– Рядом с бочками бензина! – покивал я головой. – Ничего против не имею, если только бы знать наверняка, что они не взорвутся или не будет пожара. Впрочем, можно это и пережить: подумаешь, пара сотен литров топлива сгорит вместе с придурками, не желающими исполнять приказы. Мужики, задумайтесь о новых правилах, они не только работодателя касаются, но и рабочих. Пока еще техника безопасности только-только вводится, но вскоре за ее неисполнение введу штрафы, вплоть до увольнения. А место для курилки выбирайте, сто раз подумав. – Встал, взмахом руки остановил что-то желающего сказать рабочего и направился в ангар.
Уже почти войдя в калитку, оглянулся и увидел, как работяги лавочку к забору оттаскивают. Отыскали безопасное местечко, где покурить и обсудить мои слова могут.
– Иван Макарович, не думаю, что они глубоко проникнутся сказанным, – тихо проговорил мой адъютант. – Стоит вам уехать – и все вернется на круги своя.
– Пока сами не поймут – силой не заставить, – покачал я головой, но от дальнейших комментариев отказался.
В ангаре – грохот, скрежет, дым от сварки, пыльно и душно, но при этом закрыты ворота. Нас заметил директор предприятия, седой поджарый дед, который раньше занимался изготовлением различных повозок и телег. С ним мы случайно в трактире познакомились, за столик к нему подсел, когда желудок скрутило от голода и вспомнил, что давно не ел. Разглядывая в окно мою машину, Митрич, так он потом представился, раскритиковал новшество и ругался, что самоходная повозка – баловство, лошади с перевозкой справляются лучше. Дед говорил, что исполнение машины – дорогое и сложное, а ведь чем конструкция проще, тем надежнее. Его доводы я в какой-то степени принял. Но дискуссию развернули, и я решил доказать, что он не совсем прав. Покатал Митрича на «мерседесе», и тот стал уже не так категоричен, но продолжал настаивать, что конная тяга – она надежнее.
– Вот увязнет в грязи твоя техника – и че? Товары попортятся! А кады сломается чаво? Растраты! В том числе и на бензин, будь он проклят! – вещал Митрич.
– А чего ты бензин-то проклинаешь? – изумился я тогда.
– Вонища от него! – поморщился дед.
Ну, не поспоришь. И все же он согласился, что будущее – за техникой. Припер я его к стенке, вот тогда-то он задумался и расстроился:
– Эх, уходит мое время… Ты прав, мил-человек: вскорости лошади и телеги никому не будут нужны. Ничего, мой век на закате, что-то сумел сделать, теперича и доживать спокойно буду.
Посмотрел я тогда на его производство. Порядок мне понравился, чувствуется рука хозяйственника и знающего человека. Нет, устройства он изготавливал и в самом деле несложные, но все материалы разложены, учет налажен. Решил я ему предложить организовать новое производство, а точнее, встать во главе моего уже существующего и получать за это хорошую зарплату. Неожиданно долго пришлось убеждать, но в итоге дожал.
– Иван Макарович! Наконец-то! – улыбнулся Митрич в седые усы и руку мне пожал. – Простите меня, но заказ ваш находится под угрозой срыва. Мало того что двигатель не справляется с тяжестью, так еще придется усиливать раму, ибо она от такой нагрузки прогибается.
– Пойдемте покажете, что получается, – задумчиво ответил я.
В дальнем углу амбара стоит неказистый броневик, точнее, грузовичок, который наполовину обшит бронелистами. Судя по полуспущенным шинам, весит такая конструкция много, а ведь до финиша еще ох как далеко. Вокруг машины ходит мой новый главный конструктор с какими-то чертежами в руках и карандашом в зубах. Василий на мое появление не отреагировал, весь погрузился в какие-то расчеты.
– Как наш главный конструктор? – спросил я Митрича.
– Он только критиковать может, дельного ничего не предложил, кроме как все начать сызнова, – пожаловался мне тот.
– Василий Андреевич, – окликнул я парня, – рассказывайте, что тут и как.
– Ой, ваше высокопревосходительство, здрасте! – потряс головой парень. – Простите, задумался и вас не заметил.
– Ничего, – хлопнул я его по плечу. – Как твой отец?
– Благодарствую, профессор сказывал, что все прошло хорошо и теперь на ноги встанет, – широко улыбнулся парень. – Мамке разрешили за ним ухаживать, она сейчас в больнице находится и уже успокоилась. Правда, все время вас вспоминает и молится.
– Вот и ладненько, вот и хорошо, – покивал я. – Ну а тут у нас что? – указал рукой на грузовик, обшиваемый бронелистами.
– К сожалению, на мой взгляд… – начал мой главный конструктор, но я его прервал и кивнул на выход из ангара:
– Пойдем поговорим на свежем воздухе.
Работяги с перекура вернулись, да и Митрич каждое слово ловит, а мне парню кое-что необходимо объяснить без лишних ушей.
– Иван Макарович, так нам продолжать или какие-нибудь изменения последуют? – спросил меня глава этого производства.
– Отдыхайте пока, – коротко дал указание и пошел на выход.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – ничего из моей затеи не получится. Быстро создать броневик из грузовика оказалось плохой идеей. Время потеряли, машины разобраны, а результата – ноль.
Проследовал я к лавочке, сел, достал портсигар и закурил. Василий стоит и ждет моих слов, Денис Иванович прохаживается и рассматривает стоящие двигатели.
– Василий, скажи, кто на производстве отвечает за продукцию и качество? – спрашиваю главного конструктора.
Парень растерялся, он подобного вопроса не ожидал. Насупился, губами пошевелил, а потом предположил:
– Митрич?
– Не угадал, – отрицательно покачал я рукой с папиросой. – Подсказку дам. Митрич организовывает процесс, обеспечивает производство рабочими и запасными частями.
– Но кто тогда? – спросил парень.
– Кроме тебя, тут никого нет, – усмехнулся я. – Ладно, поясню для непонятливых. Василий, ты отвечаешь за конструктивные особенности этой техники, ее способности передвигаться и защиту экипажа. Понимаешь?
– Да, – растерянно ответил тот.
– Ну, допустим, – не поверил я ему. – А скажи мне, с кого спрошу, если броневик и метра не проедет?
– С меня, – задумчиво произнес парень.
– Правильно, – подтвердил я. – Можно и дальше цепочку рассуждений продолжить, но, надеюсь, ты и так все понял. Сейчас пойдем и Митричу, который и так уже обо всем догадался, расскажем. Если потребуется все переделать – дерзай, но учти, мне необходим броневик или что-то на него похожее – еще вчера. Двигатели у тебя есть, материалов в достатке, рабочие присутствуют – дерзай, – еще раз повторил я.
– А меня послушают? – засомневался главный конструктор.
– Им деваться некуда, – в очередной раз усмехнулся я, загасил недокуренную папиросу, встал с лавочки и направился обратно в ангар.
Как я и предполагал, Митрич уже догадался о роли моего главного конструктора. Спорить со мной дед не стал, пообещал какое-то время исполнять все указания Василия, но если увидит, что получается ерунда, то производство остановит и со мной свяжется. На этом мы и договорились, а я отправился дальше. Путь лежит к отцу Даниилу: как ни крути, а финансовый вопрос стоит на повестке дня одним из первых. Стоит мне задержать оплату услуг или выплату жалованья, как сразу начнутся вопли о том, какой плохой наместник Урала.
Церковь, где служит отец Даниил, сильно преобразилась с моего последнего посещения. Да и район уже не выглядит таким унылым, как когда-то ранней весной, в промозглую и снежную погоду. Да, грешен я, редко удается посещать храм, но должность обязывает, стараюсь раз в пару недель ставить свечки и слушать, как глава Екатеринбургской епархии отец Сергий проводит службы.
Народу в церкви отца Даниила полно, люди молятся, ставят свечи и время от времени жертвуют на развитие храма. Постоял я в тени перед ликами святых, понаблюдал за происходящим да и отправился на поиски священника. Молодая монашка, ну, я так предположил из-за ее одеяния, меня к отцу Даниилу проводила. Священнослужитель оказался на заднем дворе, он занят тем, что читает в кругу прихожан какую-то толстую книгу. Сперва я удивился, что он занялся просвещением народа не в храме, но, минуту послушав, понял, что к божьему промыслу тут никакого отношения нет. Историю Великого царства Тартарии читает отец Даниил, и люди ловят каждое его слово. Заметив меня, священник дочитал до точки, закрыл книгу и объявил:
– Прихожане мои, прошу простить, что прерываю на сегодня просветительный урок, неотложные дела!
Люди было загомонили, но отец Даниил всех широким жестом перекрестил, а меня удостоил трехкратным благословением. Его жест не остался без внимания, гомон смолк, все на мою персону уставились и, черт возьми (грех такое говорить на территории храма, но я же мысленно!), смотрят с немым обожанием и благоговением.
– Рад вас видеть, Иван Макарович, – подошел ко мне отец Даниил.
– Взаимно, – ответил и поежился от пронзительных взглядов прихожан. – Нам бы переговорить с глазу на глаз.
– Да я понял уже, что вы почли нас не ради моих речей, – хмыкнул священнослужитель. – Пойдемте в мой дом, заодно и посмотрите, как народ наш русский благодарен.
Мало что из его слов понял, но согласно кивнул и направился следом за святым отцом. Рубленый дом в два этажа красуется метрах в ста от храма. Никогда бы не догадался, что он принадлежит священнику. Как оказалось, после весенних событий, когда Лиса-Мария напечатала свои скандальные материалы, прихожан в церкви прибавилось. Появились даже просители, которые решили, что на меня можно как-то повлиять. Одна артель лесорубов даже дом отцу Даниилу поставила и за работу ни гроша не взяла.
– Но труд денег стоит, – удивился я.
– А хорошие вести – бесценны, – огладил бороду отец Даниил. – Прихожане решили мне подарок сделать, и кто я такой, чтобы им отказать в такой малости?
Хм, не могу осуждать, да и храм явно после ремонта, даже купол церкви, и тот на солнце блестит новым позолоченным крестом. В доме отца Даниила почти нет мебели, обстановка скромная. Прошли мы сразу в его кабинет, от чая я отказался, решив наведаться в ресторан Марты. Есть у меня к владелице один разговор, и не уверен, что он окажется спокойным. Часть информации господин Ларионов получил явно от своей невесты. А вот специально ли Марта поведала Вениамину Николаевичу о происходящих событиях в Екатеринбурге или к слову пришлось, хочу от нее узнать.