Я перевёл взгляд на степняков. Молодые, крепкие, в небогатых одеждах, с луками за спиной и кривыми кинжалами на поясах. Полсотни — не тысяча, но лишние воины мне сейчас не помешают. Особенно если они рвутся в бой.
— Пусть подойдут, — сказал я, и Шулун махнул рукой. Один из них, широкоплечий парень с короткой косичкой и шрамом через бровь, шагнул вперёд. Он опустился на одно колено и ударил кулаком в грудь.
— Я Баян, сын Таргутая, — голос его был звонким, но твёрдым, — Мы пришли служить тебе, Гэсэр. Степь умирает, а ты бьёшься с нашими вечными врагами.
— Встань, — я кивнул ему, — Служите мне верно, и я дам вам не только кровь врагов, но и земли, где ваши кони будут пастись без страха, – лица воинов осветились улыбками, послышались радстные восклицания.
— Хулдан, накорми и размести воинов.
— Слушаюсь, ярл, — гордо вскинул голову от оказанного ему доверия нукер. Сейчас я его поставил над полусотней новичков. Это временно, как использовать новоприбывших я еще не решил. Но в неофициальной иерархии очков парню я отсыпал щедро.
— Ардак, Шулун, давайте за мной. Нам много о чем надо поговорить.
Рогнеда — умничка, уже подсуетилась на счет позднего ужина. Хозяюшка, и не скажешь, что княжна.
Парни набросились на нехитрую снедь с жадностью голодных волков. Я терпеливо ждал, пока воины насытятся. Нукеры не стали испытывать мое терпение и спустя минут пятнадцать накидав в себя сухомятки и ради приличия пошвыркав чаем сыто отрыгнули. Так я им и поверил. Взгляды-то голодные.
— Ешьте нормально и рассказывайте. Как поживает Великий хан, какие новости в степи?
Ардак с Шулуном благодарно кивнули и, уже не спеша отужинав, начали рассказ:
— Великий Хан, владыка бескрайних трав и хозяин ветров, шлёт тебе, о Гэсэр, свой поклон, подобный шелесту степного ковыля под копытами табуна. Он желает, чтоб твои стрелы разили врагов, как молнии Тэнгри, а годы твои текли долго и мощно, словно воды Иртыша в половодье.
— Шулун, кумыса перепил? — прервал я излияния младшего из нукеров.
— Прости, ярл. От наших нойонов заразился.
— Ардак?
— Абылай помнит о ваших договоренностях, но в степи неспокойно, — нукер дернул себя за косичку, — пограничные рода бунтуют — говорят, шаманы видели дурные знаки в дыму костров. Аномалия ползёт на восток, мутанты рвут заставы. Хан держит власть, но часть нойонов отвернулась. Они винят его в слабости, упрекают в дружбе с северянами, что прогневило Тэнгри. Другие видят в тебе силу — того, кто может дать степи надежду. Хан хочет союза, но с условием.
— Какое? — спросил я, чувствуя, как внутри закипает знакомая злость.
— Вятка, — Ардак хмыкнул, ковыряя угли веткой. — Хан просит взять Вятку до конца весны. Надо показать твою силу. Это докажет сомневающимся, что ты действительно сын Тэнгри. Тогда Абылай сможет послать тебе в помощь тысячу всадников и обозы. Если нет, степь отвернётся от него.
— Родам не до нас, — вступил в разговор посерьезневший Шулун, — Мутанты жрут их становища, а люди грызутся за остатки пастбищ. Эти пятьдесят воинов — первые. Если багатуры поверят в тебя, хану даже не придется ничего делать — воины сами потянутся под твою руку. За землями, за славой, за добычей.
— Вятка, — повторил я, стиснув зубы. Ключ к Пограничью. Город, который эллины держат мёртвой хваткой. Взять его за две недели до распутицы — почти невозможно. Но без степняков я останусь один против эллинов и наёмников. Хана тоже можно понять. Он прав: степь не пойдёт за слабым лидером. Испокон веков там ценили силу и удаль.
— Что ещё творится в степи? — спросил я, переводя взгляд на Ардака.
— Хаос, ярл. После зимы кони отощали, припасы кончаются, а мутанты прорвались у Чёрного Яра. Мы видели сожжённые юрты, кости в снегу — обглоданные, блестящие. Не волки, хуже. Хан пока удерживает степь силой, но она рвётся по швам. Ему нужен ты не меньше, чем тебе он. Но без Вятки он не двинется. Его просто не поймут.
Я кивнул, глядя в огонь. Степь разваливается, и Хан цепляется за меня, как за соломинку. Полсотни молодых воинов — это хорошо, но мне нужна тысяча. Вятка становится вопросом жизни и смерти. Эллины не дураки — если они пронюхают про смуту, ударят раньше, чем я успею собрать силы. А они пронюхают. Да и я не исключаю того, что в волнениях, охвативших степь, есть немалая заслуга имперского золота.
— Ещё что? — бросил я, чувствуя, как кулаки сжимаются сами собой.
— Эллины, — Ардак покачал головой, – Когда мы уходили из Ставки Хана к нему прибыли послы от Евпаторов.
— Что хотели? — напрягся я. Если Хан начнет свою игру, Пограничье сомнут.
— Они хотят союза.
— Эллины?
— Евпаторы.
— Это не одно и то же? — я уже знал ответ на этот вопрос.
— В Империи тоже правят рода, — пожал плечами степняк.
Так вот почему последнее время натиск имперцев ослаб. А я еще ломал голову, не понимая, почему мне простили уничтожение Императорских спецов. У эллинов тоже началась какая-то замятня. Но как же мне не хватает разведки и связи. Еще и мощный переговорный артефакт, при помощи которого я мог переговорить с Княжеством не выдержал воздействия аномалии и сдох в самый неподходящий момент. Ничего, через несколько дней должен прилететь «Сокол». Вытребую у Олега новый. Пусть снимет со своего дирижабля. Хотя у этого куркуля наверняка есть запасной.
Но две недели! Демоновы две недели, чтобы взять Вятку и отбиться от эллинов. Потом начнется распутица. Я стиснул зубы, чувствуя, как мысли закрутились, словно шестерёнки в старом механизме. Вятка, степь, эллины — всё висело на волоске. Слишком мало времени, но сдаваться я не собирался.
— Ардак, Шулун, — я повернулся к нукерам. — Отдыхайте до утра. Рогнеда, разбуди Кайсара и Стрежня. Пусть подходят сюда. И Рогнеду позови. Её голова мне пригодится.
Княжна молча кивнула и вышла из избы. Следом за ней выскочили нукеры. Я остался один, глядя, как пламя в печи пожирает сухие поленья. Впереди меня ждала новая мясорубка, и я знал: крови будет ещё больше. Степь трещит, в Княжестве и Империи назревает что-то серьезное, и посреди этого хаоса стою я. Но если кто-то думает, что я испугаюсь, сломаюсь, они ошибаются. Я — Раевский. И я пришел в Пограничье надолго! Меня манит тайна аномалии, я чувствую, что мне нужно ее разгадать. А для этого мне нужно стать хозяином этих мест. Чтобы ни одна высокородная дрянь не смогла помешать мне раскрыть тайну Заброшенных земель. Я чувствую, знаю, что там, в эпицентре магической бури меня ждет что-то такое, что навсегда изменит мою жизнь… Жизни.
Глава 20
Я стоял на краю поляны, затянутой тонким слоем подтаявшего снега, и смотрел на небо. Оно было серым, низким, словно придавленным тяжестью туч, готовых в любой момент обрушиться на землю мокрым снегом или дождем. Рядом, прижавшись к моему плечу, стояла Рогнеда. Она так и старалась не отходить от меня далеко, впадая в панику, едва я исчезну из вида. И успокоить ее в этом случае мог только я или Радомира.
Позади нас, у пещер слышались визги «наложниц» играющих с Брониславом и дедушкой Фроди в салки. И если от молодого охотника я иного не ожидал, мелкие засранки еще во время первого визита научились вить из него веревки, то вот участие в их шалостях старого Ворона меня удивили. И я бы порадовался за девочек и стремительно пошедшего на поправку после возвращение его людей старика, если бы мои мысли не были заняты другим.
Вятка! Город, который стал для меня не просто целью, а ключом ко всему Пограничью. Без него я не смогу удержать степняков. А без них я останусь один против эллинов, наёмников и всех, кто захочет отхватить кусок от этого проклятого, но манящего своими богатствами края.
У меня уже был план. Авантюрный, безумно рискованный. С минимальными шансами на успех. Нужно будет ударить хитро, быстро, неожиданно, используя все, что у меня есть: ловушки, артефакты, магию и людей. Людей, которые уже устали от бесконечных стычек, от крови, от смерти. Но другого выхода нет. Если я не возьму город до распутицы, эллины укрепятся, а степняки отвернутся. И тогда всё, чего удалось здесь достигнуть, в одночасье рухнет. Я зажмурился, пытаясь отогнать навязчивые мысли. В голове крутились цифры: сколько у меня людей, сколько оружия, сколько времени осталось.
Мои размышления прервал далёкий гул. Сначала едва слышный, он быстро нарастал, превращаясь в низкое, мощное рычание винтов рассекающих воздух. Я поднял голову и увидел серебристый силуэт «Сокола». Он приближался с севера, медленно и величаво плывя по небу, его обтекаемый корпус блестел в тусклом свете дня.
Дирижабль мягко приземлился на краю поляны, и почти сразу же из него начали выходить люди. Первым появился Олег. Как всегда подтянутый, статный, в своей парадной форме офицера воздушного флота, словно он прибыл не в забытые всеми Богами Заброшенные земли, а на светский раут в одно из многочисленных Эребских королевств. За ним показалась группа незнакомых людей. Кого это еще притащил ко мне Наследничек?
А потом…
— Ну, них… ж себе! — вырвалось у Рогнеды.
— Совершенно с тобой согласен, — процедил я сквозь зубы и длинно выругался
На землю с видом, будто они здесь хозяйки сошли две красавицы. Причем лицо одной из них было мне хорошо знакомо. Наталья радостно улыбнулась и помахала нам рукой. И, судя по ее неосознанному, тут же подавленному движению, только присутствие посторонних не позволило ей броситься к нам. Вторая — высокая, стройная, с каскадом тёмных волос и холодным, высокомерным взглядом, огляделась вокруг, и её губы слегка дрогнули, когда взгляд остановился на Рогнеде прижавшейся к моей руке, словно она хотела сказать что-то презрительное, но сдержалась.
Я стиснул зубы. Это было слишком. Олег что, с ума сошел? Зачем он притащил сюда этих расфуфыренных красавиц, будто здесь не самое пекло, где рекой льется кровь, а какая-то увеселительная прогулка со званым вечером? Я шагнул навстречу Наследнику, который уже шёл ко мне с широкой улыбкой.