ы заживления. И это в неполные тридцать лет. Разве это не доказательство того, что у новгородцев есть наука? Или ты считаешь, что только мы, эллины, способны на великие открытия?
Анастасия молчала, надув губки и меча в родственника убийственные взгляды. Она не хотела уступать, но внутри нее боролись два чувства: гордость и понимание того, что дядя прав. Ее пальцы снова начали нервно теребить складки платья, а взгляд упал на разлитое вино, которое продолжало растекаться по ковру.
— Они все равно варвары, — пробормотала она, но уже не так уверенно. — Их города — это груды дерева и грязи. Их обычаи… Они едят руками, дядя! Руками!
Деметрий не смог сдержать улыбки. Он поднял бокал и сделал небольшой глоток, прежде чем ответить:
— Не уподобляйся дикой и дремучей константинопольской черни, верящей всему тому, что пытается влить им в уши императорская пропаганда. Новгородская кухня, кстати, считается одной из самых изысканных в мире. А их этикет, в силу географических особенностей, формировался под влиянием трех культур — эллинской, цинской и своей собственной — северной, или как они сами говорят — мурманской.
Анастасия фыркнула, но в ее глазах мелькнула тень интереса. Она не хотела признавать, что дядя задел ее любопытство. Она всегда была любознательной девочкой. Но Таис все равно не собиралась сдаваться.
— Даже если у них есть наука и кухня, это не значит, что я должна выходить замуж за этого… ярла Рагнара, — сказала она, снова возвращаясь к главной причине своего гнева. — Я даже не знаю, кто он такой! Только слышала о его беспредельной жестокости и кровожадности. Как я могу связать свою жизнь с таким человеком? Мне страшно дядя! — долго сдерживаемые страх и обида прорвали плотину аристократического воспитания и девушка рухнула в кресло, разрыдавшись.
Деметрий вздохнул, его лицо стало серьезным. Он понимал, что это самый болезненный вопрос для Анастасии. Дядя подошел к племяннице и осторожно погладил ее по голове. Как когда-то в детстве. Когда наказанная воспитателями или родителями маленькая принцесса бежала к такому большому, сильному и доброму дяде Деметрию и, захлебываясь слезами, жаловалась ему на этот злой и жестокий мир. А он всегда ее жалел и дарил подарки. Диковинные мелочи, коих у отвечающего за дипломатию рода аристократа было в огромном количестве. Дядя знал, что племянница до сих пор бережно хранит эти безделицы. И сейчас они вместе с ней едут на чужбину, заботливо уложенные в отдельный чемодан.
— Таис, – начал он осторожно, — Я не буду тебе врать. Мы точно не знаем, кто такой и откуда взялся Федор Михайлович Раевский. Заметь, имя у него наше, эллинское. Но то, что человек он незаурядный — это факт — выбравшийся из низов, силой и доблестью получивший боярство, сильный маг, сумевший победить твоего брата. Удачливый воин, обуздавший пограничную вольницу и принявший от них титул ярла, чего не удавалось никому на протяжении существования Пограничья. Ты, наверняка, слышала о беспримерном переходе через Заброшенные земли?
Притихшая и обратившаяся в слух Анастасия кивнула. Боль, обида, страх отступили на второй план. Информация о человеке, с которым ей, возможно, придется прожить остаток жизни — бесценна:
— Это когда отряд Черных Волков под командованием княжны Бежецкой и барона Адеркаса сумели выбраться из заблокированного нашими войсками Пограничья через аномалию?
Демерий усмехнулся:
— Официальная версия звучит так.
— А неофициальная?
— А факты говорят о том, что командовал отрядом Раевский и именно он провел «Волков» через Проклятые Богами Земли.
— Простолюдин командовал княжной и бароном⁈ — фыркнула девушка, — Дядя, ты шутишь⁈ Я знакома с Рогнедой Бежецкой, эта холодная как льдина высокомерная стерва слишком аристократка, чтобы терпеть над собой кого-то из черни.
— И, тем не менее, — развел руками дядя, — Да и не просто там все с происхождением. Есть предположение, что Раевский представитель «древней крови».
Брови Анастасии взметнулись вверх:
— Как Император?
— Император — самозванец! — поджал губы Деметрий, — В нашем конюхе Антипе больше древней крови, чем в этом ничтожестве, посаженном на трон столичной аристократией.
— Дядя! — девушка с ужасом уставилась на родственника.
— Таис, детство кончилось, — сурово поджал губы тот, — Останешься ты в Новгороде…
— В Або, — машинально поправила дядю девушка.
— В Новгороде, — покачал головой он, — Это дело времени. На большую войну у Империи сил нет, а без нас Спартокиды с наемниками и предателями из новгородских бояр ничего не стоят. Их сила в деньгах. Потому им и нужны были Евпаторы. Мы род воинов. Как Ингвар Новгордский, как Бежецкие, Лобановы, Шанские и другие рода, поддерживающие Великого Князя. Несмотря на вражду, нам будет проще договориться. И тогда Империи придется уйти.
— Но это предательство!
— Это жизнь, Таис. Император со своими прихлебателями оскорбил наш род… И не только наш… — Демерий осекся и перевел разговор, — Что касается твоего будущего возможного мужа – Ярл Рагнар — человек непростой — жестокий, суровый, но в то же время справедливый. И он не тот монстр, каким его описывают слухи. Это умный и расчетливый воин и политик. В ином случае он не добился того, что имеет на сегодняшний день. Его поддерживают Ингвар и Великий хан. За ним пошло Пограничье. И это в восемнадцать лет! Если не свернет себе шею, а опыт мне подсказывает, что не свернет — его ждет великое будущее. И тебя вместе с ним. Я не пытаюсь тебя успокоить, Таис. Я просто хочу, чтобы ты поняла: этот брак — не конец, а начало. Ты сильная и умная девушка. Ты — Евпатор. Тебе представился шанс стать одной из родоначальниц нового рода, рода, в жилах которого будет течь древняя кровь. Неужели ты променяешь его на одного из слащавых прилизанных столичных хлыщей, радостно облизывающих сапоги самому ничтожному в истории Императору?
Анастасия молчала, но ее взгляд смягчился. Она понимала, что дядя говорит правду, но принять это было трудно.
— Я сделаю это, — наконец прошептала она, — Ради брата, ради своего рода. Но я не стану покорной куклой. Если этот ярл Рагнар думает, что я буду молчать и подчиняться, он ошибается.
Деметрий улыбнулся, но в его глазах читалась легкая тревога.
— Я знаю, что ты не станешь. Но будь осторожна, Таис. Ты сильная, но он… Это не тот человек, с кем можно играть в ваши девичьи игры.
— Я не собираюсь играть, — резко ответила она. В ее глазах уже не было слез, а голосе прежней злости. Лишь уверенность в себе и упрямство. Она вздохнула и, поднявшись, подошла к окну. Ее взгляд упал на бескрайние леса, которые простирались внизу. Помолчав, она резко развернулась и воткнула горящий твердой яростью жесткий взгляд в дядю, — Но я не стану его тенью. Я не позволю ему или кому-либо другому решать за меня. Если этот брак — моя судьба, то я сделаю его своим оружием. Я не буду просто женой ярла Рагнара. Я стану той, кого будут уважать, кого будут слушать. Я научусь их обычаям, их языку, их правилам игры. Но я не потеряю себя. Я — Евпатор. И я докажу, что достойна этого имени!
— Так держать, моя принцесса, — в придворном поклоне склонился перед девушкой Деметрий, — Мы никогда не сомневались в тебе. Ни Ираклий, ни я, ни твои мамы. А сейчас, думаю, мне нужно уйти. А тебе подготовится. На рассвете мы прибываем в Або.
«Эос» начал снижение, плавно опускаясь к земле, оставляя за собой бескрайние леса и приближаясь к границам Або. Анастасия стояла у окна, ее пальцы слегка дрожали, непроизвольно сжимая край подоконника. Она чувствовала, как сердце учащенно бьется, а в горле стоит комок. Леса, которые еще недавно казались бесконечными, теперь расступались, открывая вид на город.
Або. Временная столица Великого Княжества Новгородского, которое должно стать ее новым домом. Глаза защипало. Неужели она никогда не увидит берегов Понта, не погуляет по тенистым аллеям родного Боспора, не посидит с томиком Кавафиса под сенью старого платана⁈ Девушка прикусила губу и загнала боль и горечь в самый дальний уголок бьющейся испуганной птичкой души.
Первый лучи солнца позолотили горизонт, осветив застывшие, сверкающие льдом проливы, величественные, пронзающие шпилями облака, замки. Город, который она видела лишь на картинах и читала в описаниях путешественников, теперь раскинулся перед ней во всей своей неоднозначной красоте. Деревянные дома с высокими крышами, увенчанными резными украшениями, ближе к центру сменялись каменными многоэтажками. Огромный, освобожденный ото льда порт забитый кораблями. Остатки тяжеловесных древних укреплений, гармонично вписывающиеся в городскую архитектуру. Все это было так далеко от изысканной красоты Константинополя и Боспора — от мраморных колонн, прекрасных скульптур, фонтанов и позолоченных куполов. Но была в этом городе своя, грубая, первобытная прелесть. Как бы противоречиво это не звучало.
Анастасия чувствовала, как ее охватывает смешанное чувство — любопытство, страх, отвращение и… восхищение.
— Ну что, Таис, — раздался голос Деметрия за ее спиной, — Впечатляет?
Она не сразу ответила, продолжая смотреть в окно. Ее мысли были заняты тем, что ждет ее внизу. Кто ждет ее. Ярл Рагнар? Человек, о котором она знала так мало и так много одновременно. Его имя звучало как гром среди ясного неба, поступки были легендарны, а репутация — устрашающей. Хотя, нет! Раевский же в Пограничье. Наверняка Великий Князь пришлет кого-то из своих чиновников.
— Здесь все такое… такое… — она не находила слов, чтобы описать свои впечатления, — другое, — наконец произнесла она, не отрывая взгляда от города, — Но в этом есть что-то притягательное. Величественное. И пугающее.
Деметрий усмехнулся, подойдя к ней.
— Они сильные, Таис. И ты должна помнить, что сила — это не только оружие и заклинания. Сила — это дух. Воля. Умение выживать. И ты… ты тоже сильная. И настоящая красавица, — дядя тепло улыбнулся девушке, — И это тоже оружие. Впрочем, в этом ты разбираешься гораздо лучше меня.