Радость исчезла почти сразу, когда увидел, как повреждения начинают исчезать. Точно невидимый художник стирал их ластиком. Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, почему с ним не справились дружинники.
Кое-как я поднялся. Голова кружилась дико, желудок то и дело норовил подпрыгнуть к горлу. Но что самое поганое — аура поблекла. Если так пойдет и дальше, вскоре она вовсе исчезнет.
Я отступил на шаг. Дрекавак приблизился на шаг. Его единственный уцелевший глаз неотрывно следил за мной, будто тварь выбирала, какую часть тела следует оторвать первой.
—Откуда ты только взялся, урод?— проговорил я.
Ответа, разумеется, не дождался.
Нога за что-то задела. Опустив взгляд, увидел догорающий факел. Медленно его поднял. А нужен ли?
В стороне смутно вырисовывалась знакомая груда костяков. А там и ящик с бомбами. К сожалению, отсыревшими. Боком, не теряя из поля зрения дрекавака, начал продвигаться к ящику. В груди гнездился липкий комок холода. Я пытался найти выход из сложившейся ситуации, но не находил. Обидно, что все заканчивается вот так глупо. Особенно после успешного возрождения места Духов. Вроде бы вот оно — живи и радуйся.
Мир снова качнулся — и я чуть было не рухнул на колени. Караулящая меня тварь дернулась было прыгнуть, но в последний момент снова прижалась к полу. Аура вспыхнула ярче — и уже через секунду почти полностью померкла.
Я замер с факелом, занесенным над ящиком. Может, хоть удастся забрать тварь с собой.
Дрекавак приподнялся, явно готовясь к прыжку. На его морде, с которой уже почти исчезли следы ожогов, появился широкий оскал. Я бы мог поклясться, что тварь победно улыбается.
—Давай, не бойся обжечься…
За спиной дрекавака мелькнула и исчезла какая-то тень. Тварь нервно вздрогнула, обернулась — и тут же что-то ударило ее в челюсть. Большая голова откинулась назад, брызнула кровь. Дрекавак не отступил — напротив, бросился на нежданного обидчика. Длинные лапы с невероятной скоростью вспарывали воздух, но доходят ли удары до цели — я не видел.
Стиснув зубы, шагнул к твари. Аура коснулась ее спины — на бледной коже тут же вздулись волдыри ожогов. Дрекавак передернулся всем телом, закричал, почти как человек, и тут же пропустил новую атаку. Неведомый мне союзник поднырнул под вытянутые руки твари. Чем он бил — я не видел, но сила удара была такая, что дрекавака опрокинуло в сторону и навзничь.
Издав злобный рык, он тут же попытался подняться, но не успел.
Наверное, подсознательно я догадывался, кто пришел мне на помощь. Кроме Найдены некому. Она жива, а не порублена на куски — и это отлично. Но она не человек, а по-прежнему создание из болот, жаждущее крови.
Ворожея сверху вниз жестоким ударом пригвоздила голову дрекавака к полу. Послышался гулкий звук удара. Череп, обтянутый бледной кожей, треснул, смялся. По камням расплескалась грязно-алая жижа. Но обезьяноподобная тварь не сдавалась. Ее руки обхватили тонкую фигуру Найдены, начали сжимать. Ворожея вскрикнула, точно подкошенная, рухнула на колени. Тут же ее лицо оказалось в считанных сантиметрах от раззявленной пасти дрекавака.
Меня пронзило чувство дежавю. Примерно ту же самую картину я уже видел — когда ворожею тянул к себе порченый водяной. Тогда я мечтал, чтобы житель озерный и речных глубин откусил добыче голову. Но не случилось.
Что же изменилось сейчас? Дрекавак, покалеченный и истекающий кровью, одерживал верх. Какая, в сущности, разница, кто из монстров победит? Для меня исход неизменен — не один прибьет, так другой. И все же оставить все как есть не смог. Даже не думал, почему — поддался глупому инстинкту и шагнул к дерущимся. Аура накрыла обоих. Дрекавак взревел, его руки разжались — ворожея отпрянула. И тогда я ударил. Бесполезной деревяшкой-факелом. Изо всех сил саданул по морде обезьяноподобной твари. Попал в переносицу. В стороны брызнула щепа. Нос дрекавака вошел внутрь черепа, а глаза превратились в одну окровавленную массу.
Неожиданно Найдена припала к груди противника, положила на нее ладони, будто не желала расставаться. Потом снова отпрянула, но руки остались на теле дрекавака. Секунда промедления — и ворожея задрожала, будто в экстазе. Ее била крупная дрожь, глаза закатились. Дрожала и обезьяноподобная тварь, но куда сильнее. Мне казалось, что каждый мускул в теле дрекавака живет своей жизнью. Его тело изгибалось, билось о камень, руки и ноги выворачивались из суставов.
Безумство продолжалось не больше полуминуты, после которой ворожея отняла ладони от груди жертвы. Дрекавак обмяк.
—Уходи,— сдавленно прошептала Найдена. Она продолжала сидеть на коленях, только подняла на меня глаза — живые. Те самые, что видел в деревне, не черные провалы.
—Зачем все это?— я отступил на пару шагов, только теперь осознав, что аура продолжает ее жечь.
—Я не лгала тебе. Ни про это место, ни про себя. Только… про себя не все сказала. Ты вернул мне человеческий облик — это правда. Но лишь днем. Ночью болото приходит снова, забирает меня. Не всю — прежнего голода нет. Я надеялась, что со временем болезнь отступит, а ты ничего не узнаешь. Ошиблась.
—Но в деревню ты пришла ночью. В тот, первый раз.
—Нет,— она усмехнулась.— Это ты так для себя решил. Был сильный дождь, но не больше.
—А потом уходила с ужина, когда все еще оставались…— проговорил я, вспоминая.— Не любишь ночь?
—Не люблю.
—Что ты с ним сделала?— указал на тело дрекавака.
—То, что хотела сделать с тобой.
—Он мертв?
—Да.
—Почему все не рассказала раньше? Не в первый день, потом. Даже в лесу.
—И что бы ты сделал?— она склонила голову набок, будто к чему-то прислушивалась.
—Не знаю…
Я действительно не знал. Наверное, выгнал бы. Да наверняка бы выгнал, чего сомневаться?! Другое дело, что сейчас мысли встали враскорячку. То ли от удара головой, то ли от всего произошедшего в целом.
Волна слабости нахлынула внезапно. Я хотел было погасить ауру, но тогда бы остался в полной темноте. В одно мгновение ноги превратились в желе. Успев опереться рукой о стоящий позади ящик с бомбами, не упал пыльным кулем. Если Найдена хочет — самое время со мной разделаться.
Она медленно поднялась, подошла ко мне и опустилась на корточки. Аура тускло высвечивала небольшое пространство вокруг меня — наверняка жгла ворожею. Пусть и не во всю силу. Но та не проявляла ни намека на неудобства. Лишь на бледном лице проступали алые следы ожогов, а вокруг глаз легли черные круги. Черты лица немного заострились. И все же в ней не осталось прежнего холодного голода.
—Дрекавак пришел по тайной тропе,— сказала она.— Проход в нее найдете в том конце зала,— указала рукой.— Думаю, завала в ней больше нет. Прощай, князь Артем. Будь осторожен, болота еще напомнят о себе.
Ворожея отстранилась, встала и направилась прочь.
—Подожди…— слово вырвалось помимо моей воли.
Она замерла.
Надо было что-то говорить дальше, а в горле, как назло, пересохло.
—Останься…— выдавил с трудом.
Найдена обернулась.
—Ты не знаешь, на что себя обрекаешь. А что, если завтра голод вернется снова?
—Тебя же это не заботило, когда ты пришла в деревню.
—Я была напугана и искала тепла, мне простительно,— усмехнулась она.
—Только ендарю ничего не говори. Спрячься до утра. Он точно тебя не примет в облике чуда болотного. Скажешь, что нашла тайную тропу, пошла по ней и заблудилась.
Ее брови сошлись к переносице.
—Вот так ты, значит, со стариком Аешем?!— раздалось ворчливое из темноты.— Так и знал, что сразу тебя съесть надо было.— Ендарь показался в свете ауры.— Я, значится, подмогу ему готовлю, жизнью своей рискую, а он так со мной!
—Подмогу?— не понял я.
—Конечно! Или ты думал, что Аеш бросает друзей в беде?
—Честно? И мысли такой не было.
Аеш расплылся в самодовольной улыбке.
—Перетрухал я, признаюсь. Как бы порты менять не пришлось. Не смотрел еще. Но чую — полным-мокро там.
Найдена сдержанно рассмеялась.
—А ты чего ржешь, аки кобыла непокрытая? Свои порты глянь! Поболе моего будет, небось.
—Обязательно проверю,— кивнула та.
—Вот если бы все своими глазами не видел — ни в жисть бы не поверил, что поганая ворожея могет кому шкуру спасти. Где такое видано-то?
—Может, времена меняются?— спросил я.
—Может, ты зад поднимешь уже? Али все барахло мне одному наверх таскать?
—Уже встаю,— сказал и оперся о руки. Тут же аура исчезла, а я снова повалился на пол. Темнота перед глазами поплыла, и последнее, что услышал: "Не ешь меня, я не вкусный…"
Проснулся уже у костра. У все еще заблокированной двери, возле которой лежали бомбы. Аеш и Найдена сидели тут же. Молчали. Бледность девушки сменилась вполне здоровым румянцем, черты лица снова разгладились. А вот следы от ожогов остались. И весьма заметные следы, наверняка причиняющие сильную боль.
—О, очнулся, красавица страшная!— с радостью вскочил на ноги ендарь.— Вижу-вижу, что очнулся. Нечего притворяться. Давай-ка перекусим и за работу. Уж утро, поди, над нами. Мы уж и тропу проверили тайную. Есть такая — и свободная. К самой реке ведет. И недалече совсем.
—Ты ел только что,— сказала Найдена.
—А ты не оговаривай старших, усы еще не бреешь, а туда же…— он замолчал, видимо, раздумывая над неполным соответствием своих слов собеседнику.— Тьфу на вас. Всегда знал — нет никого хуже и противней человеков.
—Ладно-ладно, уговорил.— Я сел. Сон явно пошел впрок — силы заметно восстановились.— Где мой мешок?
Особенного голода я не ощущал, но все равно ел. Впереди длинный день, а ночь выдалась непростая.
—Больно?— спросил Найдену.
—Немного.
—Аеш, у тебя есть мазь какая от ожогов?
—Не надо,— опередила ендаря девушка.— Знаешь, я почти забыла, что такое боль. Вспомнила, только когда шла за домовыми через болото. Еще не насытилась этим чувством. Чувствую себя живой.
Мы помолчали. Я хотел знать — что значит быть ворожеей? Ведь изменилось не только ее тело, но и что-то в голове. Что-то, что толкало на убийство. И если само по себе убийство, жажду охоты еще можно объяснить нестерпимым голодом, то как объяснить манеру поведения? Сейчас, после преображения у места Духов, Найдена казалась мне сдержанной и довольно серьезной. Возможно, все дело в ее желании как можно скорее найти свое место в живом мире. Но там, в тайнике с жезлом Духов, и потом, в развалинах места Духов, она буквально пульсировала вожделением и развязностью. По сути — совсем другой характер. Совсем другой человек, если это слово применимо к ворожее.