Я не надеялась, что Ренслир явится ко мне домой с отчетом, да это еще и могло меня сильно подставить в глазах Воблы, но меня разрывало от любопытства из-за того, что там происходит в расследовании, и когда же, наконец, Джонатан осознает, что я была права. Я готова была десять раз на дню повторять ему: «я же тебе говорила!», лишь бы он это признал. Но пока возможности не было.
Противная домоправительница в выходной не пошла сама погулять в какой-нибудь парк насладиться осенними пейзажами, а дежурила в прихожей пансиона, встречала каждую девушку и едва ли не обнюхивала в поисках следов грехопадения.
— Леди Монх, не ожидали вас увидеть так рано, — с неприятной ухмылочкой заявила она, меня увидев.
Я окинула взглядом противную тетку. Вообще-то она была не такой уж старой — лет под тридцать, хотя, возможно, и моложе, просто дурацкий вечный прищур и недовольное выражение лица ее старили. Высокая и худая, но в нашем мире это было бы плюсом, она бы могла зайти за модель. Черные волосы гладко забраны в очень-очень тугой пучок, глаза небольшие, но красивой формы с вытянутыми к вискам уголками, ровный тонкий нос, а губы были бы полными и красивыми, если бы она их постоянно не поджимала.
В голове мелькнуло какое-то воспоминание, пока я скидывала с шеи шарф. Тут Вобла глянула на меня, фыркнула едва слышно и, развернувшись, ушла в комнату. Я замерла, растерянно перевела взгляд на зеркало, и только тогда сообразила — она ждала, пока я сниму шарф, чтобы проверить мою шею на наличие засосов! Злобно скомкав шарф, я забросила его на верхнюю полочку для шляп, сбросила сапоги и, надев домашние туфли, поспешила следом.
— Госпожа Веленсия, а вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?
— Я выполняю свою работу, — гордо ответила она.
— Ваша работа — содержать в чистоте дом, где все мы живем.
— Вот я и проверяю, чтобы никто из жительниц не принес в этот дом какую-нибудь грязь, — прошипела она злобно. — Одна позорная история, и тень ляжет на всех жительниц пансиона, разве вы не понимаете? Большинство из них — молодые женщины, даже если и вдовые, они надеются еще выйти замуж, а для этого их репутация должна быть безукоризненной!
— То есть это у вас забота такая: позорить жительниц самой, чтобы этого не сделали где еще? Даже если никто ничего такого не делал и не собирался?
— Конечно! Вы что, не знаете историю… а, впрочем, конечно, вы не знаете! — фыркнула она, — вы же приезжая! Так вот, с десяток лет назад в этом районе был другой пансион, его содержала пожилая вдова. Она была подслеповата и не следила за тем, что делают ее постоялицы, надеялась на их благоразумие. Там жили простые образованные девушки, как и у нас, в основном работницы местных школ и Академии. А потом… — она понизила голос до громкого возмущенного шепота. — Одна из жительниц устроилась в школу для мальчиков! — и замолчала.
— И что же? — не поняла я идею.
— Ну, да, она тоже говорила: что такого, мальчиков ведь тоже надо учить, но там же учились и молодые юноши! И одно дело, если бы она была пожилой женщиной, а она была еще молода. И в итоге один из мальчиков влюбился в эту учительницу. Вскоре об этом стало известно, и ее уволили. Больше она не смогла найти работу. Она искала другое место, но ее рекомендации были испорчены. Владелице пансиона говорили — выгоните ее, но она жалела девушку, ведь та «была не виновата», — Веленсия будто передразнила чей-то пискливый голос. — Вроде как она не виновата, что флиртовала с учениками, вроде бы это случилось «само собой». Да только потом тень пала и на других жительниц пансиона, и вскоре всех, кто работал в другой школе, для девочек, но жил вместе с этой падшей женщиной в одном доме, уволили. А потом начали увольнять и с других работ. Кто поумнее, тот сразу съехал, но те, кто остались, жалея ту учительницу и пожилую владелицу пансиона, вскоре пожалели о своей мягкости. Они все остались без средств к существованию и без возможности выйти замуж. В конце концов владелица пансиона умерла, ее сын не пожелал содержать пансион и продал дом, а жительницы оказались на улице. Они не смогли уже найти такие хорошие места, как прежде, и вынуждены были работать кем придется, — с удивлением я заметила в уголке глаза женщины слезинку. Она нервным движением смахнула ее в сторону. На миг мне показалось, что она могла бы быть очень красивой женщиной в молодости, чем-то похожей на Беллу Хади с ее миндалевидными глазами, подтянутыми к вискам, пухлыми губами и аккуратным носом.
— Вы были этой учительницей? — тихо спросила я.
— Не говорите глупостей! — шикнула на меня Веленсия. — Помните: я внимательно слежу за вами и не позволю позорить наше заведение! Едва у меня возникнут какие-то более конкретные подозрения, как я доложу хозяину. Он слишком добр к вам, но и он признает голос разума. Идите!
Кивнув, словно перед строгой учительницей, я поспешила наверх в свою комнату, но на вершине лестницы остановилась и тихонько оглянулась. Веленсия стояла, нервно держась за стену и рукой махала перед лицом, пытаясь остановить слезы.
Спасибо большое за то, что вы со мной, читаете мою книгу, а отдельная благодарнасть тем, кто пишет комментарии и ставит лайки. Вы очень меня вдохновляете! Хочу порекомендовать подборку работ в жанре Бытового фэнтези: книг, где героини не только сражаются с монстрами и спасают мир, но и готовят, воспитывают детей и строют свой бизнес. Многие мои книги вы найдете в ней, быть может, найдете и еще что-то интересное.
Глава 23
Я с трудом дождалась понедельника, надеясь поговорить с Ренслиром, но сам он не появлялся. Выждав несколько часов, я для виду прихватила одну из папок и направилась в его кабинет сама, но его коллеги сказали, что он с утра еще не появлялся, вроде бы проводит какое-то расследование. Пришлось уйти несолоно хлебавши, но я попросила передать ему, что я заходила.
Целый день просидела, как на иголках, но этот гад так и не появился. Вечером, аккуратно расспросив других девчонок, работающих в полиции, я узнала, что Ренслир все же был на рабочем месте, но недолго. Я набралась терпения, но через три дня была уже очень зла. Этот гад не собирался со мной встречаться и что-то там пояснять. Я решительно подняла свои связи.
— Следователь Ренслир? А тебе зачем? — наивно похлопала ресницами Дениз.
— Нужно, — напряженно сказала я.
— Неужели слухи правдивы?! — ахнула она, а Лесли скептически выгнула изящную бровь:
— Этот сухарь? Это ново!
— Да что вы такое придумали! — возмутилась я. — Мы с Ренслиром вели одно дело, им не интересно знать, как оно развивается! Вы что-нибудь можете узнать?
— Если вы «вели дело», разве он сам не должен тебе все рассказать? — Лесли даже не стала прятать за трубкой язвительную усмешку.
— Кажется, он решил, что не нуждается больше в моей помощи, — пришлось признать мне, — а вот я считаю, что он может совершить большую ошибку!
— Поэтому-то он тебя и турнул, — хмыкнула Лесли, а мне захотелось ее поколотить. Вот как можно быть такой… такой… непробиваемой?!
— Так вы поможете мне или нет? Ошибка в этом деле может стоить жизни молодой девушке и свободы влюбленному в нее парню.
Лесли вытащила трубку изо рта, задумчиво вытрясла из нее остатки пепла, насыпала новой смеси, тщательно уплотнила и сунула трубку обратно в рот, велев:
— Рассказывай. Я вслепую не работаю.
Дениз, кажется, была готова помогать, ничего не зная, но, покосившись на более расчетливую подругу, закивала.
Я не видела другого способа из своего архива докопаться до нужной информации, поэтому принялась каяться.
Лесли и Дениз легко прониклись сочувствием к неизвестной им Анне и влюбленному в нее полицейскому, и обещали поднять свои связи, чтобы узнать, что там происходит. Женская дружба — вещь мощнейшая, уже к вечеру следующего дня я узнала, что того парня, что узнал Анну в парке, арестовали и так и не отпустили. Звали его Кевин Метьюс, и у него не было алиби на те дни, когда пропала Анна. Точнее, алиби было, но Ренслира оно не устроило — за день до пропажи девушки Метьюс участвовал в облаве у речного порта и плюхнулся в ледяную воду, ловя сбегающего преступника, после чего серьезно заболел и провалялся дома с высокой температурой неделю. Это могла подтвердить только его очень пожилая глуховатая и подслеповатая квартирная хозяйка, которая была немного странной и не могла даже точно назвать, какой сейчас год, разумеется, ее показания Ренслира не устроили. И вот уже который день он целыми днями допрашивал подозреваемого, пытаясь выяснить, кто его соучастник и каким амулетом они пользовались, чтобы воздействовать на Анну.
— Ты уверена, что этот парень — не преступник? — Лесли оказалась настоящим кладезем информации, у нее были подруги не только в полиции, но и в тюрьме, где сейчас сидел Кевин Метьюс, так что мы узнали все практически из первых рук, даже о том, что Девид, брат жертвы, пользуясь своими прежними связями, пытался проникнуть в тюрьму и выбить из подозреваемого показания, но ему не позволили.
— Абсолютно, — кивнула я. — Он ни за что бы не попытался навредить Анне. Ты понимаешь… — я понизила голос и подманила ближе Лесли и Дениз, с которыми мы болтали в общей гостиной, — я это чувствую, ощущаю, насколько сильны эмоции мужчины по отношению к женщине. Вот например, наша Софи, наверное, скоро замуж выйдет за своего Томаса. А Ненси, — я прицокнула и покачала головой.
— Да ладно, — недоверчиво протянула Лесли и окинула взглядом остальных соседок. Софи спокойно сидела под лампой с осветительным артефактом с книжкой грустная и скучная, вздыхая над какими-то страданиями выдуманных героинь. А вот Ненси — девушка из блока Лесли — восторженно рассказывала о том, какой великолепный мужчина с ней познакомился и как скоро он сделает ей предложение. Только вот, если присмотреться, на Софи чувствовалась энергия эмоций Томаса, не такая яркая, как от него самого, но все же, даже через нее ощущалась его любовь. А Нен