У барной стойки послышалось шебуршание. А вот и наш гостеприимный хозяин пришел в себя. Руслан поднялся с пола и стоял, покачиваясь и вцепившись скрюченными пальцами в столешницу.
— Хозяин, ты нормально? — поинтересовался я для приличия.
— Бывало лучше, — попытался усмехнутся тот, но лицо исказила болезненная гримаса и мужчину вырвало прямо на красномордого, хлопавшего на меня злобными испуганными глазками и зажимавшего пробитое плечо. Надо же, какой скользкий, не затоптали его в толчее. Даже шкурку не подпортили. За исключением дырки от арбалетного болта.
— Ты что делаешь, скотина⁈ — заверещал этот идиот, — Да я тебя…
— Заткнись! — зыркнул я на него и красномордый затих, шлепая губами.
— Что с женой и дочерью? — спросил Руслан, вытирая рукавом с подбородка остатки рвоты.
— Нормально все, — пожал я плечами, — Двигаться можешь?
— Смогу, — неуверенно буркнул тот. Но стоило ему отлипнуть от столешницы, как мужчину повело в сторону и он едвыа не свалился. Пришлось подставлять горемычному плечо.
— Великий, — в трактир шагнул Шулун, — Там пленный. Тебе посмотреть надо.
— Позови Тихого и свяжите этих, — я кивнул на бесштанных вояк, — Веревка есть? — повернулся я к бармену.
— Есть, — прошипел Руслан, — В сарае. Мне к моим надо.
— Женщины в порядке? — поинтересовался я у нукера.
— Что с ними сделается? — равнодушно пожал плечами степняк, — Там, эта. Старый хозяйка с ними.
Вот как? Радомира вернулась? Интересно. Подозрительно вовремя. Ладно, с ней потом разберусь, сейчас есть дела поважней.
– Захвати его с собой, — я показал взглядом на Руслана, — Пусть перевяжут и уложат куда-нибудь, что ли. И быстро обратно. А я пока с этим побеседую, — от моего взгляда красномордый побледнел, но глаз не отвел. Смелый или глупый.
Ждать, пока Шулун уведет бармена, не стал. Огляделся в поисках стула и скамьи, но ничего подходящего рядом не оказалось, всю мебель мы разнесли во время короткого сражения. Пришлось присесть перед скрючившимся на полу командиром «Волков» на корточки. В нос ударил отвратительный смрад рвоты и страха.
— Итак, кто таков, как здесь оказались, какие еще отряды действуют в этом районе?
— Ты говоришь с бароном Лусио Антоно Бальби, смерд. Я требую оказать мне и моим людям первую помощь, сдаться и проследовать с нами в Дорополис, — напоровшись на мой непонимающий взгляд, он поправился, — В Коучки. И я обещаю похлопотать перед протоспафарием, чтобы вас казнили быстрой казнью.
Все-таки глупый. Смотри-ка, к нам занесло не простого солдата удачи, а целого барона. И что ему не сиделось дома? А сколько апломба. Будто это не он передо мной валяется обгадившийся в вонючей луже, а я. Ухмыльнувшись, слегка придавил пленника ментально.
— Боюсь, барон, ты совсем не в том положении, чтобы указывать мне, что делать. Поверь, я не собираюсь тебя никуда тащить. Особенно в Кочки. Здесь не Империя и не Эребский союз — здесь Пограничье. А ты со своими псами поднял руку на жену и дочь Вольного охотника.
Сеньор Бальби побледнел, его глаза, еще мгновение назад полные высокомерной наглости, забегали. Похоже, имперец начал осознавать свое незавидное положение.
— Ты не смеешь! Я… я…
Я не дал ему договорить:
— Ты безмерно глуп, барон, — произнес я, глядя на него сверху вниз, — Ты действительно думал, что в этом суровом краю, тебя будут боготворить, и униженно исполнять твои прихоти? Здесь не Лигурия, здесь нет черни и смердов. В Пограничье любой крестьянин завтра может взять оружие и уйти за добычей в Заброшенные земли. Ты бывал в аномалии, барон? Хочешь, свожу на экскурсию? — красномордый замотал головой, — Тогда начнем сначала. Меня интересует, как вы здесь оказались и какие еще отряды действуют в этом районе?
Бальби замялся, а у меня за спиной раздался низкий грудной женский голос:
— Людей они жгли. Резвились. А других здесь нет. У них система — каждый отряд отвечает за свой сектор.
Я обернулся и наткнулся на горящий ненавистью взгляд пожилой женщины. Вся левая сторона лица Радомиры заплыла, превратившись в один огромный синяк покрытый кровавой коркой, на шее и запястьях, даже при плохом освещении, были видны следы от веревки. Так вот, значит, как тут оказалась хозяйка трактира.
— Как жгли?
— Огнем, — она болезненно скривилась, — Они Калиновку спалили.
Последовал воздушный удар направленный мной, и один из «лигурийцев» изломанной куклой распластался на полу. Его товарищи испуганно начали отползать от трупа, в перекрученной руке которого блестела сталь ножа. Не хотел, значит, гаденыш, чтобы Радомира говорила. Дурак. Я же все равно узнал бы об их художествах.
— Где Ардак с Шулуном?
— Нукеры твои что ли? Да этих вяжут, — она кивнула на карателей, — Тех, что нас сторожили.
— Вас?
— Ты же хотел человечка от Ворона.
— Как вас взяли?
— Так в Калиновке и взяли, — пожала плечами Радомира и скривилась от боли.
— Почему не казнили со всеми?
— Они знали кто мы, — женщина обожгла взглядом тело только что убитого мной наемника, — Вон, Баклуша и заложил.
— Так он не с ними что ли?
— Предатель он! Крапивное семя, — трактирщица смачно плюнула на труп, — Мы все гадали, кто эллинам доносит. А он вот, нашелся, выполз поганец, – она еще раз оглядела валяющиеся на полу трупы, — Это ты их всех что ли, боярин?
— Откуда про боярина узнала? – отвечать про убитых бандитов не посчитал нужным.
Радомира усмехнулась.
— Стасик сказал. Да и нукеры между собой гыгыкали по-своему.
То, что она знает тюркский, я не сомневался. Жить на границе со степью, заниматься контрабандой и не знать язык своих соседей, партнеров и конкурентов невозможно.
— Ясно, — я снова повернулся к красномордому, — Ну и зачем ты мне нужен, барон?
— Выкуп! Я заплачу выкуп! — залепетал лигуриец трясущимися губами.
— Великий? — едва войдя в зал, с достоинством поклонились мне степняки, Тихий неуклюже попытался повторить поклон за ними, но вышло у него смешно и коряво.
— Этих связать, — я показал рукой на угрюмо глядящих в пол наемников, — Этого тоже, — ткнул пальцем в барона, — И на улицу их. Штаны только пусть натянут. На чем они приехали?
— Два грузовика, и внедорожник, — доложил Ардак, — Оставили у ворот.
— Вот и грузите их туда, — махнул я рукой, а сам вышел на свежий воздух, терпеть стоявшую в помещении вонь не было никакого желания.
У сарая, служившего заодно и гаражом, Фрейя с Беляной хлопотали вокруг лежащего на скамейке Руслана. Досталось мужику хорошо. Глаз заплыл, лицо перекосило. Судя по тому, что отстегнутые протезы валялись рядом, они тоже пострадали. Неподалеку, на подножке грузовика примостился связной Ворона. Видел я его вместе с Фроди. Кажется, Брониславом зовут. На зимнем камуфляже парня, в районе груди, расплылось огромное бурое пятно, волосы тоже слиплись от крови. Он приподнял голову и посмотрел на меня мутными глазами:
— И, правда, Рей, — прошипел он через опухшие как оладьи губы, — А мы думали провокация. Ты же ушел с дворянчиками.
— Я вернулся.
— Интересный ты человечек, — он закашлялся и, сморщившись, выплюнул на снег сгусток черной крови, — По проклятым землям ходишь один, будто дома. Пиндосов режешь, как курят. Боярин опять же таки, оказывается. А ведешь себя как наш, вольный.
— Кого режу? — удивился я знакомому, но давно подзабытому слову.
— Пиндосов, — пожал плечами мужчина, — Эллинов так на севере Понтийского моря зовут. Не слыхал что ли?
— Не слыхал, — пожал я плечами. Этот мир кажется мне все более странным. Слова, имена, события — всё это напоминало о моей прошлой жизни, но вместе с тем было совершенно иным, чужим. Словно когда-то два мироздания коснулись друг друга и разошлись. Но это всего лишь гипотеза, причем притянутая за уши. Вполне возможно, что имеет место обычное совпадение.
Парень опять закашлялся, отхаркивая кровью:
— Отбегался я, похоже, — равнодушно заметил он.
— Хрен ты угадал! — зло прервал я его, — Сначала с Вороном меня сведешь, а потом подыхай, если хочешь.
— Да как-то не очень хочется, — скривился Бронислав, видимо, эта гримаса должна была обозначать улыбку, — Только Хель спрашивать не будет.
— Кто бы ее спрашивал, — буркнул я себе под нос, но вольный похоже услышал, взглянув на меня с удивлением. Но тут из трактира повалили пленные наемники, а следом вышли нукеры с Тихим. — Ардак, — позвал я старшего из них, — Давай пакуй этих в грузовик. Сами давайте во второй. Раненых и женщин во внедорожник. Стас поведешь грузовик, Радомира на тебе внедорожник. Быстро только. Трактир придется сжечь, деньги потом отдам, — я посмотрел в глаза пожилой женщине. Все-таки заведение начал строить еще ее муж. Может упереться.
— Жги, что уж там, — обреченно махнула рукой она, — Не ты, так эллины придут — сожгут, — и столько боли и тоски было в ее взгляде, что даже у меня скрутило нутро.
— Мы еще построим тебе такой же. Лучше. Обещаю.
— Не доживу я, — усмехнулась Радомира, покачав головой, — Чувствую, скоро Хель позовет.
— Сговорились что ли⁈ — взъярился я, — Никого она не позовет! Разрушенный город знаешь?
— Старый город-то? Кто ж его не знает⁈
— Дорога есть туда прямая?
— Дорога-то есть. Да Баклуша не один такой. Наверняка имперцы о ней знают и кордон там поставили.
— Как поставили, так и уберут, — зло, сквозь зубы процедил я, — Карта есть?
— Белка! — голосу старухи позавидовал бы любой старшина, — Карту тащи! Бегом! Фрейка, курица, что раскудахталась вокруг своего Руслана. Он воин, сам очухается. Иди вещи собирай. Уходим мы отсюда.
— Да как же, мама⁈ — испуганно округлила глаза женщина.
— Цыц, кулема! Уходим, сказала! А ты, че разлегся, — добавила она зятю, — Из тайги без ходулек своих выполз, а тут развалился, как боярин на перинах, — она зыркнула в меня. Проверяет, буду ли на сословную разницу давить. Я лишь усмехнулся, покачав головой. Радомира раздражен