И только тут я замечаю…
«Постой-постой… Это что?!»
Одно из маховых перьев левого крыла явно отличается от остальных. Оно розовое… Оно же розовое!
— Да ты у меня настоящее Розовое Пёрышко!
Ирочка нагибается, чтобы лучше рассмотреть.
— И правда… Розовое…
Теперь мы улыбаемся все трое. Это когда-то одиночные цветные перья у ангелов были обычным явлением, как родинки у людей. В нынешних условиях, когда все гены вылизаны докторами-генетиками…
«Так ведь ты биоморф, Рома. Чему удивляться?»
— Ой, да нас же ждут! — спохватывается жена. — Идёмте!
И вот мы вступаем в соседний зал, где вдоль стен и даже во входном проёме сидят многочисленные гости. А вот сетки, к которой я так привык за последние годы, нет. Нет и довольно долго теперь не будет. Как долго, интересно знать?
Ирочка фыркает, искоса блестя глазами.
«Ну-ну».
— Родные мои! — Ирочкин голос звенит. — Вот и наступил он, этот счастливый день!
Дочь распахивает свои крылья, сияющие бело-радужным, свежим оперением.
— О-оо!!! — все в восторге.
— А вот наш подарок!
Мы с женой извлекаем подарок в четыре руки, бережно и осторожно. Конечно, натуральный дед Иваныч выглядит много внушительней, что и говорить. Однако и пятикратно уменьшенная копия выглядит неслабо. Во всяком случае, ни у одной из виденных мной до сих пор ангельской игрушки нет такой роскошной бороды.
— Здравствуй, Мауна Романовна, — говорит мини-Иваныч потрясающим басом, хотя и приглушённым ввиду скромных размеров. — Надеюсь стать твоей любимой игрушкой, однако. Только учти, я строгий. Ну-ка, Рома, отпусти меня!
Я опускаю куклу на пол, и она начинает прыгать вокруг дочуры, словно заводная лягушка, большими скачками, каждый раз приземляясь на четвереньки и взбрыкивая ногами. Хохот стоит такой, что будь в помещении стёкла — непременно вылетели бы.
— О-ой, не могууу! — мама Маша висит на Уэфе, изнемогая от смеха. — О-ой… Ох!..
— А ты разве летать не можешь, что ли? — спрашивает дочура.
— То есть как это не могу! — возмущается мини-Иваныч басом. — Я всё могу!
Из спины куклы выдвигается и разворачивается мини-пропеллер, и игрушка с жужжанием взлетает, описывая круги вокруг дочуры.
— Я самое лучшее в мире привидение с мотором! Мудрое, зато дикое и симпатичное!
Народ веселится вовсю, я же улыбаюсь таинственной улыбкой Джоконды. Поскольку здесь никто не смотрел соответствующий мультфильм, изготовленный за сотни светолет, мой наглый и прямой плагиат выглядит подлинным откровением.
— А почему привидение? — чуть озадачена дочура.
Игрушка внезапно исчезает, оставляя в воздухе лишь чуть трепещущее марево.
— Вот здорово! Можно будет в прятки играть! — дочура восхищена.
«Уэф, твой выход, — улавливаю я мысль мамы Маши. — Не посрами».
Папа Уэф извлекает из объёмистой корзины игрушку, и я открываю рот. Да уж… Воистину, достойный ответ.
Крылатый конёк, по виду пони-пегас, смотрит на Мауну лукавыми бусинками глаз.
— А вот и я, Мауна! Меня зовут Пегас. Ты хотела летающую лошадь?
Игрушка распахивает свои довольно куцые крылышки и взлетает. Разумеется, там внутри не то антиграв, не то левитатор… неважно. Важно, что игрушка по нраву нашей дочуре.
И тут мини-Иваныч совершает поступок, достойный всяческого одобрения. Он вскакивает верхом на крылатую лошадку, и тандем с жужжанием и хлопаньем крыльев облетает комнату.
«Рома, вы сговорились? Рома, вы же с папой сговорились!»
«Ну ясен пень! Дорога ложка к миске. Разве плохо вышло?»
— Хорошо, папа, ой, как хорошо вышло! Спасибо, папа-мама, спасибо, баба-деда! — теперь восхищению дочуры нет границ.
— А вот это тебе передал сам человеческий дед Иваныч! — мама Маша извлекает из корзины изрядных размеров матрёшку. — Открой её!
Мауна послушно раскрывает матрёшку, и я уже ожидаю увидеть то, что и должно там быть — ряд постепенно уменьшающихся кукол-чурбачков…
…Они встают из чаши, сразу двое. Крылатая девочка и бескрылый абориген, гораздо более крупный. Она распахивает свои крылья, он нежно обнимает её… И звучит тихая музыка. И звучат слова известной ангельской песни.
«Я люблю тебя,
Вот уже тысячу лет
Мы с тобой были всегда
И всегда будем…»
Я слегка ошарашен. Вот это да… Вот это дед Иваныч… Воспользовался, значит, синтезатором на базе…
«Всё же просто, Рома. Он в контакте с Уэфом, он явно знал о твоей проделке. Это ответ. И пора признать наконец, он утёр нам нос».
— Папа-мама… как здорово… — дочура смотрит заворожённо.
Процесс вручения даров продолжается. Подарки сыплются градом. И завершает церемонию маленькая Фииа. Я вижу, как отчаянно завидует она своей кузине. Но, что характерно — завидует по-доброму. Ничего, Фииа, твой Первый полёт уже не за горами. Скоро, совсем скоро…
— Папа-мама, глядите! — дочура держит в руках Игривку. — Вот!
И все игрушки согласны с ней. Как бы то ни было, а никакая кибернетика не тянет против живого.
Между тем Нечаянная Радость уже насторожённо обнюхивает пришелицу. Детёныш, едва оперившийся, робеет, съёживается. Но наша летучая соня, урча, начинает облизывать малышку. Ну слава Создателю… Очевидно, в памяти зверюхи не стёрлась ещё грусть-печаль по отданному на сторону сынуле…
— Прошу всех наверх! — приглашаю я.
Шахта лифта засасывает народ, как труба пылесоса. Последними покидаем жилище мы трое — я, Ирочка и наша дочь. Я чувствую, как дрожит Мауна.
«Не нервничай, Машута… Всё будет отлично, вот увидишь».
Она улыбается мне несмело. Какая всё-таки светлая у неё улыбка.
О-оп! Весь рой разом оказывается в воздухе. Стремительно проваливается вниз наша жилая башня. До сегодняшнего дня наша дочь не могла выбирать способ полёта. Сегодня всё изменится. И недаром, совсем недаром резко не одобряются здесь всевозможные транспортные пояса применительно к детям. Потому как первый полёт… это Первый Полёт.
А между тем кокон уже высаживает нас на обширное поле, бережно и осторожно. Наверное, если бы он выгрузил нашу компанию в воздухе, Мауна без особого труда поймала бы ветер и полетела — врождённые рефлексы летучего существа дадут о себе знать. То же самое можно сделать, выпрыгнув во входной проём жилой башни. Однако так делать нельзя. Потому как ребёнок должен прежде всего научиться правильно взлетать, тогда и с посадкой проблем не будет. Первый Полёт — это очень и очень важно. Пренебрежение этими мудрыми правилами обычно заканчивается тяжкими травмами при посадке, иногда спустя полмесяца и более.
— Ну, лёгкого взлёта тебе, Мауна!
Мы трое уже выходим на стартовую позицию. Я, Ирочка и наша дочь. С того момента, как на крылышках дочери возникли бугорки, предвещая появление оперения, мы с женой прошли специальные курсы молодых родителей, на которых нас обучили правильным приёмам страховки в воздухе. Предупредить сваливание, перехватить машущие крылья и удержать — это совсем непросто…
«Не бойся, папа. Всё у нас получится», — дочура успокаивает, по сути, всех троих.
Звучит торжественная музыка.
— Ну что, даём разбег? — бодро говорю я, изо всех сил подавляя внутреннюю дрожь.
Она закусывает губку.
— Нет, папа. Я попробую с места.
Глава 40. Ultima ratio
Кокон стремительно снижается, и синий ковёр джунглей уже распадается на отдельные деревья. Странно… Где же звездолёт?
«Кокон, выгрузить меня здесь!» — отдаю мысленную команду.
«Нет разрешения. Мы в охранной зоне звездолёта. Высадка только на грунт», — шелестит в голове бесплотный голос автопилота. Вот как… Значит, он таки здесь.
Меня выгружают без затей прямо «на грунт», как сидел, и я валюсь на спину. Отвык, отвык от человеческой посадки. Однако, где же звездолёт?
Я бреду по лесу, озираясь. Никаких признаков… Маскировка? Точно, наверняка они с включенной маскировкой…
«Победивший Бурю, ты долго намерен бродить? Мы ждём тебя на борту».
«Я… я заблудился. Я вас не вижу».
«Стой на месте, я сейчас».
Я послушно останавливаюсь. Ждать приходится пару секунд, не больше. Воздух вскипает, и в пяти шагах от меня стоит женская фигура, облачённая в скафандр.
— Здравствуй, Победивший Бурю.
Я уже привык с ходу определять возраст ангелов по глазам, но тут озадачен. Девушка явно моложе моей коллеги Аины… или нет?
— Мне восемьдесят три, — чуть улыбается она, — и я давно уже мама, а не девушка. Можешь звать меня Аора. Я командир «Белого пера».
— Здравствуй, Аора, — теперь понятно, откуда у неё такие глаза. Оттуда же, что и у Аины. Ещё одна «опалённая злом»…
— Пока ещё не было такого, — снова улавливает она. — У нас отличный экипаж, Ди, а звездолёт просто сказка. В нас очень трудно попасть.
— Ты можешь звать меня Рома.
— Как скажешь, Рома. Зачем ты брёл куда глаза глядят? Тебе был дан разовый пароль, чтобы пройти. Раз — и на борту.
«Я хотел увидеть «Белое перо».
«Ты без скафандра, а звездолёт в активном режиме. Это неприятно и может быть вредно для здоровья».
Я смотрю на неё прямо и открыто. Ну неужто непонятно? В мире не так много чудес…
Выражение глаз Аоры меняется. Теперь она смотрит на меня с явной симпатией.
«Ты прав. Наше «Белое перо» — это подлинное чудо. Ну хорошо, пойдём!»
Она ведёт меня меж деревьев, я послушно топаю следом. Знакомое щекочущее чувство пронзает меня. Понятно, маскирующее поле…
«Оно».
Чувство не проходит, нарастая с каждой секундой. И местность кругом меняется… искажается, что ли… тут вроде поляна…
И вдруг я вижу.
В воздухе висит циклопический огненный шар, очень напоминающий объёмный снимок звезды в каких-нибудь рентгеновских спектральных линиях, переведённых в условные цвета. Шар окутан спикулами и протуберанцами, и сквозь жёлто-фиолетовую призрачную оболочку просвечивает гигантская капля зелёной ртути, как ядро в теле амёбы. Впрочем, ядро занимает почти весь объём…