Космолог ошибся: астрофизику Горд знал не так уж и плохо, спасибо покойной матери.
– Так вы считаете, – спросил космогатор, – что в галактиках разных типов, центральные чёрные дыры играют разную роль.
Вид у Антуана сделался таким, словно с ним внезапно заговорила приборная панель. Это доставило космогатору определённое удовольствие. Однако космолог тут же переключился на такой научный уровень, где простому смертному было делать нечего. Увидев, что теперь Горд его не понимает, он тут же вернул на лицо снисходительное выражение. Больше Зимин не обращал на него внимания до самой посадки.
Лично идти на конференцию он изначально не собирался, но потом в нём сыграло глупое самолюбие.
– И так, – продолжал докладчик, – мы пришли к выводу, что трещины ведут в изначальный квантовый хаос, из которого произошло всё. Место, в котором каждое мгновение рождаются и погибают зародыши иных неведомых вселенных. Место, которое на самом деле и местом-то не является, так как там нет привычного нам пространства. Да и о мгновениях можно говорить только условно, так как времени, в нашем понимании там тоже нет. Это просто хаос – вечно «кипящая» пустота, в которой нет ничего постоянного.
Вновь поползли формулы, Горд понимал с пятого на десятое. Уж слишком непривычные истины они открывали.
– Теперь понятны все странности происходящие с зондами. Внутри аномалии происходит нарушение причинности, которое нарастает по мере погружения в трещину. Вначале только на микроуровне, но этого достаточно, что бы выходили из строя управляющие процессоры. А вот биологический мозг, похоже, в этом отношении адаптивней. Известно, что некоторым пилотам удалось развернуть корабли.
Видел бы ты их после подобного возвращения, – мрачно подумал Горд.
– В случае же дальнейшего продвижения в трещину, любой материальный объект должен распасться на первичные кванты.
Потом задавали вопросы. В большинство из них Зимин даже не вслушивался. Заинтересовался он только когда через несколько мест от него поднялся Антуан. Хорошо настроенные усилители делали его голос слышимым каждому в зале.
– Простите, но теория изначальной квантовой пены до сих пор не доказана. Более того, расчёты показывают, что возникшие из неё вселенные оказываются нестабильными и разрушаются в течение сотых долей секунды после возникновения.
– Да, это так, – не стал спорить докладчик. – Однако вы должны согласиться, что по-другому всё это, – короткий жест руки в сторону всё ещё выведенных на экран формул, – объяснить не получится. Приходиться признать, что объяснение фактору стабильности нашей вселенной отсутствует до сих пор.
Лектор-кавай вздохнул, потом добавил.
– Одно время ходил слух, что к объяснению этого вплотную приблизился некто Анамерис Ковалес Секон с Амистала. Но, увы, по имеющимся у меня данным, этот, безусловно, талантливый космолог и астрофизик трагически погиб около двух лет назад.
Как интересно, – подумал Горд. Он напряг слух, одновременно включая запись. – Всё связанное с Алмсталом это уже интересно.
– Да, – согласился с ним Антуан, – я не много общался с ним и слышал, будто он хотел обойти возникающую при формировании вселенных нестабильность, используя принцип, который он называл однократным нарушением причинности или временной петлёй. Увы, но подробностей я не знаю. К сожалению, похоже, все его записи погибли во время известной трагедии на синхрониуме.
Когда дискуссия уже завершилась, Горд догнал Антуана снаружи здания, на массивных мраморных ступенях собора-лектория. Астрофизик что-то недовольно бормотал себе под нос.
– Ага, как же сделали великое открытие. Доказали, что трещины ведут в квантовый хаос. Об этом уже и без них многие догадывались. Пусть бы лучше объяснили, почему именно сейчас? И чем всё это нам грозит?
Потом он недовольно повернулся к Горду.
– Вы что-то хотели?
– Вы знаете, что часть записей Алмстала уцелела? – спросил его Горд.
Владыка Арманд был разгневан. Неудовольствие транслировалось им уже некороткими дискретными импульсами, как обычно, а непрерывным спектром. И это как ничто свидетельствовало о силе владевшей им ярости.
Кадрон, являвшийся объектом этих эмоций, был изрядно напуган, но виду предпочитал не показывать. Он надеялся ещё, что всё обойдётся.
Энергетический выброс владыки был столь велик, что содрогнулся весь двенадцатимерный кокон, где они все сейчас находились. Ограничивающее его свёрнутое пространство покрылось рябью, но тут же восстановилось. Владыка слегка остыл.
Какое-то время Арман молчал, а когда заговорил вновь, то эмоциональная составляющая его слов была такой, что многим силам показалось, будто энтропия в коконе существенно возросла.
– По какому праву, ты, вассал, принёсший мне клятву верности, не выполнил моего приказа об уничтожении всех действующих систем перворас и оставленной ими информации.
Создавалось впечатление, что в сознании Кадрона внезапно закоротило лингво-контуры: настолько невнятным оказался его ответ.
– Так ведь того… Камешки слишком глубоко в стенках были, что бы до них… Надо всё здание вдребезги. Да и зачем собственно? – Потом во внезапной вспышке строптивости Кадрон добавил. – Это моя планета!
Уровень энтропии вновь повысился. Окажись здесь сильный концентрат чего-либо, он тут же расползся бы по всему кокону.
– Ты не понял меня, Кадрон, – Арман чётко структурировал каждое слово. – Я не спрашивал тебя, кому принадлежит Сора. Я прекрасно знаю это и так. Я спрашиваю, почему ты не уничтожил создаваемую камнями энергосеть. Она не должна была попасть в распоряжение смертных.
Лингво-система Кадрона наконец-то восстановилась. Очевидно, мыслительные импульсы нашли в его подсознании обходные пути.
– Прошу прощения величайший, но философские камни предтеч были вделаны настолько глубоко в стены, что для их извлечения пришлось бы слишком сильно повредить храм. Да и зачем собственно? Ведь планета полностью мной контролировалось, а сама данная энергоструктура создавала у верующих в меня чувство возбуждения и молитвенного экстаза. Происшедшее конечно не обычно, но, в конце концов, ничего страшного не случилось.
– Откуда ты знаешь, что ничего? – поинтересовался владыка. В эмоциональном спектре, который он по-прежнему демонстрировал, теперь чувствовалась ирония, пополам с раздражением. – По-моему очень даже чего!
На мгновение в спектре этой сущности прорезалась эмоция похожая на странную улыбку.
– Похоже, ещё не все поняли. Подобная сеть могла быть настроена только на избранного, на кандидата в миссии. Я понял это сразу, как только мне сообщили её параметры.
Остальные присутствующие невольно обменялись короткими импульсами, такого поворота они не ожидали. Многие вывели в своё сознание сообщённые Кадроном данные и теперь лихорадочно их проверяли.
Арман, наконец, блокировал свой эмоспектр, потом продолжил:
– Теперь давайте прикинем. Перед самым открытием Алефа, до которого остались уже дни, не исключено часы, на Сору пребывает некий избранный, вступает в пси резонанс с кристаллами предтеч, устраивает жуткий переполох, потом исчезает. Ну не верю я в такие совпадения, не бывает их просто. Откуда он узнал, что в храме есть настроенная на него энергоструктура? Чего хотел? Загадка! Между прочим, в философских камнях вполне могла быть закодирована какая-либо информация, которую он считал.
Ксеронг на своём месте внутренне усмехнулся: об этом они как раз подумали.
– Не возможно, мы проверяли.
– Это если запись не запрограммирована на самостирание, – буркнул владыка. – В конце концов, знания перворас даже для нас во многом тайна. Никто не знает, что они могли, и что им было известно о будущем.
А вот об этом не подумал даже Ксеронг.
– И так, дальше. В критический для себя момент этот загадочный избранный открывает с помощью камней переход и телепортируется на космодром напрямую. При этом стирает всю информацию о своём корабле с компьютеров порта. Нет, он явно очень хорошо подготовился, и хорошо знал что делает. Честно говоря, это вызывает некоторую тревогу.
– Да, что он может? – не удержался Ксеронг. Подступы к Алефу контролируются нами полностью. Без нашей воли туда даже мелкий метеорит не прорвётся.
– Скорее всего, так и есть, – согласился владыка, – но в столь судьбоносный момент рисковать мы не можем. Значит, говорите, это была «Ласточка»?
– Судя по мозговой информации свидетелей да, – отозвался Кадрон. – На ней прибыли двое самцов и две самки из расы людей. В храме юного самца опознали.
– Да, я помню, – Арман не надолго задумался, погрузившись в себя и почти не реагируя на внешние раздражители. Наконец он изрёк. – Ну, космогатор «Ласточки», понятно, это просто наёмник, используемый лишь как пилот, а вот опознанный это уже интересно. Тогда всё сходится. Будучи скрытым псиоником, он узнал о наличии в храме псионической сети и впоследствии понял её предназначение, которое было скрыто даже от нас.
Он бросил очередной гневный импульс в Кадрона.
– Значит так, поиск вести по двум направлениям. Во-первых, ищем этого самого Романа, вряд ли его тогда в первый раз унесло слишком далеко от планеты. Во-вторых, перепроверьте архивы гильдии. У них наверняка должны сохраняться данные о контрактах с клиентами. Выясните какая «Ласточка» побывала на Соре.
– Легко сказать, – задумчиво протянул Гоплит. – Гильдия космогаторов это ярко выраженная сетевая структура. Она попросту не имеет общего для всех центра. Неизвестно даже точное количество всех её отделений. Гильдия никогда не вела столь полной статистики.
– Задействуйте всех свободных агентов. Можете даже свернуть не слишком значимые операции. Всё что имеет отношение к Алефу сейчас намного важнее.
Владыка вдруг замолчал, явно что-то обдумывая. Потом изменил конфигурацию своих полей и обратился к начальнику безопасности.
– Всё это внезапно навело меня на одну мысль. Способность «Ласточек» к перемещению в псевдоконтинууме колоссальна. Есть ли хоть какой-то шанс, что она способна преодолеть поставленную нами защиту?