Только что он был на краю гибели. Если бы он не задержался на секунду, повинуясь безотчетному чувству, и сделал хотя бы один-единственный шаг вперед, то сразу рухнул бы в бездну, внезапно открывшуюся под подошвами его сапог.
В первое мгновение он остановился и даже не мог заставить себя вздохнуть, не в силах совладать со своим ошеломлением.
Прямо под ним уходила куда-то в неясную бездну колоссальная полость. Таррейтал даже не мог себе представить, насколько глубоко расщелина уходит в недра. Однако одного взгляда, брошенного вниз, оказалось достаточно, чтобы у него возникло ощущение, будто он снова смотрит вниз, очутившись на крыше родного Небоскреба…
Только выдержка спасла Вингмохавишну от гибели, позволив мгновенно собраться и устоять на самом краю. Он настолько владел собой, что даже не отпрянул, не рванулся обратно на траву, чтобы почувствовать себя в безопасности, а заставил себя нагнуться и пристально посмотреть вниз.
С детства аббат Фарсманс тренировал учеников, заставляя избавиться от страха высоты. Священник выводил своих питомцев на крышу Небоскреба и заставлял гулять их по самому краю парапета, постоянно нацеливая взгляд вниз, в огромную бездну. Сначала занятия проходили со страховкой, а потом и без нее, поэтому Таррейтал мог позволить себе бесстрашно рассмотреть бездну, разверзшуюся под его ногами.
Только потом он попятился и отодвинулся от края. Двигаясь на своих приятелей спиной, он отошел от опасного места и сказал им с усмешкой:
— Хотите знать, где мы находимся?
— Конечно! Конечно! — загалдели они.
— Знаете, на чем мы сейчас стоим?
Головы его спутников опустились вниз. Они стали пытливо разглядывать почву, пружинящую под ногами, стараясь прийти к верной догадке.
Обменявшись недоуменными взглядами, они повернулись к принцу, ожидая объяснений.
— Мы стоим сейчас на ветви дерева! — торжествующе объявил Таррейтал.
Вопли изумления сорвались с губ его спутников.
— Что ты говоришь, мой повелитель? — недоверчиво вскричал Парсонс. — Мы находимся в подземной пещере!
— В подземной пещере… — язвительно передразнил его принц. — Где ты видел такие пещеры! Наш воздушный шар приземлился не на землю, а на крону гигантских деревьев…
— Не может быть… — округлил глаза Маскей и ошеломлено запрокинул голову. — Никогда не думал, что существуют такие деревья…
— В древности, во времена до Смерти не было таких лесов… — сказал Вингмохавишну. — Они появились только после катастрофы.
— Действительно, я читал об этом, — был вынужден согласиться Парсонс. — Но я никогда не предполагал, что увижу нечто подобное…
— Раньше я тоже только читал об этом, — усмехнулся Таррейтал. — Я тоже лишь слышал, что после Смерти на Земле появились такие деревья, как эти. Но никогда не думал, что и мне посчастливится побывать тут…
— Удивительно, мой повелитель, как могло это все вырасти… — зачарованно глядя вокруг, прогудел квадратноголовый коротышка. — Но какова их высота?
Его тщедушное тело выглядело особенно маленьким среди этих гигантских ветвей.
— Каждое такое дерево, по моим представлениям, в высоту ничуть не уступает Небоскребу Наккута… — прикинул Таррейтал. — Может быть, я ошибаюсь… может быть, эти стволы еще и повыше… Только представьте себе, что сейчас на самом деле над нашими головами никакой и не купол, как мы раньше думали. Это один из обычных, если так можно выразиться, один из самых обычных исполинских листьев, каких здесь тысячи, десятки тысяч!
— Так это обыкновенный лист… — хлопнул себя по-лбу Маскей. — Поэтому мы и смогли его приподнять, как крышку!
— Ты удивительно догадлив! — усмехнулся Парсонс. — Поэтому почва под ногами так необычно пружинила. Судя по всему, именно это нас и спасло от смерти. Если бы мы ударились об землю, то не собрали бы собственных костей. А так… так нам повезло, и мы не разбились, врезавшись со всего маха в гигантский лист на воздушном шаре…
— Не знаю, насколько нам всем посчастливилось… — вздохнул Таррейтал. — Да, ответ на один вопрос мы, наконец, получили… Теперь мы знаем, что находимся на самой верхушке исполинского леса. Теперь осталось добраться и до ответа на другой вопрос: как же нам теперь выбираться отсюда?
Глава седьмаяТропы и деревья
Вверху и внизу, повсюду, насколько хватало глаз, простирался огромный лес. Плотные исполинские листья, сложившиеся друг на друга, наглухо закрывали небо.
Несмотря на это, поверхность листьев пропускала солнечный свет, только приобретавший от этого странный, необычный изумрудный оттенок.
Таррейталу все время казалось из-за такого бирюзового освещения, что они странствуют внутри какой-то исполинской зеленой виноградины.
Со всех сторон громоздились наклонные колонны ветвей. Рассыпались фейерверком разноцветных бутонов и складывались в узоры бесчисленные гирлянды пышных цветущих кустарников. Широкие извилистые естественные аллеи уходили вдаль бескрайними коридорами зеленых лабиринтов.
Дерево, на кроне которого они очутились, без сомнения было самым высоким в этом гигантском лесу. Куда бы ни упирались взгляды Таррейтала и его спутников, получалось, что они смотрят как бы сверху вниз.
Выше нависали только «купола» широких плотных листьев, опоясанный матово светящимися кругами солнечных сполохов.
Какое-то время четверо путешественников пробирались по зарослям молча. Вскоре влажная «почва» стала еще заметней пружинить под их ногами.
— Здесь нужно вести себя «гостями», а не «хозяевами»… Шагать нужно осторожно… и ничего не трогать! Особенно это касается тебя, Парсонс… Ты любишь изучать природу, я знаю… но не приближайся к незнакомым растениям!
— Почему? Это же так увлекательно… — попытался возразить юноша. — Я не мог раньше представить себе, что существуют такие виды флоры! Это же так…
— Никто не знает, чего от них можно ожидать! — назидательно перебил его принц. — Нужно вести себя предельно осторожно! Тогда все останемся целы! Помните — вокруг неизвестный, таинственный лес!
Таррейтал не только в очередной раз предупредил своих спутников, но и сам удвоил концентрацию внимания. Он неторопливо пробирался, каждую секунду соотнося свои ощущения с ментальным полем серебристого рефлектора.
Каждое неосторожное движение через мгновение могло стоить жизни.
Как знать, может быть, кругом их окружала страшная опасность. Может, многочисленные голодные хищники рыскали кругом, шатаясь в поисках добычи по гигантским ветвям.
Незаметные убийцы вполне могли поджидать своих жертв впереди, в непроходимых зарослях. Они могли сидеть, притаившись в обманчивой тишине и зарывшись в клубящуюся мощными сполохами зеленую массу листьев, чтобы в одно мгновение наброситься и растерзать жертву.
Бесшумно продвигаясь вперед, Таррейтал постоянно призывал приятелей быть начеку. Он и сам внутренне готовился к тому, что в любой момент из изумрудного тумана может стремительно появиться какая-нибудь свирепая тварь.
Пальцы его постоянно сжимали рукоятку кинжала. Совсем не хотелось безропотно ждать, чтобы какой-нибудь голодный зверь набросился бы на них. Вингмохавишну дрожал, представляя себе, что в любой момент злобная тварь может прыгнуть, вгрызаясь в тело, и оскалить клыки, разрывая тело в клочья.
Порой он так и видел ненасытную, дрожащую морду, готовую разинуть пасть и нетерпеливо пропихнуть истекающие кровью куски жертвы в свою пустую утробу. Вингмохавишну, как и его приятели, не раз странствовал по лесам вокруг своего родного Наккута. Молодые кандианцы знали, что такое настоящая угроза неизвестности и сейчас вполне готовы были постоять за себя.
Они не продвигались вперед ни на локоть, не присмотревшись к окружающей обстановке. Вокруг всюду простиралась густая масса растительности, она темнела сбоку, сверху и под ногами.
Плотный смрад, ароматы неведомых растений и жуткие миазмы до предела заполняли безбрежные просторы исполинского леса. В теплом и сыром воздухе густо пахли раскрывшиеся бутоны, невероятно изысканный флер которых парадоксальным образом смешивался с гнусным, тошнотворным смрадом гниющих растений.
Где-то там, далеко наверху, в той прежней жизни остался обыкновенный человеческий мир, с его нормальными ощущениями. Там остался обыкновенный воздух, с его свежими, чистыми, прохладными ветрами.
Теперь все было по-другому. Впереди молодых кандианцев ждало нечто, напоминающее единое гигантское облако испарений. Причем трудно было расчленить все доносящиеся запахи. В невероятной смеси было много как ароматных, так и зловонных примесей, причудливой смесью заволакивавших сознание.
Опасность могла подстерегать здесь на каждом шагу. Таррейтал продвигался вперед и оболочка ментального поля, отвечавшая за безопасность, постоянно пульсировала, сигнализируя о тревоге.
Но ничего нельзя было поделать. Приходилось лишь пробираться вперед и постоянно быть начеку.
Путники шли по странной, пружинистой почве. Отчетливо проложенной тропы не было и они пробирались среди цветущих кустарников, среди смердящего, осклизлого, преющего тростника.
Кандианцы не знали, куда именно следует двигаться. Нужное, наверняка правильное направление им было совершенно неизвестно. Молодые ребята лишь хотели найти выход из этого зеленого лабиринта и упорно преодолевали зеленые заросли, метр за метром оставляя за спиной непроходимую чащу.
Трудно было себе представить, что густая поросль могла расти, по сути дела, на одной единственной ветви. Протянувшаяся в сторону от исполинского ствола ветвь по размерам не уступала широкой проселочной дороге, одной из тех, какими были исполосованы в прошлом земли их родной Южной Канды.
Пока молодые спутники осторожно, осмотрительно продвигались вглубь небольшой рощи, растущей на колоссальном суке, солнце, зависшее над «куполами» листьев, начало заходить и внутри гигантского леса ощутимо стало смеркаться.
Таррейтал вместе со своими товарищами пробирался в полумраке, то вздрагивая от треска сырых сучьев, валявшихся под ногами, то принимая кусок изогнутой лианы за огромный клык какого-нибудь хищника.