— Ты кого-то подозреваешь⁈ — Ингвар впился в Начальника «Ока» тяжелым, давящим взглядом.
— Если бы подозревал, уже взял бы. Об операции знало только пять человек. Ты, я, Молчан и мои штабисты. Но их можно не рассматривать. Про то, что группу будет встречать Рогнеда, им известно не было. Да и роковую случайность сбрасывать со счетов не стоит. «Волки» могли просто нарваться на сильный отряд эллинов или наемников. Слава, Никита, — Лобанов поднял виноватый взгляд на друзей, — Я сделаю все что смогу, но мои возможности там не безграничны.
Ярослав покачал головой, через силу улыбнувшись. Он вспомнил, как они с Юрием в детстве дрались из-за украденного у мельника пирога, а потом делили его на троих с Ингваром, сидя у реки, пока солнце садилось за лес. Не потому что им дома не хватало еды, просто из кухни у мельничихи доносились такие запахи, а сам факт кражи щекотал нервы…
Они тогда мнили себя разведчиками, пробравшимися во вражеский тыл с целью захвата секретных планов в виде пирога. Сам мельник с женой прекрасно знали о шалостях малолетних шалопаев и против ничего не имели. Еще бы! Вечером от каждого из родов к ним приходил слуга с увесистым кошельком, щедро оплачивая съеденную выпечку.
— Юрка, — тихо сказал Бежецкий, — Мы все тут воины. Знаем, как бывает. Если человек лучше всех подходит для дела, посылаешь его. Ты не мог иначе. Я бы тоже отправил Рогнеду. Но всё равно… тяжело.
Никита кивнул, отняв руки от лица. Глаза его покраснели, но он нашёл силы ответить:
— Да, Юра. Дарья сама пошла — упрямая, как я в молодости. Помнишь, как мы с тобой через болото лезли на спор, а Ингвар со Славкой потом вытаскивали нас из трясины? Она такая же. Не виню тебя. И ты себя не вини. Только бы узнать, что с ней…
Лобанов посмотрел на них с благодарностью, но тяжесть не ушла. Он кивнул:
— Спасибо. Я агентуру нагрузил, пока молчат. Надо еще к Раевскому обратиться, — Лобанов посмотрел на Олега. Все прекрасно знали — Наследника с Федором связывает если не дружба, то крепкие товарищеские отношения.
Княжич покачал головой
— На связь он в назначенное время не вышел. Но это ни о чем не говорит. Сами понимаете — аномалия, да и ситуация могла сложиться так, что просто не было такой возможности. Считаю, надо лететь к нему. Тем более, Евпаторы тоже настаивают на встрече с ярлом.
Ингвар нахмурился, отставив бокал:
— Евпаторы тут при чём?
Олег посмотрел на Лобанова, Бежецкого и Белозерова.
— Говори при них, — махнул рукой Князь, — Если им не верить, то кому?
— Евпаторы не хотят войны. Деметрий в порту мне шепнул, что Спартокиды их подставили, а Император добивает. Ираклий хочет выйти из игры. Но ему нужны гарантии и выгода.
— И что они хотят? — заинтересовался Ингвар, да и остальные внимательно прислушивались к разговору.
— Род Евпаторов выходит из войны и пропускает вглубь Империи кочевников Абылая.
— Это прямая измена, — хмыкнул Лобанов.
— Никифор публично унизил Ираклия, — пожал плечами Олег, — Намекнув при этом, что виноватым в провалах на севере считает Евпаторов. Им не оставили выбора.
— Никифор, что, идиот? — удивленно воскликнул Бежецкий. Да, они с Евпаторами враги. Старые и непримиримые. Много раз их рода сходились лицом к лицу в бою. Но враги уважаемые — честные и благородные. И Ярославу было непонятно, зачем Императору восстанавливать против себя боевой род верой и правдой охраняющий границы Империи на протяжении веков.
Ингвар с Лобановым понимающе переглянулись. Они были согласны с Бежецким в оценке Императора эллинов, разве что не так категорично.
— И что хотят за это Евпаторы?
— Невесту для наследника рода из Лодброков.
Великий Князь хмыкнул. Предложение было на грани. Все же Лодброки правящий род, а Евпаторы обычные воины.
— Продолжай.
— Раевский отпускает Федора, плененного в Чердынке и берет в жены Анастасию Евпатор. Кстати, она прибыла вместе с Деметрием.
— Вот как⁈ — ухмыльнулся Великий Князь, — Через брак с нами, они обезопасят себя от гнева Никифора, потому что Лодброки никогда не бросают своих. Княжество должно будет вступить в войну с Империей, если Император захочет наказать мятежный род.
— Мы и так фактически в состоянии воины с эллинами, — вмешался Бежецкий. Несмотря на вражду, в данном случае он понимал и поддерживал Евпаторов.
— Опосредовано, Ярик, пока опосредовано. К прямому конфликту мы не готовы.
— Как и они, — заметил Лобанов. Такое коллективное обсуждение давно вошло у них в привычку и гнева Великого Князя не вызывало. Скорее наоборот — Ингвару в таких спорах было проще принимать решения.
— Как и они, — согласился Великий Князь, — Но продолжим. Через брак с Раевским они надеются подобраться к ресурсам Заброшенных земель, опять же заручившись поддержкой сильного воина и фактически правителя Пограничья, — Ингвар нервно дернул щекой. Раевский становился проблемой. Или наоборот. Но вот эта неизвестность больше всего и раздражала.
— Не думаю, что Раевский усидит в Пограничье, после завершения конфликта. Слишком многие захотят проверить его на прочность, — покачал головой Бежецкий.
— И ты? — усмехнулся Ингвар.
Князь пожал плечами:
— Я ему должен за спасение дочерей… Но скорее да, чем нет. Раевский выскочка. Я вообще не понимаю зачем ты даровал ему боярство.
— Ярик, а ты интересовался спасителем своих дочерей? — прищурил глаз Лобанов.
— Поговорил с Рогнедой и Зорькой. Дурочки влюбленные, — махнул рукой князь, — И матерей своей дурью заразили.
— А с Гуннаром?
— Не успел. Барон отпросился в имение, а оттуда сразу уехал на фронт. Да и зачем? Мне забот других нет, кроме как думать о каком-то простолюдине.
Ингвар с сыном одновременно ухмыльнулись и хмыкнули, а Лобанов покачал головой.
— Древняя кровь.
Бежецкий непонимающе вскинул бровь, а Белозеров кивнул каким-то своим мыслям.
— Не понимаешь, Ярик? — уже вовсю ухмылялся Ингвар, — Есть веские основания предполагать, что Раевский представитель древней крови. Из Имперской знати.
— Еще и эллин, — скривился Бежецкий.
— Росской, — посерьезнел Великий Князь. Ярослав напрягся:
— Вы уверены?
— Не абсолютно, — покачал головой Ингвар, но на девять десятых.
— Зачем тогда ему наше боярство? — удивленно посмотрел на друзей Бежецкий. Лобанов снова покачал головой, а Белозеров закатил глаза вверх. Ярик надежный друг, отличный воин, но прямой, как рельса, ну и, положа руку на сердце, не силен в интригах — туповат князь, если уж совсем откровенно говорить.
— Да чтобы вот такие как ты меньше лезли, — отрезал Великий Князь, — Возьмешь у Юры дело Раевского, почитаешь. Многое поймешь. А сейчас не о том речь. Евпаторы сильно много хотят. Породнится с Великими Князьями, закрепиться без боя в Пограничье, силами кочевников наказать предавших их Императора и Спартокидов. А что получим мы?
— Порты.
— Мало, — скривился Великий Князь, не дав наследнику договорить, — Никифор перекроет проливы, и мы останемся не у дел.
— Ты не дослушал отец. Ираклий готов перейти под власть Новгорода и выступить на нашей стороне. Всеми силами рода.
Сказанное не оставило равнодушными никого. Бежецкий удивленно присвистнул. Белозеров хмыкнул. Лобанов с Ингваром задумались. Предложение заманчивое. Им предлагали Таврию. Да, в перспективе за нее придется повоевать, но война уже идет. Вопрос в другом, хватит ли у них сил, побороться за такой роскошный приз?
— Что скажешь, Юра?
Лобанов задумчиво прикусил губу, побарабанив пальцами по лацкану пиджака:
— Не знаю. Заманчиво. Думать надо. Но Таврию упускать нельзя. Да и Евпаторы, это не Лакапины с Шаховскими и прочими Вальчицкими. Эти не предадут.
— Императора же предали, — скривился Ингвар.
— Это Император их предал, — тут же возразил Лобанов, — Впрочем, это не важно. Это политика, в ней и не такое бывает. Главное возможности момента и будущие перспективы, а с этим в предложении Евапаторов все более чем хорошо. Но вы забыли еще об одной проблеме.
— Какой?
— Раевскому что со всего этого? Зачем ему не нужный брак? И как мы его потом удержим? Он и сейчас вполне может начать действовать самостоятельно. А если к поддержке хана, заручится поддержкой Евпаторов. Мы получаем в его лице мощный центр влияния на ключевом направлении, при этом абсолютно не предсказуемый.
— Рей не полезет в политику, пока политика не полезет к нему, — вступился Олег за товарища.
— Ты молод, сын, — грустно улыбнулся Ингвар, — Власть развращает. А власти, сил и влияния у Федора будет с лихвой. И тут вопрос контроля выходит на первый план.
Олег задумался, его взгляд стал более сосредоточенным. Он понимал, что отец прав — Раевский стал слишком независимой фигурой, чтобы оставлять это без внимания. Даже у отца, несмотря на проверенную десятилетиями дружбу с Лобановым, Бежецким и Белозеровым есть на них рычаги влияния. И это не недоверие, а разумная предосторожность, вызванная грузом ответственности не только за себя и свой род, но и за все княжество. Но как обезопасить себя от непредсказуемых поступков Федора? В голове княжича мелькнула мысль, и он, слегка наклонившись вперед, произнес:
— Эллины правы. Брак — идеальное решение. Злата, как я понимаю, должна будет выйти за Евпатора? — уточнил он о планах отца на двоюродную сестру.
— Если мы придем к соглашению, — кивнул Великий Князь заинтересованно, с немалой долей гордости глядя на сына. Наконец-то наследник стал мыслить дальше мостика своего любимого «Сокола».
— Тогда надо использовать то, что мы уже обязаны Раевскому? Юрий Мстиславович, Федор спас Наталью, помог раскрыть имперскую сеть агентов влияния. Мы же можем сделать так, чтобы этот долг стал основой для более прочного союза? Например, через их брак. Но не как принуждение, а как естественное продолжение отношений.
Ингвар нахмурился, взмахом руки останавливая Лобанова:
— Что ты имеешь в виду?
— Мы можем создать ситуацию, в которой Раевский сам захочет укрепить связи с Княжеством. Например, если Наталья проявит к нему интерес, а её отец, поддержит дочь. Раевский уже доказал свою преданность, спасая её и помогая раскрыть заговор. Если он увидит, что этот брак не только укрепит его положение, но и даст ему поддержку влиятельного рода, он сам захочет его.