– Пожалуй.
– Ты дашь «Ласточки» для срочной эвакуации?
– Видимо придётся, хотя очень не хочется привлекать внимание к тому, что к раскопкам причастна гильдия.
Он чуть помедлил.
– Знаешь поразительно. Мы ничего не нашли там где ждали. И сделали находку там, где не ждал никто.
– Две находки, – машинально проговорила Первети.
– Две? А, ты имеешь в виду очередной фокус Герды.
– Очередной!? Ты, хочешь сказать, что она и раньше преподносила такие сюрпризы.
– Так была кое-что, – неопределённо проговорил Невский, досадуя на себя, что так глупо проговорился.
Первети поняла, что он ничего не будет рассказывать.
Немного помолчав, Борис негромко сказал:
– Ты не думаешь, что этот мальчик теперь стал слабым звеном.
– Что ты имеешь в виду?
– Его опознали на Соре. Найдут его, найдут и вас с Гердой: и потянутся цепочки…
Несколько секунд Первети внимательно глядела ему в глаза, прекрасно понимая, что может стоять за последней фразой.
– Даже не думай, – твёрдо сказала она. – К тому же искать будут скорее «Ласточку».
Борис Невский покачал головой.
– Их невообразимое количество в трёх галактиках. А посещение Соры не отражено ни в каких гильдейских документах. Кстати, – он нахмурился, – твои археологи ведь не знают всей истории?
– Нет, конечно. На обратном пути мы договорились, что о происшедшем им лучше оставаться в неведении. Основной группе даже не было сказано, что в надписи содержались координаты закладок. Кроме того, я вообще попросила их не слишком распространяться о нашем полёте. Обещала, что раз теперь мы точно знаем, что великий храм предтеч на Соре есть, то я скоро договорюсь об официальном полёте туда. Сказала, что у Герды иначе могут быть неприятности от гильдии. Учитывая вашу невероятную скупость поверить в это было не сложно.
Борис Невский иронично приподнял брови, но комментировать последнюю реплику не стал.
– Ладно, будем надеяться, что ты права. По правде сказать, от того, что тебе не понравилось меня больше удерживает одно: по вашим словам Роман дружок Герды.
Первети сложила губы суровой складкой.
– Понимаю. Вы, конечно, планируете вовлечь девочку с такими талантами в организацию, и боитесь, что если правда всплывёт, она вас возненавидит.
Невский чуть заметно кивнул.
– Что ж, – произнесла женщина, – лучше уж так. Кстати Роман тоже перспективный кандидат.
– Но в организацию их придётся привлекать, куда раньше чем планировалось, – проворчал Борис. – После случившегося надо как можно быстрее провести посвящение и блокировку разума.
– Ладно, – сказал он после некоторого молчания, – получишь еще две «Ласточки». Кстати тебе повезло. Так вышло, что здесь ещё трое учеников гильдии. Просто совпало.
Когда Первети вышла, Невский некоторое время задумчиво смотрел на дверь. Потом медленно покачал головой.
– Вот это да, – пробормотал он, – локальный переход сквозь сплетение без всякого корабля! Кто бы подумать мог!
Требовалось немедленно переговорить с Гордом.
Глава семнадцатаяУ каждого свой поиск
Гипнореальность – вид виртуальной реальности, в которой эффект присутствия обеспечивается сильным гипнотическим воздействием.
Разумные как бы видят действие постановки изнутри, от лица главного героя, воспринимая его ощущения и эмоции. В связи с сильным наркотическим эффектом запрещена на большинстве цивилизованных планет.
Существо размышляло. Когда-то его звали Стас Груздин, но теперь оно об этом не вспоминало. Оно вообще забыло, что значит имя. Эта концепция была теперь выше его понимания. Оно не причисляло больше себя ни к какому разумному виду и анализировало обстановку бесстрастно, словно вычислительная машина. Хотя ни один из компьютеров в «Трёх галактиках», не имел столь странных логических схем.
Это был разум начисто лишённый самосознания. Сейчас внутри него вспыхивали и стремительно менялись вероятностные узоры, отражая реальную паутину возможного будущего. Связи вспыхивали в мозгу и тут же отбрасывались за ненадобностью.
Ни один псионик не мог анализировать вероятностные поля с такой скоростью и так далеко в будущее. Но у существа тоже были пределы. Принцип неопределённости не позволял отследить все связи: чем дальше в будущее, тем больше они размывались. Его резонанс со вселенной не был полным, и таковым быть не мог. Его разум был слишком чужд для неё, и мог резонировать только с отдельными фрагментами мира. Даже в ближайшем будущем слишком многое для него оставалось сокрытым. Из паутины возможностей, которую он наблюдал, были словно вырезаны куски.
Но и оставшегося было слишком много: всей его огромной мыслительной мощности было недостаточно. К тому же узоры слишком быстро менялись, а некоторые событийные связи были безмерно чужды для него.
Это не был анализ в человеческом понимании. Внешние схемы как бы постоянно сравнивались с имеющимися у него ментальными матрицами. В случае наличия определенного уровня совпадений проверка и обследование вероятностного фрагмента производилась более детально. Существо не волновало чему подобные схемы соответствуют в реальном мире.
И вот, наконец, в этом безмерном переплетении хаос-полей оно нащупало нечто. Это было похоже на фрагмент красной нити прошившей время. Обрывок чей-то судьбы. Он был почти стабилен.
Некоторые эмоции у существа всё-таки были, сейчас оно ощутило нечто отдалённо похожее на человеческое удовлетворение.
Зафиксировав своим разумом координаты, оно переключило себя на действие. Несколько мгновений спустя «Ласточка» бесцельно дрейфовавшая в пространстве ушла в сплетение.
В очередной раз они собрались на станции ферронов. Семеро разумных, члены высшего совета Организации в данном квадранте космоса. Это если считать триаду трилов за одного. Большинство носителей разума именно так и поступало.
Говорил Антуан.
– Хотя сам Анамерис не предвидел появления трещин, их возникновение напрямую вытекает из его концепции. Существование этих провалов, означает, что время заимствованной из будущего стабильности подходит к концу. Если вселенскую перезагрузку не произвести в ближайшее время, то они поглотят всё мироздание.
Присутствующие невольно переглянулись. Зимин видел, как потемнела триада трилов. Эма издала короткий писк.
– Ближайшее время это сколько? – жёстко спросил Олдрин.
Космолог пожал плечами.
– От нескольких месяцев, до двухсот лет. Мои расчёты дают слишком большой интервал.
– Великолепная точность, – зло буркнул кимерит.
– Не нравится, посчитайте сами, – вновь ушёл в амбицию Антуан.
К последнему так привыкли, что никак не отреагировали.
– Но ведь теория Анамерис Ковалес Секона, насколько я понимаю, ещё не доказана, – проговорил илари по имени Катотанен Сарус Ортон.
– Да, это так, – вынужден был согласиться Антуан. – Однако проделанные мной расчёты подтверждаются расположением трещин и некоторыми эффектами вокруг них. Я убедился в этом на синхрониуме. Будь происхождение трещин иным, они носили бы несколько иной характер.
– Так как должна происходить эта перезагрузка? – вновь задал Зимин вопрос, ответа на который не смог недавно получить на синхрониуме из-за появления Герды.
Космолог кивнул. Как и тогда на синхрониуме ему явно хотелось ответить на этот вопрос.
– Как я уже упоминал, согласно концепции Анамириса, до наших дней со времён сингулярности должен был сохраниться сгусток протоматерии.
Он чуть помедлил.
– Хотя, возможно, термин материя, даже с приставкой «прото» здесь принципиально не верен. Пожалуй, правильно говорить о некой субстанции, структуре. Этот сгусток частично существует вне времени. Одновременно в нашей реальности и в миг Большого Взрыва. Это своего рода трансвременной канал связи, единственный через который возможно осуществить космическую перезагрузку. Однако конкретные детали процесса не ясны.
– Алеф, – задумчиво проговорил Борис Невский.
– Простите? – не понял Антуан.
Невский отвечал чуть смущённо.
– Последнее время я курирую археологические группы, которые пытаются найти среди артефактов перворас, что-либо для нас полезное: ведь известно, что предтечи силы и в грош не ставили. Ну и нахватался от них немного.
Он чуть помедлил.
– Как ни странно, в религиях, по крайней мере, двух перворас существует одинаковое понятие алефа. Понятие трудно переводимо: это одновременно и бог, и некое сакральное место, а по последним данным так назывался ещё, – Невский вновь сделал паузу, – гипотический кусок первоматерии уцелевший с Большого Взрыва до наших дней. Но и это ещё не всё: в других же текстах утверждается, что акт творения состоялся, но одновременно ещё не начался. Ничего не напоминает?
Пробежал шепоток. Некоторые разумные склонились над миникопмпами, пытаясь вызвать на экран процитированный Борисом текст.
– Господу помолимся, – на распев произнёс Антуан, – в его голосе так и сквозила ирония. – Послушайте, я думал, что присутствую на собрании, так сказать, нормальных заговорщиков, а не поклонников древней религии.
Катотанен уже успевший бегло пробежать глазами текст на экране своего компа отрицательно покачал головой.
– Мощность наэлетролизованого облака иронии вокруг вас вызывает моё восхищение. Его статика так велика, что вот вот-вот ударит разряд. Но совпадений слишком много, что бы имело смысл их игнорировать.
– Понял только последнюю фразу, – объявил Антуан. – А без метафор нельзя?
– Исключено, – отрезал Илари, – энтропия обедняет мир.
Что же касается Горда, то он по достоинству оценил скрытый подтекст первой реплики. Разряд ведь мог ударить и в самого Антуана. Илари очень вежливо ставил того на место. Вот только космолог оказался не в состоянии осознать второй смысловой слой. Хотя, – Горд вдруг вспомнил его ответную реплику, – возможно напротив очень хорошо понял.