– Да, пожалуй, чаю выпил бы, желательно побольше и с лимоном, а то во рту уже горечь, – протянул я, обдумывая, каким это образом поручик Гаврилов будет следить за подготовкой к приему в моем доме.
Анна пошла за чаем и булочками, а меня только сейчас встревожила наша безалаберность. На входе в управу служивые стоят, в вестибюле подпоручик дежурит и у посетителей уточняет, к кому они направляются. Но ведь наврать с три короба и пройти в мою приемную не составляет труда! Так все тайные планы станут достоянием противника! Открылась дверь, и в приемную вошла уборщица с ведром и шваброй.
– Ой, простите, дверью ошиблась! – воскликнула она и попыталась ретироваться, но я ее остановил:
– Голубушка, подожди, хочу тебе задать пару вопросов.
Та ко мне обернулась, глаза испуганные, на щеках румянец, на вид ей не больше пятнадцати лет.
– Да, – тоненьким голоском выдавила из себя служанка.
– Как тебя зовут-то, красавица? – доброжелательно улыбнулся я.
– Милаша… ой, простите: Миланья, – еще больше покраснела девушка.
– Скажи мне, Милаша, – сдерживая улыбку, обратился я к ней, – а как давно ты тут работаешь?
– Пятый день, – закусила та губу и резко побледнела. – Господин хороший, не гневайтесь! Случайно дверью ошиблась, не говорите распорядительнице, а то она меня выгонит, – шмыгнула она носом.
Как мог ее успокоил, пообещал, что никому не скажу. Зато узнал, когда убираются в кабинете и приемной. Как и предполагал, порядок наводится ночью, Милашу сюда не допускают, но дело-то не в этом. Доступ в кабинет у обслуги имеется, всю ночь можно изучать документы, если они не убраны в сейф. Отпустил я смущенную девушку и призадумался. Безопасность у нас отсутствует напрочь, этот момент упустил из виду.
– Иван Макарович, ваш чай, – объявила Анна, входя в кабинет с сервированным подносом в руках.
– Спасибо, – кивнул ей. – Скажите, Анна Максимовна, а с теми указами, которые вы напечатали, но я еще не подписал, вы что делаете, когда домой уходите?
– В ящик стола складываю, – озадаченно ответила та, как я, собственно, и предполагал. – А что-то не так?
– Нет-нет, все хорошо, – отмахнулся я. – Куда же мой советник запропастился?
– Да здесь я, – раздался голос Анзора от двери.
– Проходи, садись, чайку себе налей, – хмыкнул я и сам направился к столу.
Моя делопроизводительница, видя мое настроение, бочком в дверь вышла. Но я молчу, из чайника полный стакан чаю налил, пару кусков сахара положил и стал ложечкой помешивать. Анзор хмурится, но ничего не говорит. Игра в молчанку затянулась, мы уже съели по пирожку, но так ни слова и не сказали. Мой советник первым не выдержал:
– Иван, ну прости, не ожидал, что «Вестник Екатеринбурга» явную чепуху опубликует. Понимаю, это проделки Лисы-Марии, но достать ее пока не удалось. Утром уехала! Ничего, скоро ее доставят, я дал указание снять с поезда на ближайшей станции.
– Отмени, – коротко бросил я и поморщился.
– Не понял… – удивленно уставился на меня Анзор.
– Распоряжение отмени, – повторил я, – пусть едет в столицу. Да, а еще лучше, охрану ей выдели и в Москве пусть ее сдадут с рук на руки господину Ларионову.
– Арестовать? – помотал головой мой советник, словно пытаясь мысли собрать.
– Нет, ты не понял! Вежливо и тактично сопроводить, проследить, чтобы в дороге ничего не случилось с этой плутовкой.
– Но почему?! Да за то, что она сотворила…
– И что же она сделала? – перебил я его. – Лично набирала в типографии статью? Или редактор ей разрешение не давал? А может, Лиса сразу же отправила телефонограмму в столицу, что в Екатеринбурге твой покорный слуга, – ткнул себя в грудь, – такое коварство замыслил?
– С владельцем газетенки я уже побеседовал, – не глядя на меня ответил Анзор. – Журналисту, автору статейки, объяснил, что очернять твое имя не следует. Он обещал исправиться и жаловался, что бес его попутал.
– Ты с Александром ездил? – уточнил я, а когда тот кивнул, спросил: – Владельцу газеты и журналисту не потребуются услуги зубного врача?
– Не думаю, – неуверенно ответил мой советник.
– Звони и отменяй указание о задержании нашей плутовки, – кивнул я на телефонный аппарат.
Анзор больше не стал ничего уточнять, подошел к моему столу и принялся вызванивать нужных людей. Краем уха слушаю, что он там говорит, и мысленно киваю: да все правильно делаем, не стоит делать из мухи слона. Лису-Марию нам не исправить, зато теперь следует ждать новостей из столичной прессы. Посмотрим, как господин Ларионов журналистку обуздает. Почти уверен: Вениамин Николаевич наступит на те же грабли, что и мы. Пару статеек плутовка тиснет, но вот какой в них окажется посыл? В любом случае мне это сыграет на руку.
– Дорогой мой советник, друг и контрразведчик… – протянул я, и Анзор вмиг насторожился, не ожидая ничего хорошего. – Минут десять назад я имел честь беседовать с одной милой барышней. Так вот, поведало мне это юное создание, что убираются в моем кабинете и приемной ночами, пылинки со всего сдувают и полы моют. Ничего тебя не смущает?
– Нет, – пожал плечами тот в недоумении. – Так же испокон веков заведено.
– Блин, Анзор! Да ты пораскинь мозгами, сообрази, что к чему! Любой может проникнуть в кабинет и ознакомиться с бумагами! Крутись как хочешь, но устрани этот бардак! Безопасность-то у нас – нулевая!
– Сделаю… – задумчиво протянул Анзор, а потом прищурился и сказал: – Иван, но мы окажемся первыми, кто так о безопасности заботится. Уверен, что ознакомиться с документами в столице не составит труда, да и в Германии у меня есть должники.
– Так продумай все и действуй! – усмехнулся я. – Ладно, время уже к вечеру, сегодня у меня еще ужин с губернаторами. Кстати, ты приглашен! Поехали.
Глава 7Сложности в планах
Ужин прошел в дружеской обстановке, чего я никак не ожидал. Атаман казачьего войска оказался любителем живописи, чем меня в шок поверг. Уж от кого-кого, а от него подобного не ожидал. Взгляды генерала Ожаровского оказались удивительны. На его фоне все, кроме Катерины, выглядели профанами. Рассуждать о великих художниках прошлого и современности он смог лишь с моей сестрой. При этом поручик Гаврилов как-то скуксился. Даже граф Кутайсов и то время от времени озадаченно хмурился, а в какой-то момент я не выдержал и отвел в сторонку Павла Ипполитовича.
– Скажите, граф, для вас ведь не секрет, что Владимир Федорович так страстно любит живопись? – спросил я у губернатора Иркутска.
– У каждого из нас имеется своя страсть, – пожал тот плечами. – Я вот люблю охоту и сыграть партию-другую в бильярд. Пару раз при мне господин Ожаровский заводил дискуссии про живопись, но быстро сникал; ни подтвердить, ни опровергнуть его слова не могу, плохой из меня ценитель прекрасного.
– У каждого свои тараканы в голове, – согласился с ним я. – У меня к вам еще имеется вопрос. Ответите?
– Если смогу, то с превеликим удовольствием, ваше высокопревосходительство.
– Бросьте, граф, все время упоминать мой чин. Наверняка же знаете, что в какой-то мере случайно императрица такой указ издала, – чуть улыбнулся я, стараясь отследить эмоции генерала.
– Ольга Николаевна сделала свой выбор, и, как показало время, которого, прошу учесть, прошло всего ничего, – выбор правильный, – задумчиво ответил граф.
Ничего ему не стал отвечать, но настроение резко ухудшилось, хотя и без видимых на то причин. Нет, от самого себя ничего скрывать нет смысла. Пока не вижу дальнейших своих шагов, в какой-то момент предстоит сделать сложный выбор, но до этого пока далеко. Одно мне не нравится, что как-то так складывается, словно кто-то невидимый управляет моей судьбой. Не виной ли тому старый аксакал, решивший меня отблагодарить за спасение пацана? Уже не раз об этом думал, но к окончательному решению так и не пришел. В планах так и осталось отыскать то место и… не знаю, посмотреть его и переговорить с местными жителями… Для чего? Сам не пойму, но думаю, там какие-то есть ответы. Пока же это путешествие все время откладывается, возникают срочные неотложные дела…
Ужин тем временем подошел к концу, гости разошлись, я тоже отправился спать, это единственное желание за последние пару часов. Нашел в себе силы принять душ, а потом на кровать завалился и только глаза прикрыл, как вырубился. Удивительно, но проснулся сам, никто меня не будил и ничего не требовал. Обычно утро начинается суматошно, но на этот раз – тишина. А вот то, что солнце уже высоко и желудок возмущенно подсасывает, это не так приятно. Проспал! Впрочем, ощущаю себя бодрым и полным сил, чего, если честно, давно не было. После десятиминутной разминки и водных процедур пошел в гостиную.
– Доброго всем дня, – поздоровался с присутствующими.
За столом пьют кофе четверо: Катерина с моим адъютантом и Анзор с Симой.
– Догадываюсь, что кто-то из вас решил меня не беспокоить. Так? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, и, нагло отобрав чашку кофе у Катерины, сделал большой глоток.
– Ничего срочного или важного не произошло, – пожал плечами Анзор.
– Братец, выспаться тебе требовалось, ты же на ногах едва держался и постоянно рукой рот прикрывал, чтобы зевков никто не видел, – хмыкнула сестрица в ответ и позвонила в стоящий подле нее колокольчик.
– Сговорились, – понимающе резюмировал я, взяв с тарелки пирожок с творогом.
– Иван Макарович, простите, но меня неправильно информировали, – насупившись, сказал поручик Гаврилов. – Хотел вам доложить о состоянии дел, но не удалось.
– Денис Иванович, – погрозила поручику пальцем Катерина, – могу обидеться!
– Екатерина Макаровна, простите дурака! – приложил пальцы к губам поручик. – Молчу!
– Уже и заговор в собственном доме… – пробурчал я и посмотрел на Анзора: – Что там с немецкими представителями?
Тему о собственной побудке решил больше не поднимать – и так все понятно, а случись что-нибудь серьезное, Катерина первой бы меня разбудила.