— Только с санкцией прокурора, — ответила Ариадна и захлопнула дверь.
Никита с Тамарой переглянулись.
— Странная особа, — протянула Тома.
— Она странная, как я понимаю, уже много лет. По большому счету, у меня нет поводов подозревать ее в чем-то…
— Я видела тень… и это не был кот, — упрямо повторила Тамара.
— Думаю, что, если бы там была Яна, она бы вышла к нам или хотя бы подала голос. У нее нет причины прятаться от меня, — хмуро произнес Никита и побрел прочь от странной лаборатории Ариадны Максимовны.
— Куда теперь? — поинтересовалась Тома, заглядывая ему в лицо.
— Вам точно пора в номер, а куда пойду я, не знаю. Подожду до утра и сообщу в милицию. В конце концов, может, Яна встретила на концерте какого-нибудь знакомого или знакомую и ушла к ним в гости? Она натура увлекающаяся, общительная. А телефон выключила и забыла мне сообщить, что не придет ночевать. В конце концов, кто я ей? Она и не думает, что я могу беспокоиться, — утешал сам себя Никита.
— О, боже! — вдруг закричала Тамара, оседая на землю.
— Что с тобой? — испугался Никита, подхватывая ее и переходя на «ты».
— Ты убьешь меня, — опустила голову Тома.
— За что?
— Я забыла… — хныкала Тома, держась за живот.
— Что?
— Я видела Яну… и только сейчас об этом вспомнила, — хлопала длинными ресницами Тома.
— Где?
— Она шла на пляж, — уверенно сказала девушка.
— Так что же мы тут делаем? Поспешим на пляж! — обрадовался Никита, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
Глава 15
Неспокойное, темное море разбило радужные надежды Никиты в пух и прах, как волны разбивались о каменистые выступы скал. Ночное море наводило на мрачные мысли.
«Неужели она все-таки решила искупаться и утонула?» — это была самая «радостная» мысль Никиты.
— Здесь плохой пляж, и Яна могла поплыть на дальний пляж, вот за эту скалу, — высказала мысль Тома, зябко кутаясь в свою легкую кофточку.
— Я разденусь и попробую доплыть, — не очень уверенно сказал Никита.
— Ты что? Яна, если она и правда там, доплыла туда, когда море еще было спокойным. Сейчас вам не стоит в одиночку бороться со стихией, — горячо сказала Тома.
— Уж не поплывешь ли ты со мной? — усмехнулся Никита.
— Здесь есть пирс и лодки, — по-деловому сказала Тамара, — мы поплывем за скалу на лодке! Может, сидит там и не может выбраться из-за больших волн? Мы будем на это надеяться!
Они прошли метров сто и увидели пару лодок, привязанных к небольшому бетонному пирсу.
— Я смотрю, ты тут все знаешь, — посмотрел на Тому Никита.
— Мы, местные, все такие, — отмахнулась девушка.
— Лодки на замке.
— Хм, такой замок булавкой открыть можно! — заявила Тамара, наклонилась и, поколдовав над замком, легко открыла его. — Вуаля!
— Гениально! Но думаю, что тебе лучше побыть на берегу, — кинул ей через плечо Никита, почему-то не удивляясь способности девушки открывать замки.
— Нет уж, я с вами до конца! Не думайте, что я настолько беспомощна, как выгляжу, — возразила Тамара и полезла в лодку.
Никита завел мотор и направил лодку в открытое море, в сторону горы. Он слабо верил в то, что они найдут Яну на том же пляже. Вряд ли субтильная женщина с ожогами на ногах способна войти ночью в неспокойное море и заплыть черт знает куда. Но, прежде чем обратиться в милицию, Никита решил поискать Яну везде, где только можно.
Чем дальше заплывали они от берега, тем выше были волны, холоднее брызги и сильнее ветер.
— Заглуши мотор! — вдруг сказала Тома.
— Что? — переспросил Никита.
— Заглуши мотор немедленно! — крикнула девушка.
Он выполнил ее просьбу и обеспокоенно посмотрел на нее.
— Что, плохо? Повернуть к берегу?
Никита опустил взгляд и остолбенел.
Маленькая Тома стояла в лодке, широко расставив ноги и сжимая в руке пистолет.
— Игрушка? — сглотнул Никита, пытаясь перевести все в шутку.
— Настоящий, можешь не сомневаться, — ответила Тамара совсем другим голосом и совсем по-другому глядя на него.
— Зачем? Что это? — не понял Никита.
— Вынюхиваешь? Под артиста косишь? Я тебя сразу раскусила, мента поганого. Я не упущу удачный случай. На Толяна, как на защитника, рассчитывать не приходится. Наркоман и алкоголик несчастный! Я тебя сама пришью! — Глаза у Тамары сузились.
— Ничего не понимаю… Что ты несешь? Я ничего о тебе не знаю, и я не милиционер, — ответил Никита, пытаясь удержать равновесие в лодке, которая без работающего мотора походила на щепку в работающем миксере.
— Рассказывай сказки! Я вас, мусоров, за версту чую! В номер к нам пришел! Небось разговор наш с Толяном подслушивал? Все Яной своей прикрываешься! Но ничего, я утоплю тебя в море, и никто никогда тебя не найдет. Как интересно: тебя и Яну будут искать и решат, что вы вместе слиняли. — Тома с такой силой сжимала черную рукоять пистолета, что кожа на костяшках пальцев побелела.
— Ты убьешь ни в чем не повинного человека! Я не в курсе твоих махинаций, ты очень ошибаешься на мой счет, — попытался продолжить разговор Никита, шокированный сложившейся ситуацией, не понимавший, что происходит.
— Мне отступать некуда, — пожала плечами Тамара, чем и подвела себя — от резкого движения она потеряла равновесие и вывалилась за борт, успев выстрелить в воздух.
Резкий звук выстрела вывел Никиту из оцепенения, и он, недолго думая, нырнул в воду вслед за Томой, пытаясь спасти беременную девушку.
Никита неплохо плавал и даже занимался одно время подводным плаванием, но, нырнув достаточно глубоко, Никита не обнаружил и следа Томы. Он смотрел и смотрел вокруг в мутной воде, но не видел девушку. Всплыл на поверхность и, вобрав воздух в легкие, снова нырнул, стараясь пробыть под водой как можно дольше в поисках Томы. Долгих минут пятнадцать Никита боролся со стихией и, вконец обессилев, понял, что его усилия тщетны. Вынырнув на поверхность, он увидел, что его отнесло довольно далеко от лодки. Придя к выводу, что больше нырять не может, он из последних сил доплыл до лодки и с большим трудом забрался внутрь. Происшедшая на его глазах нелепая и бессмысленная трагедия поразила Серебрянникова до глубины души.
«Как Тома могла так бесследно и быстро исчезнуть? И что она, вообще, говорила? Черт! Все, спасти ее уже не удастся, она давно утонула! Бедный неродившийся ребенок! Вот кошмар! Почему Тамара нисколько не поборолась за свою жизнь? Какая ужасная трагедия!» — крутились у него в голове обрывки мыслей.
Никита еще раз осмотрелся, завел мотор и сделал на лодке несколько кругов, всматриваясь в море, все-таки надеясь обнаружить бултыхающуюся в воде Тому. Но все напрасно.
Никита повернул к берегу и причалил к тому месту, откуда они с Тамарой отплыли. Мокрые бинты на руках причиняли обожженной коже боль. Никита вылез из лодки и посмотрел на пустынный берег. Да, каменистая бухта явно не пользовалась популярностью у отдыхающих. Но что это? Никита слегка прищурил глаза. По камням, пошатываясь и спотыкаясь, шла Яна. Волосы ее были спутаны, одежда порвана и в грязи, а ноги без бинтов в крови.
— Яна! — кинулся к ней Никита. — Где ты была?
— Меня похитили… Идем отсюда скорее, — оперлась на его руку Яна и поежилась. — А ты почему такой мокрый? Ты что, купался прямо в одежде? Что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты. Меня чуть не убили! И нужно скорее вызвать спасателей — утонула девушка!
— Мне тоже надо в милицию. Пусть поймают того маньяка, что похитил меня и запер на маяке! — пожаловалась Яна.
Специфика работы милиции крупных городов, а особенно Москвы, состояла в том, что милиционеры в принципе были готовы к любым неприятностям и происшествиям, как днем, так и ночью.
В курортном же поселке фактически сельский детектив Евгений Русланович Ватрушкин ночью привык спать в своем доме, находиться среди семьи и очень не любил, если из-за каких-то отдыхающих тревожили его покой. Когда происходили мелкие неприятности, например, пьяный мордобой в баре, то его подчиненные справлялись сами. Если кто-то по собственной дури ночью тонул в море, то его тело отвозили якобы искать следы насилия или отсутствия оных в морг до утра, а на самом деле никому и в голову не приходило потревожить начальника ночью. Тем более что утопленнику было все равно, ночью на него посмотрит господин Ватрушкин или утром. Но в каких-то экстренных случаях начальника все же приходилось вытаскивать из постели, что изначально не обещало ничего хорошего.
Сам же Евгений Русланович искренне считал, что вообще все беды в поселке от отдыхающих. Русские люди всегда отдыхали так, будто в последний раз, — с размахом, шиком, разливанным морем алкоголя, словно добиваясь, чтобы море Черное вышло из берегов и смыло все к чертовой бабушке.
В кабинете бывшего директора санатория и ныне отсутствующего нового хозяина Карла Штольберга Евгений Русланович устало смотрел на Яну и Никиту. Лицо его не выражало ничего. Что было странно, потому что и Яна, и Никита уже рассказали страшные истории, приключившиеся с ними. Реакции не было никакой. То есть полный ноль! Ватрушкин рассматривал «безбровные» лица «сладкой парочки» и думал о своем.
«Боже мой, с кем приходится работать! Это же чокнутые люди! Одно слово — москвичи. Все же понятно! Какого наркотика они объелись? Откуда такие красочные галлюцинации? Ну и историю поведала бабенка — о мрачном типе, похитившем принцессу, не сказавшем ни слова и заточившем ее в башне заброшенного, давно не функционирующего маяка, откуда выбралась благодаря так кстати оказавшимся на ней бинтах. Она себя в зеркало видела? Кому она нужна? За пятнадцать лет службы не слышал ничего нелепее. А ее дружок? Вместе они курили травку, что ли… Зачем-то поплыл на чужой моторке с беременной девушкой в море, вдруг та достала пистолет, назвала его «ментом поганым», стреляла. Кхе, кхе… Якобы она хотела его убить и вывалилась за борт сама, а он, герой-любовник, нырял-нырял, но так и не спас ее… Причем эти двое искренне верят в то, что говорят! Что делать? Наказать их за ложный вызов и лживое свидетельствование? А может, вызвать бригаду «Скорой помощи»? Вдруг у парочки белая горячка?