— Простите, мисс… да постойте же вы! — пациент утирает взмокшее лицо всё тем же полотенцем. Вертит его в руках, комкает. — Не могу привыкнуть, какой-то звон в голове, простите… Откуда вы всё это знаете? Ах, да, понятно… Нет, не то… Я понимаю, но…
Он опускает полотенце.
— У меня нет причин вам не верить, настолько убедительно вы изложили… как ваше имя, кстати?
— Зовите меня как назвали вначале — Энн. Так проще.
— Это было дело всей моей жизни. Вам проще было убить меня… Энн. Или никак нельзя?
Слова эти были произнесены так прямо и искренне, что даже я растерялся. Никаких увёрток. Просто изложил проблему.
Аина отвечает не сразу.
— В жизни есть масса других дел, Алан.
— Других, да. Но дела всей моей жизни уже не будет.
Аина тихонько гладит его по безвольно лежащей на столе руке.
— Можно изыскать иные способы защиты бананов от этой вашей чёрной сигатоки.
— Нет… Энн, — глаза Алана смотрят куда-то в бесконечность. — Пройти всю дорогу заново… это исключено. Другие методы разрабатывают другие. Мне их не догнать.
— А вот это уже сопли, Алан, извините за резкость, — впервые с начала беседы взгляд Аины становится жёстким. — Если бы я не знала ваши мысли, я могла бы подумать, что вы ставите свой личный успех выше судьбы всего человечества.
Мысли мистера Алана Грина снова поколеблены.
— Простите… вы действительно можете?..
— А что тут странного?
— Но телепатия невозможна в принципе!
— Ну безусловно! — в глазах Аины зажглись весёлые огоньки. — Однако в настоящее время вам страшно хочется потрогать и осмотреть крылья, которые вы полагаете хитроумным механизмом, а также добыть перо для анализа. Причём перо вы считаете пластиковым.
Учёный только головой вертит, снова вытираясь полотенцем.
— Да… Всё так… Но ведь у вас нет маховых мышц… Энн. Как вы можете летать?
— Да всё у меня есть, — смеётся Аина. — Не мучайтесь, они внутри грудной клетки и совмещены с лёгкими. Это резко облегчает работу сердца в полётном режиме.
— …Как он пытался убедить меня, что я не могу летать в принципе: «Во-первых, внутренние грудные мышцы не оставят вам достаточного места для лёгких, мисс Энн, а во-вторых, отсутствие хвостового оперения не позволит управлять полётом!»
— Ха-ха, а ты ему с такой очаровательной улыбочкой: «Ну зачем мне хвост, Алан, раз недостаточный объём лёгких всё равно не позволяет мне летать?»
Аина хохочет, и все смеются. Я тоже смеюсь, вспоминая весь ход операции. Импровизация на грани гениальности, чего там — поскольку времени на проработку деталей особо не было. Да, вот так вот работаешь, полагаешь, что достиг кое-чего в своей профессии, и вдруг бац! Здорово сбивает спесь…
Работу, проделанную Аиной, иначе как ювелирной не назовёшь. С самого начала она повела клиента, тонко и ненавязчиво применив бессловесную суггестию. Причём ровно столько, сколько нужно — ни доллем больше…
«Тут вся штука в том, чтобы пациент пребывал в полном сознании, Рома, и при этом искренне полагал, что все эти мысли и чувства его собственные. Это тебе не гипноз».
Лишних вопросов я не задаю — не такой уже олух зелёный. Действительно, казалось бы, чего проще: усыпить, жёстко закодировать — нельзя, и точка… В среде человеческих доморощенных колдуний такой метод называется «приворот», иначе «порча». Мистер Грин безусловно сильный человек, и либо сломает внутренний запрет, либо, того хуже, в борьбе с самим собой превратится в сумасшедшего.
«Всё проще, Рома. Промучившись несколько месяцев, он пустил бы в ход свой пистолет. Тогда уж гуманней было бы сразу устроить ему обширный инсульт».
— Кстати, ты бы присмотрел за ним с полгода, Кьо, — говорит вслух Аина. — Мало ли… Реакцию человека предсказать очень сложно.
— Ну неужто не присмотрим? — улыбается координатор. — По крайней мере, пока он не обретёт новых друзей в SETI.
— Я не уверена, что он так сразу сменит профессию, слишком крутой выходит вираж.
— Крутой, именно. Он уже практически принял решение и осмыслит это завтра утром.
Я вздыхаю. Да, программа SETI, это выход. При нынешнем уровне той программы этому благородному делу можно совершенно свободно посвятить всю жизнь. Использовать радиоволны для связи с иными мирами… а ещё можно вырубать треугольники в сибирской тайге и насыпать гигантские фигуры в пустыне Наска…
— Ты слишком строг к здешним учёным, Рома, — смеётся координатор. — Не секрет, что масса аборигенов до сих пор регулярно звонит в колокола, дабы привлечь внимание самого Создателя Вселенной к своим мелким бытовым просьбам. Согласись, что попытки использовать радио для связи с существами своего уровня по сравнению с этим — колоссальный прогресс в области ума.
Мы сидим на пушистом ангельском ковре под открытым небом, в объятиях роскошной южной ночи. Овальный бассейн, весьма напоминающий крохотное естественное озерко, цветы в вазонах, искусно подсвеченные, и над головой бескрайнее южное небо. И никаких москитов. Рай, да и только…
— Ну, до вашего Рая здешним местам далеко, Рома, — сверкает зубами мистер Томас Оук, уловив мою мысль. — Просил я масса Кьо, было дело, организовать мне хоть маленький тур. Не положено, говорит, только для белых!
Заповедник Эверглейдс в штате Флорида как нельзя лучше приспособлен для размещения ангельской базы. Непролазное болото, дополненное спецэффектами охранной зоны, вкупе со строгостью американских законов оберегают инкогнито весьма надёжно. Во всяком случае, Кьо уж точно не приходится «гасить» всевозможные фирмочки, промышляющие варварской рубкой древесины…
— Да, сюда редко кто забредает, — уловив мою мысль, кивает головой Том. — Последнюю милю вообще невозможно пройти ни пешком, ни наземным транспортом, ни на лодке. Это только мой Буцефал способен проехать, пользуясь добротой масса Кьо.
— Буцефал — это его машина, джип «Чероки», — поясняет Кьо. — Тут через болото проложен участок специальной дороги…
Мне всё понятно. Этакая лужа-ловушка с американским размахом…
— Однако вот в прошлом году был критический случай, чреватый утратой инкогнито, — продолжает развлекать гостей Том. — Вертолёт спасателей заблудился из-за неопытности пилота и сел совсем рядом. Во внешней охранной зоне это бы ничего, туда если кто забредёт, поплутает и выйдет ни с чем. А тут чуть не вплотную с внутренней зоной невидимости. Пришлось использовать мистера Джеральда.
— Кто это? — с любопытством спрашивает Аина, по привычке всматриваясь в слой неявных мыслеобразов.
— Да вот, полюбуйтесь, — щёлкает пальцами Том, максимально облегчая задачу.
Мягкое шлёпанье лап, и на сцене появляется крокодил метров так пяти в длину.
— Мистер Джеральд Даррелл, — тоном церемониймейстера объявляет Том. — Чрезвычайно умён, управляем даже усилием мысли, сверх того, не требует мяса — мечта дрессировщика. Когда масса Кьо выгонит состарившегося Тома с птицефермы, мы с мистером Джеральдом поступим в цирк, чтобы заработать старому Тому на миску бобовой похлёбки, а мистеру Джеральду на электроэнергию.
Все хохочут, хотя шутка так себе. Нервная разрядка после операции не повредит и ангелам.
— Выпросил у меня, пришлось сделать ему игрушку, — говорит Кьо. — Правда, иногда здорово выручает. В тот раз спасатели буквально подпрыгнули вместе со своим вертолётом.
— Это у Пентагона игрушки, — несогласно мотает головой Том. — А у нас мистер Джеральд. Игрушка, ха! Его и из танковой пушки не вдруг повредишь, да парализатор, да этот жуткий прибор для поражения…
Повинуясь усилию мысли местного смотрителя, крокодил бесшумно поднимается в воздух и улетает. Невысоко, правда, как и положено летать крокодилам…
— Вот жизнь, в этот раз даже лимонов не отведать, — вздыхает Аина. — И молока коровьего тоже. Ну что было заказать обратную телепортацию позже? Спешим, спешим…
Я тоже вздыхаю. Действительно, никуда не годно, с корабля на бал и снова на корабль… Успел только по видеосвязи поговорить с Уэфом и Мауной, да с дедом Иванычем. Иваныч, по-моему, заметно расстроился…
Аина внезапно хлопает себя по заду, и через секунду демонстрирует убитого москита.
— Мистер Томас Оук, наличие любых кровососущих паразитов во внутренней охранной зоне есть вопиющее безобразие.
— Виноват! — я ощущаю крайнее смущение Тома. — Вы правы, миссис Аина, и мне нечего сказать в свою защиту. Кьо, я завтра же займусь, честно.
— Да уж займись! — Кьо смотрит сердито. — Стыдно перед гостями.
Я смотрю на Тома сочувственно. Насколько я понимаю, кроме очевидных плюсов болота Эверглейдса доставляют ему массу хлопот. Здешние москиты способны прорвать порой даже самую мощную ПВО.
«Аина, Ди, здесь Лоа. Смотрите!»
В воздухе вспыхивает экран. Мистер Грин достал из стола пистолет и задумчиво разглядывает его. На столе валяется пустая фляжка из-под бренди. Учёный переводит взгляд на светящийся экран монитора, и я улавливаю его чувства и мысли…
«У него коробка с патронами в нижнем ящике».
Мысли пролетают в голове мгновенно — вот мои шорты, Аине не успеть напялить платье… сейчас он увидит, что нет обоймы… сколько времени уйдёт, чтобы загнать патрон в ствол без обоймы?
— Кьо, телепортацию!
Только благодаря крыльям мне удаётся не упасть при надевании штанов на бегу. Я проваливаюсь в люк лифта, гостеприимно распахнувшегося подо мной, и вылетаю в подземном зале. Спустя пару секунд там же появляется Кьо. Крышка телепорта уже поднимается.
«Быстро, Рома!»
Я влетаю в «орех», и крышка бесшумно становится на место. Парализатор на пальце, всё в порядке…
Вспышка! Я вываливаюсь прямо в центре кабинета и второй раз за день прикладываюсь задом об пол. Человек, наверное, после такого имел бы серьёзные проблемы с позвоночником. Однако я вскакиваю на ноги, как новенький, и вовремя — хозяин кабинета уже справился с трудоёмкой процедурой и взвёл курок «кольта», заинтересованно разглядывая отверстие дула.
Бросок! Удар! Выстрел! Пистолет летит в угол, человек в другой, и только тут я ощущаю, как ноют кости обоих крыльев. Особенно левый маховой палец — железный пистолет-то, зараза…