– Книгу тоже заберу, на досуге полистаю, может, что-нибудь интересное узнаю, – вслух сказал и, осторожно закрыв увесистый том, взял его со стола.
– Самоцветы никакие не возьмете? – кивнул мой спутник на сундук, где камни лежат. – Пара крупных может принести приличную прибавку в казну.
На секунду я задумался, но потом отрицательно головой покачал:
– Нет, пока у нас есть в достаточном количестве камни и самородки, пусть эти здесь остаются: так сказать, на черный день – который, надеюсь, никогда не настанет.
– Как скажете, – равнодушно ответил отец Даниил, а потом уточнил: – Отправляемся обратно? Нас, поди, уже заждались, часа четыре, если не больше, как мы тут.
С удивлением на своего проводника глянул, а потом с часами сверился. Ну да, точно: без малого четыре часа мы тут, этак и в город до вечера вернуться не успеем.
– Да, следует поспешить, – согласился я и направился на выход.
Отец Даниил меня остановил, ключ вручил и попросил, чтобы я сам двери запирал. Ну, с этим проблем не возникло, а вот на знание того, в какой последовательности поворачивать камни, чтобы каменная стена проход преградила, отец Даниил мне форменный экзамен устроил. Мало того, он потребовал, чтобы я с ходу мог различить необходимый булыжник, связанный с механизмом. Кстати, последовательность не важна, можно этот своеобразный шифр набирать в каком угодно порядке. Главное, правильные обороты делать. Но больше всего меня заинтересовали именно камушки, от них в скалу уходит отросток, который с чем-то находится в зацепе. Понятно, что это все не природное явление, но кто подобное мог придумать и воплотить – загадка.
– Отец Даниил, чуть не забыл уточнить: а из самой пещеры эту преграду можно выставить? – кивнул я на поднявшуюся плиту, загородившую проход.
– Да, совсем забыл показать, – сокрушенно покачал головой тот. – Убирайте преграду, и укажу, что и как, – попросил он меня.
– А может, на словах? Опять пыль поднимется, ждать придется, а времени и так нет.
– Иван Макарович, простите, но в этих обстоятельствах пять минут ничего не решат, а знания необходимы. Это мое упущение, но его требуется исправить.
Сомневаюсь я, что второй раз сюда приду без отца Даниила, но… все возможно, да и если разобраться, то он прав. Никто ни от чего не застрахован, а информация лишней не бывает. Стену я опустил, отметив про себя, что вращаются булыжники не так-то и легко, но взрослый с такой задачей легко справится, и даже подросток. Чтобы поставить преграду из самой пещеры, а потом ее опустить, следует три рычага в стене перевести в крайнее положение, но только после того, как утопить в полу два камня (можно собственным весом), что-то типа предохранителя. Система продумана, строители данной пещеры кого-то опасались или скрывались. Но мне до этого нет дела, одну из важных задач я решил, вскоре и золотые монеты, надеюсь, появятся.
Вернулись мы к заждавшейся охране. Мой адъютант облегченно выдохнул и не сдержался от возгласа:
– Слава богу! А то мы уже собирались на поиски отправляться!
– Денис Иванович, вы бы правду говорили, – рассмеялся один из подпоручиков. – Не прошло и получаса, как все уже порывались идти на поиски.
– Господа, чайком не угостите? – присел я подле костра.
– Пожевать бы не мешало, – опустился подле меня отец Даниил, прозрачно посмотрев на Гаврилова.
Мой адъютант побежал к лошадям, отвязал пару седельных сумок и через несколько минут мы со священником уминали жареного гуся. Все отлично, аппетит на воздухе нагуляли и даже внимания не обращаем, что птица попалась жесткая, да еще и на костре ее решили не подогревать. Ни одного вопроса никто не задал из присутствующих, в том числе и сделали вид, что не удивляются топорщащемуся на мне сюртуку, книгу-то за пазуху сунул… Почему-то не желаю с ней расставаться и в сумку убирать, хотя мог бы толстый том доверить Бесу, тот надежно защитит. Перекусив, мы стали в обратный путь собираться. На этот раз в дороге я дремал, но мне показалось, что в пути находились еще меньше, чем когда добирались до цели.
У дома священника я свою охрану отпустил, в том числе увели они наших с Гавриловым лошадей. Теперь-то мы с ветерком прокатимся, благо «мерседес» на месте. Уже на подходе к автомобилю у меня сработала интуиция, вопя об опасности. Еще ничего не предвещает беды, но я уже толкаю в сторону своего адъютанта и выхватываю револьвер; и только тогда замечаю, что в «мерседесе» кто-то наставил в нашу сторону обрез и появилась рука с пистолетом.
Прыгаю в сторону Гаврилова, стреляю в направлении машины, а в ответ вижу, словно в замедленной съемке, как расцветает вспышка выстрела из обреза, разлетается пассажирское стекло, и пуля летит в нас с поручиком.
Глава 11Больница
Пули из моего револьвера летят во врагов, а на водительском месте показывается ухмыляющийся человек, лицо которого отлично знакомо. В меня попадает пуля, ударила в живот, больно, блин! Мы падаем с адъютантом на землю, из машины выскакивают убийцы. Один из них палит в нашу сторону из пистолета. Мою ногу обжигает болью, одна из пуль попадает в плечо, но стрелка с обрезом я пристрелить успел, а потом у меня сухо щелкнул боек, выстрела не последовало. А убийца уже прицелился мне в голову. Прогремел выстрел из охотничьего ружья, опередив пистолетный на мгновение. Перед тем как отключился, увидел падающего кулем убийцу…
Очнулся на кровати, во рту все пересохло, дикая слабость, тяжесть в мочевом пузыре и боль во всем теле, словно меня через жернова пропустили. Пару секунд осмысливал свое положение, а потом попытался стащить с лица маску, через которую подается воздух для вентиляции легких. Однако руку поднять не смог, да что там руку, пальцем не пошевелить! Уж не парализован ли? Валяться поленом на больничной койке… Нет, не желаю! Собрав волю, пошевелил пальцами на ногах, а потом и руках. Слава богу! Чувствительность есть, просто тело затекло, да и сил нет. В палату кто-то зашел, но я уже стал в сон проваливаться, простейшее действие отняло все силы…
Очередное пробуждение меня обрадовало. Дышать могу самостоятельно, руки и ноги двигаются, но в палате темно и ни хренашеньки не видно. Попытался сесть на постели, минут пять концентрировался и собирал тело в единое целое, ставшее словно желе… Удалось! Прислушался к своим ощущениям. Ну, могло быть и хуже. Ноющая боль в ноге, плече, животе, груди, и саднящая голова – терпимо. Осторожно себя ощупал и чуть заметно здоровым плечом пожал, мол, другого и не ожидалось. Рожа заросла щетиной, судя по ее длине – не брился дней пять. На голове повязка, плечо и нога тоже перебинтованы, а живот и грудь болят сильнее остального.
– И почему свет не оставили?.. – пробубнил я и встал на ноги.
Н-да, голова закружилась, держать вес на правой ноге невозможно. Вспомнил перестрелку и поморщился. Глупо попался, расслабился, решив, что покушения от служивых в этом мире не следует ждать, так как офицерская честь здесь превыше всего. Можно подумать, что с подобным не сталкивался! Взять хотя бы нападения на императрицу или когда с переговоров возвращался на поезде! Или посчитал, что моя деятельность никого не волнует?
Опираясь на кровать, а потом шаркая вдоль стены, добрался в туалетную комнату. Свет ярко ударил по глазам; минутку постоял, а потом, прищурившись посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Ну и рожа, – покачал я головой и провел ладонью по лицу.
Впрочем, ожидал чего-то худшего. Перебинтованная голова (не болит!), синяки под глазами, щетина – фигня. А вот то, что опираться на ногу почти не могу, это больше беспокоит. Неужели задета кость? Не хотелось бы трость использовать по прямому назначению. Но, черт, как же так мы лопухнулись? Будь у меня автомат – покрошил бы убийц в капусту. Однако мне было неудобно нести АК и придерживать за пазухой книгу рукой, поэтому адъютанту доверил оружие. Впрочем, в тот момент, когда понял, что сейчас нас начнут убивать, никаких других вариантов не имелось. Не успел бы я сорвать с плеча автомат, снять его с предохранителя и начать стрелять. В прыжке подобное сделать нереально, а оставаться на месте и не двигаться глупо.
Черт, почему так ноют грудь и живот? Задрал пижаму и обнаружил две гематомы, а на коже – четкое очертание застежек от книги. Ха, выходит, меня наследие царя спасло, послужив своеобразным бронежилетом! Интересно, а от страниц древнего фолианта что-нибудь осталось? Хотелось бы его прочесть или просто полистать, прикасаясь к древним тайнам. Но уже могу понять, что когда-то в истории этой Руси произошло. Империя в империи, когда, до поры до времени, на деятельность в Сибири из Москвы смотрели сквозь пальцы. Да и царь Тартарии не вмешивался в дела Романовых. Думаю, что-то произошло между правителями, и Петр Третий двинул свое войско, собираясь стать единым императором России. Разразилась гражданская война, воспоминания о которой почему-то решили стереть из памяти простого народа, да и те же высокопоставленные чины о том времени обладают отрывочными знаниями. Почему? Нет смысла гадать, фактами не располагаю.
– Е-мое! Так сейчас та же ситуация вырисовывается, что и в давние времена! – прошипел сквозь зубы, проведя исторические параллели.
И как об этом раньше не додумался? Меня объявили наследником царя, императрица России слаба, да еще у нее имеются проблемы с мятежниками и внешней агрессией. Стоит мне заикнуться о вступлении в наследие или знамена царя поднять, как уже от внутреннего дележа не отвертеться окажется. А из этого последует братоубийственная война внутри империи, которая сыграет на руку противникам России. Не поэтому ли Германия притормозила с нападением? Что ни говори, а их разведка со шпионами пока намного лучше имперской, не в обиду Ларионову. Разведка и контрразведка России только-только обрастают личным составом, про агентов в других странах еще и речи нет. Те, на кого опирается Вениамин Николаевич, делают глупейшие ошибки и набивают шишки.
Ладно, на досуге, если время появится, займусь анализом ситуации, но в целом все ясно и понятно. Не могу только ответить на один вопрос. Почему мне, черт возьми, почти никто не верит? Подозреваю, даже в ближнем круге все считают, что замахиваюсь занять престол. А оно мне надо? Нет и еще раз нет! Необходимо как-то ужом извернуться и возвратиться к тому занятию, к которому душа лежит.