– Ольга Николаевна, если не предпринять мер, то империя может рухнуть! Необходимо перекрыть поступление денег революционерам, самых ретивых наказать. Но для рабочего человека сделать так, чтобы он почувствовал на себе, что жить стало легче.
– Боюсь, – криво усмехнулась императрица, – в таком случае все еще быстрее рухнет. Финансы империи подорваны, тяжело сводить концы с концами.
– Не верю, – помотал я головой. – Должны быть запасы золота, да и другие финансовые инструменты. Глупо в такое время копить деньги, складывать их в кубышку и не тратить – при наличии многих насущных потребностей!
– Я поняла, и подумаю над твоим предложением, – задумчиво ответила императрица, у которой в глазах разгорелся какой-то злой огонек. – Скажи, каковы твои дальнейшие планы? После того, как разгромишь войска мятежного генерала.
– Укреплять армию и готовиться к агрессии со стороны Альянса, – пожал я плечами, не понимая, куда клонит императрица.
– И империя разделится надвое: центральная ее часть и Сибирь. Ты же понимаешь, что это раздробление России?
– Не соглашусь, – покачал я головой. – К сожалению, доказать никак не могу, мне почему-то перестали верить, – развел руками.
– Если я назначу тебя в какой-нибудь другой край наместником, пойдешь? – закусив нижнюю губу, спросила Ольга.
– Нет, – твердо ответил я. – Бросить Сибирь не могу, там еще много дел.
– Так я и думала, – вздохнула императрица, сразу погрустнев. – Ладно, вернемся к твоей просьбе; распоряжение о прохождении твоих воинских подразделений по империи выдам. Вопросы финансирования и различных ведомственных взаимоотношений потом обговорим. Считаю, на этом аудиенция завершена.
– Спасибо, ваше императорское величество, – сухо ответил я, понимая, что Ольга не поверила ни единому моему слову.
– Можете быть свободны, господин Чурков, наместник Урала, – махнула она рукой, но потом добавила, после того как я в раздражении сделал шаг к двери: – Подождите, скажу своей охране, чтобы вас не трогали. – Она пошла к двери и, проходя мимо меня, уточнила: – Письменный указ вам по какому адресу в Москве отослать?
Какой-то скомканный вышел разговор: внутри неприятный осадок, раздражение и в то же время радость от встречи. Чуть не вырвалось язвительное замечание, когда Ольга озвучила мой чин, но сумел сдержаться.
– В больнице остановлюсь, как раз и посмотрю, как там без профессора справляются, – ответил ей, понимая, что арестовывать меня уже никто не станет, а если захотят, то прятаться не буду.
Императрица уже взялась за ручку двери, я же, плюнув на все условности, сделал несколько быстрых шагов и, обхватив ее за талию, прижал к себе и поцеловал в шею. Ольга дернулась, что-то прошипела, но я не стал останавливаться, развернул ее к себе, посмотрел в глаза. Императрица разомкнула губы, прикрыла глаза, показывая, что кричать не намерена.
Ну, ругать себя или обвинять в буре чувств, накативших в тот момент на нас обоих, некого. Мы ведь не подростки, способные потерять голову и мыслить одними желаниями. И тем не менее когда страсть улеглась и осмотрели комнату трезвыми, но затуманенными глазами, то расхохотались. Блюда со стола скинули, они валяются на полу, моя одежда – в разных местах, и пуговицы от рубашки оторваны. Короче – устроили мы погром, но почему-то не испытываем стыда.
– И что это было?.. – хрипло спросила Ольга.
– Иногда все личины и маски спадают, – провел я ладонью по ее ножке.
– Ваня, не заводи меня… – тяжело вздохнула императрица. – У меня на сегодня намечено несколько важных заседаний. Кстати, сколько времени?
– И где мне тут часы отыскать? – хмыкнул я.
– Ваше императорское величество, у вас все в порядке? – послышался осторожный голос от двери, которая приоткрылась на пару сантиметров.
– Ты не запер дверь?! – прошипела Ольга, взглянув на меня.
– Это ты засов открыла, – возразил я. – И потом, оба виноваты, забыли обо всем на свете.
– Ваше… – раздался все тот же голос, но императрица его перебила:
– Все нормально! Будет кто-то нужен – позову!
Донесся облегченный выдох, и дверь закрылась.
– Интересно, за нами подглядывали? – задалась вопросом императрица, ничуть, однако, не смутившись. – Кстати, надо вновь ванну принять, но, боюсь, не дойду. Вань, ты меня не донесешь? – с бесенятами в глазах спросила императрица.
Разве я мог ей отказать? И тем не менее, когда насытились друг другом, привели себя в порядок, а служанки прибрались в комнате и накрыли стол, то мы немного поругались из-за разных взглядов на жизнь. Ольга ни в какую не желает следовать моим советам и наводить жесткий порядок в империи. Боится прослыть той, кто ущемляет права подданных. Доказывать что-либо императрице оказалось бесполезно, она считает, что простой народ ее поддерживает, а у тех, кто смуту сеет, ничего не получится. Да и между нами вновь какое-то отчуждение наступило, как только коснулось политики.
Правда, указ она издала, в котором моим войскам разрешается пересечь центр империи и навести порядок в отдельно взятом крае. Попытался я настоять, чтобы указ звучал не так конкретно, мотивируя тем, что Квазин может захватить какую-нибудь соседнюю губернию и отступить туда, а у меня руки окажутся связаны. Не согласилась. Заявила, что тогда могу и в саму столицу войска двинуть, а сопротивления не встречу. Даже мои возражения, что она в любой момент может отменить собственный указ, и то на нее не подействовали. Как говорится, нашла коса на камень.
Из резиденции вышел под вечер, издали видел стоящих Ларионова и Еремеева, те меня заметили, но даже рукой не махнули. И черт с ними! Мне необходимо отыскать своего помощника, а потом проинструктировать Гастева и Ожаровского, дожидающихся результатов моей поездки в столицу. Жало сам ко мне подошел, когда я миновал центральные ворота и двинулся к тому месту, откуда мы проникли на территорию резиденции.
– Иван Макарович, у вас все нормально? – задал мне вопрос Александр.
– С чего такой вопрос? – поинтересовался я. – Как видишь, никто меня не арестовал, вопросы я решил.
– Неужели все прошло гладко?
– Это уже не так важно, главное – результат, – задумчиво потер я переносицу.
Что-то меня цепляет в этом посещении резиденции… Ротмистр с полковником не подошли. Охрана действовала из рук вон плохо, да и охранители сопротивления почти не оказали. Напрашивается вывод, что меня ждали и грамотно «загнали» к императрице. Или на воду дую? Ольга не смогла бы так сыграть, в ее страсти фальши не заметил. Опять-таки расстались мы, чуть не разругавшись, я видел, что императрица явно сдерживается, да и сам себя одергивал, когда наши взгляды не совпадали.
Мы поймали пролетку и добрались до больницы. Наш небольшой отряд, с которым выехали из Екатеринбурга, весь в сборе. Никто никого не задерживал, но слежка велась. Это обстоятельство заставило задуматься, да еще и Ларионов не желает на звонки отвечать, в его ведомстве утверждают, что Вениамин Николаевич ужасно занят и отсутствует. Я даже до дома Петра Евграфовича прогулялся, надеясь его там застать, но не сложилось. А утром нам в дорогу, через два дня эшелоны с войсковыми частями и броневиками на платформах отправятся. До того как они прибудут, нам необходимо провести основную операцию, но для этого требуется соединиться с отрядом, который тайно отправился на сутки раньше нас.
Возможно, высокое общество, включая императрицу, осудит мои действия, но выхода другого я не отыскал, чтобы эффективно разобраться с Квазиным. К тому же в какой-то степени у меня есть оправдание: отвечаю адекватно на действия убийц, которых генерал-майор подослал. В столице останутся те, кто на авто приехал, а те, кто прибыли на поезде, отправятся в Екатеринбург. Решил я таким образом немного запутать Ларионова и тех, кто, возможно, за нашими действиями наблюдает. Дорога предстоит неблизкая, верхом такие расстояния я еще не проезжал, но деваться некуда.
Как на грех, утром зарядил противный мелкий дождь, погодка словно издевается, и уже вступила в свои права осень. Бес же радуется, что наконец-то хозяин соизволил его выгулять, и все время пытается сорваться в галоп. В пути я вспоминал о наших с императрицей переговорах, но толком разговор так и не проанализировал, мысли все время сбивались и память рисовала картинку того, как мы друг другом наслаждались и при этом больше молчали.
И все же есть у меня сомнения в удачном завершении операции. Очень многое зависит от случая. Анзор должен выманить Квазина для переговоров с якобы заинтересованными революционерами, которые предлагают сотрудничество. Пойдет ли на это мятежный генерал? Он уже предал один раз, но сил не хватает, чтобы покорить империю. Очень надеюсь, что ухватится за предоставленный шанс и решит, что с меньшевиками потом справится. Мы долго с Анзором размышляли над картой и какие сделать Квазину предложения, чтобы заинтересовать и заставить рискнуть.
– Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович, скоро место встречи с нашим отрядом. Разрешите разведать обстановку? – обратился ко мне подпрапорщик.
– Действуйте, – устало махнул я, ощущая боль в пятой точке, от езды верхом, и разнывшейся ноге.
Честно говоря, двухдневный переход меня уже вымотал, а прошли мы примерно половину пути.
– Будет сделано! – четко ответил подпрапорщик и, поправив автомат за спиной, пришпорил коня.
Метров через двести нам попалась изумительная полянка на опушке, устроили привал и стали дожидаться нашего разведчика. Тот вернулся в сопровождении атамана казачьего войска.
– Владимир Федорович, как прикажете вас понимать? – хмуро поинтересовался я, когда атаман спешился.
– Простите, ваше высокопревосходительство, но подстраховка необходима, к тому же Гастев со своими штабными офицерами справится с поставленной задачей не хуже моего. Да и в какой-то степени я мог ему мешать, поэтому прибыл в ваше распоряжение! – ответил атаман казачьего войска, пожимая мою протянутую руку.
– Еще есть сюрпризы? – уточнил я и кивнул в сторону, предлагая пройтись.