- Ну, если ты меня сначала накормишь, я вся твоя.
- Правда? – в его глазах проскользнул опасный блеск.
Я кивнула, одарив его самой волшебной улыбкой, на которую была способна. Мне уже совсем не страшно оставаться с ним наедине, а после сегодняшнего невероятного утра я перестала бояться близости с ним. Если это должно произойти, то пусть только с ним. Пусть только он будет первым! Ведь я уже наперед знала, что никто другой не вызовет во мне подобных чувств.
Мы отправились в восточную сторону города, где Давид повел меня в небольшой ресторан, который оказался милым и уютным. Мы провели в нем около часа, и я попробовала множество всяких вкусностей. Пообедав, опять сели на мотоцикл, и Давид привез меня к потертому зданию, на котором было написано яркими буквами «Тату салон».
Понимая, для чего мы приехали сюда, я испуганно посмотрела на Давида.
- Давид, я…
- Время делать что-то сумасшедшее, - лукаво улыбнулся он.
- Не знаю… может быть, не стоит, ведь я не хочу, чтобы все видели…
- Никто не увидит, - констатировал Давид, не давая мне даже шанса засомневаться. – На теле есть места, о которых будем знать только мы, - прошептал он, как змей искуситель.
- Но я даже не знаю, что наколоть!
- Ты хотела надпись? Я помогу тебе выбрать отличную надпись!
Я задумалась на некоторое время, но потом все же согласилась.
- Только маленькую, и что-то со смыслом…
- Доверься мне, - сказал он, и в его глазах зажегся победный огонек.
Думаю, это самый сумасшедший поступок в моей жизни.
В салоне нас встретила женщина, полностью покрытая татуировками и пирсингом. Она бросила нервный взгляд на Давида, а он подарил ей уничтожающий.
- Причинишь ей боль – живьем сдеру с тебя шкуру, - пригрозил он ей, и я сделала вид, что не слышу, ведь стою достаточно далеко от них, рассматривая эскизы возможных татуировок. – И инструменты должны быть чистыми, - добавил Давид.
Затем он взял листок с ручкой, сел в сторону и начал рисовать образец татуировки, которая должна быть на мне. Он не разрешил мне посмотреть на результат, когда закончил рисовать, поэтому я даже понятия не имею, что будет в итоге.
Я легла на стол, полностью расстегивая штаны, и, опустив немного резинку трусов, зажмурилась, готовясь к самому худшему. Мне сделали один очень болезненный укол в области паха, но я не издала ни звука, переживая за жизнь мастера, но дальше я ничего не чувствовала.
Во время процедуры я спокойно лежала, рассматривая все вокруг. Давид находился все время возле меня, заботясь о том, чтобы я не заскучала и не взглянула на татуировку преждевременно. Он рассказывал мне каждую мелочь, объяснял значения интересных мне наколок, висевших на стене. Держа меня за руку, он успокаивающе гладил пальцы, и это действительно помогало отвлечься.
Процедура длилась около двух часов, и прежде чем девушка закончила, Давид одобрительно оценил результат. Мне не дали посмотреть на татуировку, приклеив кусочек бинта, пропитанный каким-то средством, который должен действовать как антисептик.
Выйдя из салона, мы отправились в кафе, в котором провели около часа. Давид заказал мне большой кусок торта и чашку кофе. Все время он вел себя со мной осторожно и внимательно, открывая мне дверь и держа меня за руку. Мне это нравится, я никогда не чувствовала себя более счастливой. Улыбка не сходила с моего лица, и я не спускала с Давида влюбленного взгляда. А он тем временем впитывал мое счастье, не пропуская даже мелочи. Сегодня он другой — более открытый, даже иногда улыбался, словно его подменили.
Окружающие смотрели на нас испуганно, вернее, больше на Давида - вряд ли его видели когда-то в подобном настроении. Я не знаю о нем почти ничего, только сплетни, и те не слишком хорошие. Несмотря на это, я не отвернулась от Давида. То, что я вижу в нем - совсем другое. Человека не судят по внешности или исходя из придуманных рассказов. Сперва следует пообщаться лично, тогда ты сможешь увидеть его истинное лицо. И хотя Давид полностью мне так и не открылся, все же я слепо верила в его хорошую сторону.
Когда мы уже собирались на выход, у меня зазвонил телефон. Увидев номер бабушки, я незамедлительно приняла вызов, только вот услышала совсем не голос бабушки — это была соседка, которая иногда у нас гостила.
- Алеста?
- Вера Ивановна?! – удивилась я. – Что случилось?
- Антонина упала с лестницы, когда шла от меня, - встревожено сообщила она. – Её только что забрала скорая помощь.
Услышав это, я сразу подорвалась с места, задев кружку, горячее содержимое которой попало на Давида.
- Прости, - извинившись, я взяла салфетку и принялась исправлять свою оплошность, одновременно разговаривая по телефону. – Как она? – меня затрясло от страха и волнения.
Давид тем временем убрал мои руки, останавливая попытки вытереть горячую жидкость.
- Все нормально, - бросил он мне, пальцем подзывая официантку. Девушка испуганно подошла к нам, опустив взгляд в пол. – Быстро убери тут все, – грубо приказал он ей, и это меня немного отвлекло от разговора по телефону. На секунду я задумалась о том, что с посторонними людьми Давид ведет себя пренебрежительно и грубо, но Вера Ивановна сейчас объясняет мне состояние бабушки, поэтому я быстро забыла о его поведении. Оказывается, бабушка сильно упала, у нее несколько ушибов и вывих лодыжки. Но больше мне ничего не удалось узнать, ведь в больнице должны были провести тщательный осмотр и лишь тогда поставить точный диагноз.
Я бросила трубку и, извинившись перед Давидом, попросила его подвезти меня до больницы, преждевременно объяснив ему ситуацию. Он рассчитался за наш обед, и мы отправились в больницу. Позвонив Олегу, Давид оставил меня у входа, а сам уехал переодеваться, но в этот день я его больше не увидела. Почти целую ночь просидела в больнице, ожидая, когда проснется бабушка, а наутро Олег сообщил, что Давид уехал.
Утром Николай Петрович, лечащий травматолог бабушки, сообщил мне о её состоянии. Больше всего пострадала нога, но есть еще и ушибы, а также небольшая трещинка на ребре. Бабушку оставили в больнице, и я поплелась домой одна.
Я немного разочарована. Давид уехал, и мы не попрощались. Вчера был чудесный день, который я теперь вспоминаю с улыбкой, но мне хотелось, чтобы он закончился не так.
Выйдя из больницы, я наткнулась на машину Олега. Он опустил стекло бокового окна и подозвал меня пальцем.
- Садись, - коротко бросил мне.
Я обошла машину и открыла дверь. В машине меня встретил огромный букет красных роз, лежащий на сидении. На мгновение я застыла, затем перевела удивленный взгляд на Олега.
- Это от Давида, - пояснил он. – Сто одна штука.
- Мне?! – удивилась я.
- Нет, мне! – поддразнил Олег. – Бери и садись в машину. Там еще записка есть.
Обхватив эту красоту руками, я прижала букет к груди и вдохнула цветочный аромат. Знает, как поднять настроение! После чего села в машину и принялась искать записку. Найдя небольшой конвертик в виде открытки, я открыла его и прочла:
«Вчера мне понравился цвет твоей помады, и я дарю тебе розы в тон ей. Хотел слизать с тебя её всю, но решил оставить это удовольствие на потом. Не грусти, милая, я буду спешить к тебе».
Эти необычные строчки подняли настроение и вызвали улыбку. Смеясь, я бросила быстрый взгляд на Олега. Он искоса наблюдал за мной, одновременно следя за дорогой. Моя реакция на записку его заметно успокоила, поэтому я не сдержалась и колко спросила:
- Что?!
- Ничего. Рад просто, что не придется тебя развлекать.
- С чего это меня нужно развлекать?
- Ну, был приказ не давать тебе грустить.
- Очень смешно, - съязвила я и отвернулась.
Меня быстро доставили домой, и я поспешила принять душ и поесть, после чего рухнула в кровать и моментально уснула. Всю прошлую ночь я просидела возле койки бабушки, волнуясь о её состоянии, ведь она у меня единый родной человечек. Не хочу её терять. Меня радовало то, что обошлось такими несерьезными последствиями, ведь все могло бы быть хуже. И я решила быть по отношению к ней более внимательной, а также во всем помогать и заботиться о ней.
Глава двенадцатая.
Я проснулась от небольшого жжения в паху, сразу вспомнив вчерашнюю выходку. Я так и не смотрела на рисунок, ведь просто-напросто забыла о нем. Даже когда утром принимала душ, не обратила внимания на татуировку, ведь тогда еще она не давала о себе знать.
Поднявшись с кровати, подошла к зеркалу и немного спустила резинку трусов. Моему взору открылось одно слово - «Боско», написанное большим красивым почерком, с закрученными концами черного цвета. Я присмотрелась и увидела над этим словом некие иероглифы, возле которых отчетливо виден небольшой глаз. Внизу слова тоже иероглифы, только в конце стоит крест.
Наколка так себе - невзрачная и простая. Нет никакой особенности, разве что сделана красиво. Хвостик буквы «б» тянется по верху, подчеркивая надпись иероглифов, словно обозначая важность. Но я все равно не понимаю смысла. И это слово «Боско» кажется мне знакомым…
Я долго рассматривала надпись, пока не пришло время собираться в кафе. Сделав две чашки кофе, вышла на улицу. Олег ждет меня как всегда в машине. Я села рядом с ним, протягивая горячий напиток, и одарила его самой радостной улыбкой.
- Чего тебе надо? – тяжело вздохнув, спросил он.
- Ничего! – обиженно бросила. – Разве я не могу угостить тебя чашкой кофе? Тем более я еще не завтракала, не люблю есть в одиночестве.
- Хочешь сказать, что это еда? – отрезал он, бросая быстрый взгляд на кружку в моих руках.
- Ну, пока не проснусь, то да!
Он опять тяжело вздохнул, пробормотав что-то невнятное, и открыл крышку подлокотника возле меня, достав оттуда два пирожка.
- Вот, бери! – Олег протянул мне угощение. – И пока не съешь, с места не двинусь.
- Это приказ Давида? – удивилась.
- Нет, мой.
- Спасибо, - довольно улыбнувшись, я приступила к еде. – Значит, пока ты наблюдаешь за мной, все время сидишь на пирожках? – поинтересовалась я с набитым ртом. Пирожки с повидлом действительно вкусные.