— Может, если бы изменилась реальность, — предположил Эверетт, — вы бы победили.
— Друг ты мой, соты пришли из какой-то иной реальности. И не нам с ними тягаться. Я это к тому, что было у нас тут, в воздухе, несколько хозяев снов, проку от них… Только операции срывали. В общем, пришлось их изолировать. А там, внизу, фокусник вроде тебя — еще одна безмозглая обезьяна.
— Ну, а коли так, зачем я вам нужен?
— Мы сейчас работаем с такими, как ты. Осторожно. Не здесь, а в Мексике. Есть кое-какие задумки.
— Мы с Вэнсом не во всем соглашаемся друг с другом, — произнес Кэйл.
Вэнс недовольно отмахнулся.
— Скажи, Мун, по-твоему, мир почему рассыпался? Да потому, что на Землю прилетели инопланетяне. Защитная реакция, понял? Реальность раздробилась, чтобы изолировать соты.
— Никак не пойму, при чем тут сны, — сказал Эверетт.
— Все дело в сотах. Это они делают сны. Чем целее мир, тем больше земли они способны захватить. Вот реальность и сопротивляется. А ты, Мун, и другие так называемые хозяева снов — шестерки.
«Чтобы я поверил в нашествие инопланетян? — мысленно обратился к нему Мун. — Многого хочешь. Даже слишком многого».
И насчет «шестерки» Эверетт был с ним в корне не согласен.
— Ладно, Мун, постараюсь объяснить попроще. — Вэнс сделал широкий жест. — Из того, что наш вундеркинд создал эту красочную иллюзию, еще не вытекает, что в Лос-Анджелесе все осталось по-прежне-му. Может быть, настоящий «я» уже мертв. Но тут я живой, и в воздухе им меня пока не взять. А коли дело обстоит так, значит, только Разлом мешает тебе и многим другим умникам поближе познакомиться с сотами.
Машина прорвалась сквозь нижний слой облаков, и снова город, кренясь, вошел в поле зрения. Только теперь Эверетт понял, что там, внизу, не так. Лос-Анджелес был построен для машин, без них он стал никчемным, как обескровленный труп. Или как опустошенные соты.
— Ну, и много ли во всем этом было настоящего? — спросил Эверетт, вновь очутившись в нуль-пространстве Кэйла.
Кэйл развел руками.
— Ты видел и слышал ровно столько, сколько и я. — Казалось, он приуныл.
Действие наркотика слабело, Эверетт это чувствовал.
— По дороге сюда, в пустыне, я видел машину вроде этой, на которой мы сейчас летали.
— Да, такие машины встречаются. А может, просто снятся. Ты когда-нибудь видел соты? Ведь не видел, правда?
— Правда.
— И я. В вэнсовском Лос-Анджелесе с ними не соприкасаешься. Только летаешь и лупишь по ним издали.
Эверетт вдруг подумал: а вдруг он и впрямь способен на то, чего ждет от него Кэйл? Вдруг он способен, используя силу снов, сделать пробирочный мирок Кэйла явью? И если в настоящем мире Вэнс действительно мертв, вдруг он оживет?
Может быть, Эверетт обязан сделать это ради Гвен?
ГЛАВА 16
— Конечно, я помню Вэнса, — сказала Даун Крэш. — Тупой, самонадеянный мужлан.
— Значит, он настоящий, — заключил Эверетт. — Не просто выдумка Кэйла. — Ему приходило в голову, что сцена над Лос-Анджелесом могла быть всего-навсего вымыслом, пропагандистским трюком в холодной войне Кэйла с Илфордом.
— Конечно, настоящий. И скандалы тут устраивал настоящие, пока его не выгнал Илфорд. — Она усмехнулась. — Если хочешь знать, я с ним даже спала.
— Выходит, пришельцы…
— Вэнс настоящий, но из этого еще не следует, что инопланетяне тоже реальные, — возразил Фолт. — Всего-навсего еще один сон. Знаешь самый легкий способ держать народ в узде? Покажи ему какого-нибудь грозного врага, и тогда все твои глупости можно будет оправдать военной необходимостью.
Едва наступил вечер, Даун и Фолт приехали на машине и предложили Эверетту развеяться. Эверетт сидел в комнате Фолта у подвального окна, смотрел, как меркнет в тумане закат, и приходил в себя после визита к Кэйлу. При виде взломанного холодильника Фолт нахмурился, но ничего не сказал.
Они спустились с холма в Сабмишн, к злачному местечку под названием «Пустота», где подавали мерзкое пиво в пузатых грязных кувшинах. Бар показался Эверетту знакомым, но воспоминания ускользали. В баре было людно, в кабинках и за столами тусовалась уйма мексиканских подростков с жидкими бороденками, а также стареющих шлюх, охотниц за дармовой выпивкой. У бильярдного стола, примериваясь к шару, скалил зубы негр. Бармен непрестанно совал монеты в проигрыватель, будто ему давно осточертела болтовня посетителей и он хотел заглушить ее музыкой. Эверетт, Даун и Фолт расположились в сумрачной кабинке у черной стены.
Эверетт почувствовал, как по жилам побежали хмель и ритм музыки. Показалось, что сам он — всего лишь сумма этих ощущений.
— Ты моих родителей помнишь? — спросил он Фолта.
— Ни разу их не встречал, — осторожно ответил Фолт. Его, похоже, встревожила угрюмость в глазах Эверетта.
— Неужели я про них никогда не рассказывал?
— Может, и рассказывал, да только я не припоминаю. — Фолт поднял пивную кружку и спрятал за ней лицо.
— А я-то думал, если сумею возвратиться, значит, кого-то найду. Себя.
— Когда я отыскал тебя в Вакавилле, ты был Хаосом. Радуйся тому, что имеешь.
— Не рассчитывай на то, что воспоминания помогут понять, кто ты такой, — сказала Даун. — Тем более сейчас.
— Ну а что поможет? — спросил Эверетт с горечью и сарказмом. Лишь оставшись ни с чем, он понял, как ему был необходим ответ.
— Ты — это то, что ты делаешь. Ты — это твой выбор. — Она глотнула пива. — Тот, в кого себя превратишь.
— Значит, мне не надо беспокоиться по поводу того, кем я был раньше?
Даун пожала плечами.
— Беспокойся, если охота, только не зацикливайся. Потому что никогда не будешь знать наверняка.
— А как насчет тебя? — Эверетта вдруг разозлил ее самоуверенный тон. — Почему для тебя все так просто? Или ты помнишь, кем была до Разлома? И считаешь, что нынче тебе живется ничуть не хуже, чем тогда?
— Мне бы очень хотелось забыть, кем я была раньше.
Эверетт поразмыслил над этим откровением и почувствовал жгучую зависть. Хотя, возможно, она мало отличалось от его желания избавиться от снов.
— Ведь ты и раньше была замужем за Гарриманом, да? — спросил он. — Ты ведь его жена?
— Мы давно вместе. Но это, пожалуй, не то, что ты думаешь.
— Он кто, ученый? Спец по снам? Кем он раньше был?
— Да, он вел исследования в этой области, но Разлом, конечно, ему помешал, как и всем остальным. Не хочу говорить о Гарримане. Скучная тема.
Эверетт забрался поглубже в кресло. Он устал вытягивать из собеседников ответы, не проливающие ни капли света. Его взгляд медленно прошелся по стойке бара к фасадному окну с полосками липкой ленты на трещинах в стекле. Эверетт узнал стоявшего на улице человека, вернее, человекоподобного робота-телеевангелиста. Он то ли проповедовал, то ли выговаривал двум пацанам, которые сразу напомнили Эверетту Рэя и Дэйла. Но это, конечно, были совсем незнакомые дети. На глазах у, Эверетта они вырвали из карманов робота кипы брошюр, швырнули на асфальт и дали деру. Робот невозмутимо нагнулся подобрать свое добро.
— Почему бы тебе не поиграть в бильярд? — спросила Даун Фолта.
Тот послушно кивнул и выскользнул из кабинки. Эверетт смотрел, как он подходит к столу, как, заговаривая с игроками, нервно дергает головой.
— Я хочу потолковать о девушке из снов, — произнесла Даун. — О Гвен. Ее ведь так зовут? Ты ее любишь. Потому и вернулся.
Эверетт кивнул. Он слишком устал, а может, был слишком пьян, чтобы возражать.
— Кэйл хочет, чтобы ты сделал его мир настоящим.
Он отвернулся, не желая продолжать тему. На вечеринке от его внимания не укрылось, что Даун презирает Кэйла.
— Чтобы он мог жить с девушкой, — напирала она. — Именно ради этого!
Он снова встретил ее взгляд. Все равно что кивнул.
В полумраке кабинки она придвинулась к нему — соприкоснулись плечи, бедра и колени.
— Знаешь, — сказала она, — а ведь у меня есть идея получше. Преврати меня в Гвен.
— Не понял.
— Воспользуйся своей силой, чтобы сделать из меня ту, кого ты хочешь. Тогда она станет живой, и ты ее получишь. Ты ведь способен, сам знаешь. Сделай меня ею, и уедем отсюда вместе. Если хочешь, переберемся в тот дом из твоих снов.
Он закрыл глаза, поднял и осушил кружку. И почувствовал на своем бедре ее ладонь.
— Эверетт, она же ненастоящая. И я знаю, как ты жаждешь с ней встречи. А потом тебе уже не придется творить чудеса.
— А как же Гарриман и Илфорд? Как насчет их планов?
— Милый, я с удовольствием погляжу, как их планы превратятся в дым. — Не убирая руки с его бедра, она повернулась, и ее лицо оказалось напротив лица Эверетта. — Поцелуй меня.
Он приник к ее губам и ощутил ее дыхание. Сладкое, как яблочный сок. Но с горьковатой примесью. Вроде сажи или уксуса.
Даун оторвалась от скамейки, прижалась к Эверетту грудью и животом. Эверетт почувствовал, как она расстегивает ему брюки. Рев динамиков, запах пота и застоялого дыма, стук бильярдных шаров, язык Даун у него во рту и рука на его бедре — все отодвинулось прочь, точно айсберг. Перед Эвереттом остались только море и туман.
Он выпрямил спину и потряс головой. Даун открыла глаза, усмехнулась и отстранилась.
— Ты же знаешь, Даун, ты не Гвен. — Ему хотелось вместе с этой фразой выплеснуть всю свою мировую скорбь.
Но с лица Даун не сходила улыбка.
— Да. Пока — не Гвен. Но я не совсем безнадежна.
Он покинул кабинку, прошел в туалет и встал, покачиваясь, у писсуара. Следом вошел Фолт с кием в руке.
— Ну, чего, Эверетт? Ты как?
— Пошли отсюда, — сказал Эверетт.
Он стоял и смотрел вверх, на низкий небосклон, на толщу тумана, что придавила черные рощи. Даун высадила Эверетта и Фолта у подъездной дорожки перед домом Илфорда. Ее машина скрылась в ночи, и почти тотчас умер гул мотора.
В тот миг Эверетт пожалел, что отпустил ее. Ведь он мог вырваться из