– Зажим и тампон! – требую от стоящей у изголовья больного.
Слава богу, последняя сестра милосердия оказалась не настолько впечатлительной, подошла и стала мне подавать инструменты. Семен Иванович отволок к стене одну из девушек, вторая сама в туалетную комнату убежала и, судя по звукам, ее продолжает рвать. Черт возьми, я уже вытянул примерно сантиметров тридцать червя, а он никак не закончится!.. Самое опасное – разорвать этого паразита, да и еще непонятно, один он в желудке у больного обосновался или там целая колония. Эх, боюсь, если червей несколько, то никак мы Андрея не спасем.
– Голубушка, следите за сердечным ритмом больного, – вернулся к операционному столу профессор. – Ивану Макаровичу я сам помогу.
Транс заканчивается, но и паразита я уже почти извлек. Метра полтора, не меньше! Как с подобным можно жить, ума не приложу! Все, вытащил!
– Иван, пора зашивать, не думаю, что в желудке есть еще паразиты. Этот-то своих сородичей сжирал, я уверен почти на сто процентов, – посмотрел на меня профессор.
Медлю, щипцы занес над разрезом и обдумываю. Очень хочется согласиться с выводами Портейга. Но что если мы сейчас оставим «квартиранта» в теле больного? Повторную операцию делать?
– Если и остались небольшого размера паразиты, то мы с ними справимся и без хирургического вмешательства, – продолжает Семен Иванович, заметив мою нерешительность. – Ты и так сделал сверх возможного.
Молча киваю, но завершить операцию прошу Семена Ивановича. Усталость накатила, руки почти не слушаются, мышцы подрагивают, спина вся от пота промокла. Профессор меня сменяет, ему начинает ассистировать вернувшаяся из туалетной комнаты сестра милосердия, которая даже халат переодела. Медленно переставляя ноги, иду в туалет и, сорвав марлевую повязку, пихаю голову под струю холодной воды. Необходимо взбодриться и в себя прийти. Халатом вытираю волосы, достаю из кармана портсигар и прямо в туалете закуриваю, предварительно распахнув окно. Желудок ноет и требует пищи, смотрю на часы – и ругательство помимо воли вырывается. Операция заняла намного больше времени, чем планировалось. Уже полпятого вечера! А ведь у меня еще встреча с губернаторами, да и вопрос с заводом броневиков не решен. Мастеровые наверняка ждут указаний и ни хрена не делают.
– Папироской не угостите, коллега? – раздался бодрый голос профессора.
– Прошу, – указал на лежащий на подоконнике портсигар.
Господин Портейг снял халат, тщательно вымыл руки и подошел ко мне. Закурил, выпустил табачный дым в окно, а потом сказал:
– Иван Макарович, ты все время меня удивляешь. Думаю, господин Коротков с такой операцией столь идеально не справился бы.
– На меня словно транс нашел, руки сами работу делали, мозг со стороны наблюдал, – пояснил я, надеясь, что Семен Иванович поможет мне разобраться в посетившем меня состоянии во время операции.
– Случается, – покивал профессор. – Доводилось слышать, что немые могли спеть оперу, а потом продолжали молчать. Возможно, вашей рукой кто-то свыше водил. Правда, объяснение такому феномену давно дано.
– Это какое же? – заинтересовался я.
– Подсознание, – коснулся пальцем своего лба профессор.
Спорное утверждение, но вступать в полемику я не стал. Да и бездоказательно это все.
– Ваш прогноз по поводу больного? – задаю вопрос Семену Ивановичу, наблюдая за подъехавшим к крыльцу больницы автомобилем, из которого вышел Анзор.
– Пару дней следует посмотреть. Если раны заживут, желудок начнет работать, то, считаю, все сложится благоприятно.
– Паразит мог после себя оставить яйца, из которых появятся другие черви, это необходимо предусмотреть.
– Вытравим, – отмахнулся Портейг, – как в себя придет, так и начнем. Кстати, насчет послеоперационного периода. Иван, какие указания дашь?
– Семен Иванович, – укоризненно покачал я головой, – в этом вы лучше разбираетесь. Да и недосуг мне будет проверять больного, предвижу, что Анзор сейчас ныть начнет из-за того, что столько времени меня никто не мог найти и прорва вопросов, не стоящая моего внимания, никак не решится без личного моего участия.
– Питательный раствор для поддержания организма, в течение недели. Три дня – антибиотики, медленное приучение желудка к пище, – задумчиво произнес профессор, внимательно следя за моей реакцией.
Ответить я не успел, в туалетную комнату вошел Анзор и укоризненно сказал:
– Ваше высокопревосходительство, нельзя же так! Вас по всему городу ищут, а вы ножичком работаете!
– Ну не вилкой же, – усмехнулся я, обмениваясь рукопожатием с другом, а Семену Ивановичу сказал: – Профессор, вы более моего знаете и умеете, не советчик я, как с больными обращаться после хирургического вмешательства. В крайнем случае позвоните Короткову и расскажите про операцию. Вдруг он заинтересуется и захочет лично посмотреть на результат?
– Все надеешься Николая Сергеевича переманить? – хмыкнул Анзор. – Вряд ли он поддастся.
– Отличная идея, Иван! – горячо поддержал меня профессор. – Я же могу в деталях нашему хирургу рассказать о том, как развивалась операция. Намекну, что кое-какие зарисовки сделал, не усидит он в столице – примчится! А сообща мы многих на ноги поставим!
– Я был бы рад, – устало провел я по лбу рукой.
– Пойду-ка я, с вашего позволения, пока в памяти детали не стерлись, и впрямь запишу все этапы операции, – озабоченно сказал профессор и направился к двери, у которой остановился и, оглянувшись, добавил: – Иван Макарович, мы теперь и в самом деле справимся, спасибо.
– Договорились, – устало улыбнулся я, – тогда, с вашего позволения, откланяюсь.
Обменялись мы любезностями, после чего каждый направился по своим делам. Предполагаю, что Семен Иванович попытается Короткова заинтересовать. Хороший хирург нам бы не помешал: уверен, если возьмусь подобную операцию повторить, то десять из десяти окажутся неудачными. С Анзором мы ничего в больнице обсуждать не стали, я сам его об этом попросил, заявив:
– Без чашки кофе и пары булочек из меня собеседника не получится, желудок возмущается, и голова отказывается соображать. А еще хочется залезть под душ, а потом завалиться на перину и десяток часиков поспать.
– Боюсь, только первое твое желание осуществимо, – рассмеялся мой советник…
В небольшом трактире я с удовольствием перекусил, выпил две чашки кофе и немного в себя пришел. Анзор начал доклад с незначительных деталей, а потом плавно перешел к насущным проблемам. Господа промышленники и кто-то близкий к канцлеру Германии прибудут послезавтра. Часть войск, преданных императрице, готовы перейти под наши знамена, но с условием, что Ольге Николаевне не будет учинен вред.
– Это как так? – озадачился я. – Какие еще войска?
– В Сибири сейчас выявилась довольно обширная территория, власти и жители которой готовы подчиниться указам наместника Урала. Так вот, часть городов и даже губерний готовы объявить, что переходят из своего округа в наш.
– Анзор, но это же еще больше усугубит ситуацию и поставит нас на грань войны внутри империи! Нельзя этого допускать, к тому же не забывай, что даже губернаторы Сибири, и те себе на уме. Как там вчера все прошло и что удалось узнать? – перепрыгнул я на одну из главных тем.
– В ресторане губернаторы кутили, потом играть изволили, ну а о финале веселья ты и сам догадаешься, – отвел взгляд мой советник.
– Подробнее, – не то попросил, не то потребовал я.
Анзор потер переносицу и, тяжело вздохнув, принялся рассказывать:
– В ресторан я попал, когда гости уже отдали должное первым блюдам, но еще почти ничего не пили. Решил действовать нагло, да и не имело смысла скрываться, господин Болотов меня знает. Заказал оркестру пару песен и сразу к столику с важными господами подошел. Губернаторы не собирались, как ты иногда говоришь, отрываться по полной, пришлось их к этому подтолкнуть. Десяток тостов, зажигательная мелодия – и, – мой советник мечтательно улыбнулся, – отправились мы перекинуться в покерок.
– Да ладно! Неужели с тобой играть сели? – не поверил я.
– Эх, Иван Макарович, ты как обычно прав, – рассмеялся Анзор. – Господа губернаторы доверили мне карты сдавать, но в игру не взяли.
– И кому ты решил помочь?
– Не поверишь, первый раз в жизни не передергивал и не мухлевал! Правда, подначивал, зная уже результат расклада. Но господа играли по маленькой, для удовольствия, и на кон ставили мелочь. Даже когда изрядно повеселели и стали отпускать шутки на грани допустимого в отношении девиц, снующих рядом.
– Понял, – усмехнулся я. – Про девок можешь пропустить, догадываюсь, что «бедолаг» нагло соблазнили. Каков итог этого развлечения?