Я обхватил ладонью камень, почувствовал нарастающий жар.
Чем била ворожея, понять не удалось. Но в короткое мгновение перед ней сгустился непроглядно-черный сгусток. Водяной взревел и, как мне показалось, попытался ретироваться. Не успел. Сгусток врезался в его плоть… и исчез. Без следа. Ничего не произошло.
Ворожея резко развернулась, полоснула меня ненавидящим взглядом.
Я собрался с остатками сил. На этот раз знал, что ожидает. Снова сжал жезл обеими руками, опустил его в колодец. Вокруг вибрировал свет ауры.
Водяной за спиной ворожеи не переставал реветь, но теперь в его реве слышались отчаянные нотки. Тварь боялась. Очень боялась, но уже не могла спастись. По ее телу побежали трещины, плоть начала съеживаться. На землю полетели напоминающие пепел хлопья.
Очертания ворожеи дрогнули, лицо исказилось. Она прыгнула.
Мне удалось выдержать первый удар невидимой защиты места Духов. По мышцам пробежала жестокая судорога, от которой я чуть было не выпустил жезл. Тело почти онемело, во рту появился привкус крови.
Ворожея влетела в ауру, замедлилась. Свет магического камня все же причинял ей изрядную боль, жег. На коже появились следы разрастающихся ожогов, начали набухать пузыри. Но она продолжала двигаться. Пусть и медленно, пусть прилагая огромные усилия. И что самое страшное — шла молча. Черные глаза уже не выражали ничего — пустые провалы, без дна и надежды выбраться.
Меня колотило, будто попал под высокое напряжение. Мир перед глазами окончательно распался на не связанные друг с другом составляющие. Теперь бы мне не удалось выпустить жезл, даже если бы захотел. Кругом нарастал жар, даже аура окрасилась в кроваво-красный.
Перед глазами ненадолго прояснилось. Ворожея стояла в трех шагах от меня, тянула обожженную руку. Ее пальцы удлинились кривыми когтями. Теперь она походила на живой труп, только что вырванный из объятий огненной стихии.
Сантиметры, разделяющие ее когти и мое горло, таяли. На обуглившихся губах твари появился победный оскал.
Под ногами что-то вздрогнуло. Аура вокруг меня исчезла. Я сглотнул в ожидании неминуемого удара ворожеи. Но та отчего-то медлила. На застывшей маске, в которую превратилось лицо, появилась растерянность.
И тут из "колодца" ударил поток раскаленной магмы. По крайней мере, ощущение сложилось именно такое. Жидкое пламя рвануло в небо, расцвело над "часовней" яростным бушующим цветком. Я успел увидеть, как цветок начал раскрываться, а потом все вокруг исчезло. Буря обрушилась на древние развалины, вцепилась в них мертвой хваткой. От громоподобного грохота раскалывалась головы. Порыв ветра, века томившегося в заточении места Духов, закружил в безумии смерча. Не знаю, что именно кружилось вместе со мной. Возможно, это были камни. Воздушная мясорубка сдирала кожу, срывала с костей мясо. Очень хотелось кричать. Выплеснуть боль, терзающую тело. Но из раскрытого рта не вырывалось ни звука. А быть может, я просто не слышал.
Сколько тянулось мое локальное светопреставление — не знаю. Последним его аккордом стала волна, сначала сжавшая пространство с силой гидравлического пресса, а потом, высвободив всю скопившуюся энергию, покатившая в стороны.
Скрежет трущихся друг о друга камней потонул в грохоте взрыва. Мое сознание разлетелось на сотни частей, развеялось в пространстве. И только спустя время снова собралось воедино.
Через закрытые веки чувствовалось тепло солнца. Тишина казалась волшебной, ласковой, доброй. Я открыл глаза — лежал у "колодца" места Духов. Ожидал увидеть полное опустошение, выжженную землю. Ничего не изменилось. Получается, все произошедшее обрело реальность только в моей голове? Тогда где ворожея? У нее имелось достаточно времени, чтобы превратить меня в отбивную. И никто бы ей не помешал. Но болотной ведьмы нигде не видно. Плевать на нее. В голове слишком медленно ворочаются мысли, чтобы решать какие-то вопросы.
Я оперся рукой о край "колодца", подтянулся. Ног совсем не чувствовал. Место Духов изменилось. Живой огонь уступил место мягкому зеленоватому мерцанию — точно клубится подсвеченное изнутри облако. Магический жезл мерно покачивался на его волнах. Протянув руку, легко забрал артефакт. Замер в ожидании возможных последствий. Ничего не изменилось.
Я снова сполз на камень. Голова закружилась, мир подернулся мутной пеленой. Где-то вдалеке звучали возбужденные выкрики. Вроде бы даже звали меня по имени. Не уверен. Остатки сил вытекали, точно вода из дырявой банки.
Так или иначе, но мы сделали то, к чему шли последние дни. Хотелось надеяться, что болезнь покинула эти места, болота уйдут. Теперь осталось просто ждать. Я и ждал, пока не провалился в беспамятство.
Глава 7. Найдена
Первый раз я очнулся еще в пути. Домовые соорудили нечто вроде волокуш и, попеременно впрягаясь в них, куда-то тащили. Наверное, в деревню. Спросить мне не удалось. Все тело парализовало. И это оказалось очень страшно. Куда страшнее нападения умрунов или ворожеи. Пока шевелишься — есть шанс что-то изменить. Лежа без движения — не изменить ничего. Но разум благосклонно не дал мне запаниковать — отключился.
В следующий раз пришел в себя уже в стенах деревенского дома. В жарко натопленной комнате, наполненной запахами множества трав. Аромат стоял такой, что становилось тяжело дышать. Я лежал под отрезом чистой ткани, мокрой от пота. Рядом, легко дотянуться, стоял кувшин. Почему-то подумал, что там вода. Потянулся. Чудо — тело неуверенно, но повиновалось! Слабость ощущалась дикая. Даже малейшее движение требовало огромных затрат сил. Прежде чем удалось ухватить кувшин, прошло наверное минут двадцать. Но своего я добился. На удивление прохладная влага прокатилась по горлу. Никогда прежде мне не доводилось пить такой вкусной воды. Пил и не мог напиться. В конце концов, голова снова пошла кругом. Кувшин опрокинулся, а я потерял сознание.
Снаружи доносился шум дождя. Громыхал гром. Судя по всему, ливень разразился неслабый. После такого и на улицу не выйти — деревенские улицы развезет не хуже болота.
Я открыл глаза, некоторое время полежал, глядя в потолок. В стороне тихо потрескивал огонь в печи, слышался негромкий разговор, деревянный стук. Света немного, но вполне достаточно, чтобы рассеять глубокий мрак.
Приподнявшись на руках, осмотрелся. За столом в центре комнаты сидел Зосима с женой и о чем-то рассказывал. Милена же больше слушала, кивала и параллельно мелко нарезала какие-то травы.
—Привет…— собственный голос показался вороньим карканьем, горло обожгло сухой болью.
Староста кубарем скатился с лавки, подскочил ко мне, положил руки на грудь.
—Покуда тебе не след вставать. Нам удалось урезонить твою хворь, но ты еще слишком слаб. Лежи.
Я откинулся на лежанку, хотя чувствовал себя гораздо лучше и сильнее, чем в прошлый раз.
—Что случилось?— спросил, глядя на Зосиму.
Тот расплылся в широкой улыбке. За его спиной появилась Милена с глиняной кружкой, над которой поднимался пар.
—Выпей,— протянула кружку.— Осторожно горячо.
Я принял питье, отхлебнул маленький глоток. На вкус отвар оказался горьким, аж зубы свело.
Староста заулыбался еще сильнее.
—Чай, не навозный отвар пьешь, нече морщиться. Потому — хорошее лекарство не может быть вкусным.
В том, что отвар в действительности настоян не на навозе, уверенности у меня не было. Но высказывать сомнения не стал.
—Предки стояли за твоей спиной, поддерживали за руки,— со значением кивнул Зосима.— Еще бы немного — и не вытащить с того света. Уж больно основательно подцепил тебя водяной.
—Отравил?
—Как есть отравил.
Я попытался пошевелить ногами. С трудом, но получилось.
—А что с местом Духов?
Домовые переглянулись с деланной серьезностью, но я видел, что им не терпится поделиться со мной новостями.
—Ты все сделал!— наконец выпалил Зосима и победно взмахнул кулаками.— Минуло немного времени, но порча уже отступает. Болота сохнут, появилась первая зелень. Зелень!— он снова потряс руками.— Даже там, где уже много лет не видели ничего, акромя грязи. И еще…— он понизил голос.— Аеш говорил, что уже видел утку и заячьи следы.
Значит, жив ендарь. Хотя наверняка в кустах шарахался, в самом пламени.
—Поймал кого-нибудь?— усмехнулся я.
—Нет. Но за снаряжение силков и охотничьей изготовки принялся с завидными силами.
—А что с тварями? Кто-то у деревни появлялся?
—Пока не видели. Но порченых созданий в болоте множество. Исцеление коснется не всех сразу. Для иных должно миновать время.
Похоже, все действительно было не зря. Своими бы глазами посмотреть на изменения.
—Долго я был без сознания?
—Да почесть…— староста взглянул на жену.
—Неполных две седмицы,— напомнила та.
"Две недели… ничего себе!"
—Спасибо,— поблагодарил я.— Спасибо, что вытащили.
Лица домовых посерьезнели.
—И тебе благодарность наша,— сказал Зосима.— За то, что дал местам нашим надежду.
—А теперь отдыхай,— заговорила Милена.— Тебе сил набираться — первое дело. Отдыхай.
Я протянул ей пустую кружку — даже не заметил, как все выпил.
Послышался протяжный скрип, ненадолго шум дождя стал громче, а потом раздался грохот захлопнувшейся входной двери.
—Гости?— спросил я.
Староста мягко, но настойчиво оттеснил жену в сторону печи, сам же юркнул в темный угол комнаты, но тут же появился снова, неся в руках небольшой мешочек. Развязав тот на ходу, замер у огня.
Неведомый гость приближался медленно, но не таясь. При каждом его шаге скрипели гнилые доски в сенях.
На печи завозились — проснулись сыновья старосты.
Я проверил камень на шее — на месте.
В темном дверном проеме показалось еще более темное пятно. Ненадолго замерло, шагнуло в комнату. Ростом непрошеный гость вряд ли уступал мне. Значит, кто-то из болотных тварей.
"Не буди лихо, пока оно тихо…"
И надо же было только что помянуть этих болезных.
—