– С чего подобные мысли? – не мог не спросить я.
– Так ить вам беречься надоть. А то супостат коварен и хитер, подстрелит вас, – он посмотрел на мою трость, – и кому мы нужны будем?
– Постараюсь, но обещать не могу, – развел я руками.
Рабочие загомонили, прозвучали предложения поселить меня в одну из пустующих резиденций и выставить охрану, чтобы никто не смог до моего тела добраться.
– Братцы, да вы садисты! – расхохотался я. – Мало того что тогда и ваши проблемы не узнаю, так и всех удовольствий лишусь! Не, так дело не пойдет. А врагов мы всех разобьем, не переживайте.
Потом последовали вопросы на различные темы. Сперва осторожные и робкие, но, видя, что не гневаюсь и отвечаю, стали спрашивать все смелее и смелее. Дошло даже до личностных отношений с женщинами. Сделал вид, что намека от молодого паренька, задавшего провокационный вопрос, не понял. Да и что ему сказать, если тот озвучил ходящий в народе слушок, что я, будто необъезженный жеребец, могу без устали и пилюль (особое на это сделано ударение) всю ночь трудиться над парой дам и глаз не смыкать. Мол, из-за этого на меня императрица-то и осерчала. Свел все к шутке, после чего и закончил встречу с трудовым коллективом. Правда, как водится, узнал, есть ли жалобы и просьбы. И вновь странность, никто и ни на что не пожаловался.
– Рули в редакцию, следует мне посмотреть на того, кто Екатеринбург и всю Сибирь различными слухами потчует, – велел Анзору, когда мы покинули завод.
– Иван Макарович, мы еще не обедали, а скоро вечер; может, перекусить к Марте заедем? Думаю, она вам обрадуется, – предложил мой советник.
– Так она все же не уехала? Насколько помню, приняла решение отправиться вроде бы в Италию, по настоянию своего жениха, – прищурился я, пытаясь понять, почему владелица ресторанной сети переменила решение.
– Пока не уехала, – хмыкнул Анзор. – Пару раз собиралась, даже на перроне побывала с чемоданами.
– Вот как? И в чем причина ее нерешительности?
– Последняя версия гласила, что было бы подло убегать, пока вы в сознание не пришли, – прояснил картину такого поведения Анзор.
Призадумался я, хочется с Мартой переговорить, да и перекусить не мешало бы, но, боюсь, в редакции нас дожидаться не станут. Поэтому решил после общения с газетчиками навестить невесту Ларионова – возможно, уже бывшую, так как девушка не последовала желанию своего жениха и не покинула Екатеринбург.
– Приехали, – остановил машину Анзор перед трехэтажным зданием недалеко от управы.
– Здесь газетчики находятся? – удивился я. – Неужели это весь дом им принадлежит? Или тут еще типография размещена?
– Иван Макарович, о чем это вы? – перешел на вы мой советник. – Первый этаж ведь под различные мелкие лавочки отдан, а на втором комнаты сдаются под разные торговые дома, артели, мануфактуры. Редакторы местных газет и журналов доходами не обделены, каждая газета арендует по несколько комнат. Нам кто в первую очередь интересен?
– Догадайся, – усмехнулся я.
– «Вестник Екатеринбурга» занимает три комнаты, редактор и хозяин – Салибов Борис Ефимович, – спокойно сказал Анзор.
– Молодец; пойдем, мне есть что ему сказать, – выходя из машины, хмыкнул я.
Нет, отправлять в ссылку на лесоповал или куда-то еще владельца газеты задачи у меня нет. Перегорел уже, а первое желание, когда Лиса-Мария опубликовала свою последнюю статью через подставного журналиста, было именно таким. Никогда не поверю, что редактор, да еще и хозяин, ничего не знал и не подозревал. Сейчас же задача состоит в том, чтобы пресса стала «ручной» и публиковала те материалы, которые мне нужны. В империи недооценивают журналистскую братию и позволяют ей многое, в том числе и публикацию непроверенных слухов. Нет, когда всплывают неточности, то публикуются опровержения, но мелким шрифтом и на последних страницах, которые мало кто читает.
Поднялись мы на второй этаж; подпрапорщик идет позади меня, держа в руках автомат, Анзор уверенно направился в конец длинного коридора. Вывески на дверях, какие-то объявления, запах и вовсе бьет в голову, смешав все и вся, начиная от лака и краски и заканчивая какой-то выпечкой. Людей, как ни странно, много, и они стараются остаться незамеченными, разговоры и те стихают, когда приближаемся.
Анзор уверенно отворил дверь, на которой я мельком успел прочесть лаконичную надпись: «Самая известная и популярная газета «Вестник Екатеринбурга». В табачном дыму, который клубится в комнате, и под быстрый стук печатной машинки на нас посмотрела средних лет женщина с папиросой во рту. Не переставая стучать по клавишам, она нам заявила:
– Господа, Борис Ефимович в данный момент занят, корректирует выпуск газеты на завтра. Прошу извинить, но принять он никого сегодня не сможет!
Глава 14Газетчик и рестораторша
Ведь видит же дама, кто пришел, не может нас не узнать, но показывает норов. Для чего? Явно в этом есть доля моей вины, что не обращал внимание на их деятельность и все спускал с рук. Анзор имел разговор с редакторами и владельцами печатных изданий, однако я убежден, что те потом ситуацию обсудили и решили занять определенную позицию. Надумали поиграть в независимую прессу? Махнул рукой, разгоняя табачный дым, и подошел к этой наглой делопроизводительнице.
– Вы, очевидно, не понимаете, что спрашивать разрешения я не собираюсь. Голубушка, будьте любезны, доложите своему начальству, что с ним сейчас наместник Урала беседовать соизволит. Кстати, от нашего разговора зависит и ваша судьба.
– Это еще почему? – удивилась женщина.
– Неисполнение приказов, саботаж и наветы караются строго. Насколько помню, царь Великой Тартарии и за меньшее ослушание головы рубил! – рявкнул я, потеряв терпение.
Моя собеседница побледнела и чуть ли не бегом поспешила в кабинет своего начальства. Сам-то я понятия не имею, как Чурник поступал со своими подданными, но не думаю, что за проступки он их по головке гладил – скорее топором палача их шеи на прочность проверял. Чем глубже в старину, тем жестче действия правителей.
– Думаешь, головы рубили за такое? – задумчиво поинтересовался у меня Анзор.
– Проверять я бы не стал, – хмыкнул в ответ, направляясь вслед за женщиной, не собираясь ждать, когда нас соблаговолят пригласить.
Тростью толкнул дверь и вошел в кабинет. Нет, не так себе представлял рабочее место владельца газеты. Письменный стол с бумагами еще куда ни шло, но чтобы тут имелся просторный диван, ковер с толстым ворсом, бархатные шторы на окнах и стены, фривольно расписанные как в борделях? Даже головой помотал, не веря глазам своим.
– Очень, очень рад вас видеть! – подскочил ко мне низенький толстячок с испариной на лысой голове. – Позвольте представиться: Салибов Борис Ефимович, владелец и редактор «Вестника Екатеринбурга». Ваше высокопревосходительство, не смотрите по сторонам, мы не так давно это помещение арендовали, на ремонт еще не успели потратиться.
– Но, – указал тростью на стены, – как тут работать?!
– Ой, поверьте, в подвале, где до этого приходилось обитать, все выглядело намного хуже! Пару дней интенсивной работы – и на все это уже внимания не обращаешь! Ой, да что же мы стоим-то?! Проходите, располагайтесь, где душа пожелает, а Фимочка сейчас сообразит нам чайку. А может, чего-то покрепче изволите?
Глазки у владельца газеты так и бегают, пот по лицу струится, а пальцы мелко подергиваются, и он не знает, куда их деть. Время от времени бросает тревожные взгляды на ухмыляющегося Анзора да на свой письменный стол.
– Подпрапорщик, подождите нас в приемной этого, – демонстративно обвел взглядом стены, – борделя. Ни чая, ни кофе не нужно, как и чего-либо другого; у нас с вами, Борис Ефимович, серьезный разговор намечается. Да, – посмотрел на секретаршу или кем она там на самом деле является, – Фима, никого не пускать.
– И даже Софью Савельевну? – уточнила та.
– И даже ее, – в тон повторил я, а потом поинтересовался: – А вы про кого?
– Ой, Софочка моя супруга, раз в день, а то и чаще заходит, ей тоже здешние стены не нравятся и все время меня пытается «на горячем» застать, – пояснил Борис Ефимович с широкой улыбкой на лице.
Владелец газеты никак не может выработать тактику поведения, но явно пытается угодить. Что ж, такой подход мне нравится, думаю, легко найдем общий язык. Правда, если вдруг ветер переменится, от такого типа вполне можно получить подлый удар в спину.
Подпрапорщик с Фимой вышли и дверь за собой плотно прикрыли. Я же прошел к письменному столу и занял место владельца газеты, с интересом посмотрев на лежащие гранки. Крупный заголовок о состоянии здоровья наместника Урала меня не мог не заинтересовать.
Взял в руки лист и стал изучать статью, которая, судя по всему, должна выйти в ближайшем номере. Покушение расписано красочно, я бы сказал – в сказочном стиле. Нападавших, как сообщили журналисту, оказалось пятеро, но данное число перечеркнуто и от руки написано, что семеро, правда, со знаком вопроса. На помощь наместнику и его охране подоспели простые горожане, кто с вилами, кто с топором, а батюшка Даниил тот и вовсе нападавших сражал поленом. Драка длилась недолго, но оказалась кровопролитной и жестокой. К величайшему сожалению, в бою погиб жених Катерины Макаровны, являющийся адъютантом и доверенным лицом наместника Урала. Господин Гаврилов, поручик, собственной грудью защитил Ивана Макаровича и прихватил с собой на тот свет как минимум (очевидцы подтверждают) троих врагов. Сам же наместник, получив несколько ранений и находясь на грани жизни и смерти, продолжал отстреливаться. К величайшей радости, как сообщают проверенные источники, господин Чурков уже начинает приступать к делам, оправившись после тяжелейших ранений.
Нет, данный текст прочел не весь, там много отвлечений и намеков – мол, при первых выстрелах в наместника на улице вдруг стемнело, а купол церкви заблестел и набат на колокольне пробил. Уделено немало места переживаниям Катерины и ее слезам. Сделаны неприятные выводы, что в этом деле замешаны не только мятежники Квазина, но и в столицу след ведет. Прямого намека на императрицу и ее окружение не прозвучало, автор оставил делать выводы читателям, но, посыл, к сожалению, понятен.