Зверь на удивление вернул себе обличье генерала. Кажется, даже с удовольствием.
— Поговорить хочешь? Ну, давай, поговорим. Расскажешь мне, как спокойно прикрываешься отношениями со мной. Как снова меня используешь.
Я упираю руки в бока:
— Это я тебя использую? Ты мне все время врал. Когда ты был настоящим? Или не был.
— Я был с тобой настоящим, а ты меня предала. Променяла на денежный мешок. Насладилась состоянием?
Зверь наступал, выгнал меня из-за прилавка и загонял в угол чайной.
— Я… — начала я.
Он меня перебил, не дал сказать:
— И даже тут тебе не жилось нормально. Решила попрыгать по кроватям. Скажи, Алисия, чего тебе не хватало? — рычал раненым зверем генерал.
Между нами стоял стол, и он одним рывков отбросил его в сторону, напрочь отбив у меня желание прятаться за предметами.
Я посмотрела в сторону выхода за спиной Зверя — не прорваться. А вот в жилую зону еще есть куда отступать.
Я стала двигаться вдоль стены, не сводя взгляд со Зверя, от которого так и веяло угрозой.
“Алисия, ты спала с Руфусом или нет?”
“Бесполезно. Он не поверит”
“Спала или нет? Мне нужно понимать, чтобы правильно себя вести!”
“Да…” — раздалось тихое в голове.
Ну ешкин кот! А надежда была так близка.
“…он меня опоил. Мстил брату. Он с ним не в ладах”.
И у этих все не слава богу. Да что ж такое-то!
— Чего тебе не хватало, Алисия? — проорал Зверь, отшвыривая стул в сторону. — Денег? Я тебе их дал сколько хотела. И даже так ты не смогла хранить верность.
— А ты хоть раз задумывался, что я могу быть жертвой? — громко воскликнула я.
— Ты всегда жертва, Алисия. Сначала бедная сирота, потом несчастная жена, потом несостоявшаяся любовница и в конце — даже утопиться не смогла.
— Ты мне не дал!
— И не дам. Ты будешь жить, Алисия. Будешь жить и страдать, так же как я, — Зверь схватил еще один стул и швырнул в сторону.
Да он сейчас так всю чайную разбомбит. Нужно срочно что-то делать. Как-то его угомонить. Не знаю, есть ли тут стражи порядка, но сейчас даже они вряд ли помогут, тем более с генералом драконов.
Я решила пойти ва-банк:
— Я любила тебя, дурак!
Зверь замер, не веря своим ушам.
Алисия опешила, раздался ее голос в голове:
“О, как!”
Я словно получила подзарядку. Продолжила:
— Ты когда свои премиальные солдатам раздавал, что мне демонстрировал? Что все наши деньги растранжиришь! А когда пропадал и появлялся когда хотел ты свою бескрайнюю любовь демонстрировал? Ты — махровый собственник, который и сам не ам, и другим не дам. Даже сейчас!
Все это я выпалила на одном дыхании и словно сдулась. Замерла в ужасе от того, что все это высказала такому раскаленному от ярости мужику, который крушит все вокруг.
Голос внутри меня ошалело протянул:
“О, да-а-а, это стоило того, чтобы застрять в собственном теле!”
Не стоит благодарности. Вот теперь только выжить бы. А то Зверь хищно дернул головой в сторону, словно вытряс из уха колкие слова, и пошел на меня.
Глава 6. Часть 2
— Остановись! — Я выставляю руку вперед открытой ладонью к Зверю.
Но это все равно, что останавливать лавину, цунами или магму из извергающегося вулкана. Одним словом — бесполезно.
Не знаю, то ли из-за того, что я в чужом теле, то ли еще из-за чего, я абсурдно трепещу перед его мужественностью и почему-то уверена, что он не может сделать со мной ничего страшного.
Бредово же, да? Что Василий выльет мне на лицо кислоту я тоже не ожидала.
Зверь наступает — я отступаю в сторону жилой зоны, потому что больше некуда. Каждый его шаг отзывается десятью заполошными ударами моего сердца.
Он смотрит так, что ноги подгибаются. Во взгляде столько страсти, что можно солому поджигать, только посмотрев. Сейчас и меня сожжет! За моей спиной оказывается дверь, и я быстро ныряю за нее, захлопываю и понимаю, что из всех замков здесь деревянный засов.
Это просто смешно! Безопасность же на нуле. Этим Зверя не удержать.
Но я все равно закрываюсь и отступаю, глядя на преграду. И та вздрагивает от попытки открыть за ручку, а потом и вовсе слетает с петель с диким грохотом. Косяк весь отходит.
Ну е-мое! Одни траты.
— Я предупреждал, Алисия.
Он буквально давит, и это вызывает во мне не самые радостные воспоминания. Сталкивалась я однажды с маниакальным влечением — потом двадцать лет мучилась с последствиями. Больше задаром не надо!
Но тут проблема — Зверь настолько харизматичен в этой своей силе, что я периодически зависаю, глядя на него. Он такой решительный и напористый, что я в растерянности. Отвыкла я от таких мужчин.
Да и, признаться, никто никогда ТАК на меня не смотрел. Мне нелогично хотелось продлить этот миг навсегда — это ощущение, что тебя настолько желают.
Почему я уверена, что он меня не тронет? Тут же вся чайная в разнос? Я что, без чувства самосохранения перенеслась сюда.
“Он не тронет. Никогда” — говорил голос в голове, и я выдахаю.
Значит, это интуиция мне подсказывала, что он будет громить все вокруг, но меня своими рогами не заденет. Хе-хе.
Ладно, это наглость, но после таких знаний я понимаю, как действовать дальше.
— Чинить кто будет? — я задираю подбородок, упираю руки в боки.
И он слегка притормаживает от такой наглости. Смотрит так, словно глазам своим не верит.
Я продолжаю:
— Посмотри, что ты наделал! Не знаешь, что такое закрытая дверь? Стучать не учили?
— Для супругов нет закрытых дверей.
— Есть, если они бывшие! После того, что между нами было, нам только это и остается — разойтись. Давно пора было!
— И не надейся. Ты — неблагодарная! В нищете жить не захотела, в богатстве тебе тоже все не так. Еще и меня виноватым выставляешь? Да если бы не личина, я бы с такими рогами показаться не смог бы своим солдатам.
— Меньше проверять надо было. Не подходим друг друг — это было сразу понятно. Что мусолить? И хватит меня пугать! Я уже снова вернулась к тому, где была — к заброшенной чайной. Тебе все мало?
— Ты была с одной телегой. Чайную купил я.
— А я купила сюда весь товар. Но, если так хочешь, я отдам тебе стоимость этого ветхого домика. Сразу не смогу, но частями осилю, — выпаливаю в запале я.
— Тогда собери сто тысяч горнов за три месяца. Сможешь? — Зверь тихо подбирается ближе.
Я упираюсь попой в кухонный стол и замираю.
Три месяца? А при попадании сюда мне поставили срок девяносто дней.
Это совпадение или случайность — такие похожие сроки?
Во мне играет гордость и обида. Мне совсем по-девчачьи хочется, чтобы влюбленный мужчина делал подарки, которые потом не забирал, но это же Зверь. Он только и жаждет, что меня помучить — Алисия права.
Миссия, которая казалась не такой уж и легкой, приобрела тяжеловесную категорию боя.
— Смогу! — с вызовом говорю я и дополняю: — Но ты сейчас же свалишь отсюда и больше не зайдешь. Только тогда сделка будет действительной.
У меня должна быть своя защищенная территория, а то этот драконище все стены так разнесет. Где я жить тогда с Рикки буду?
Зверь смотрит с протестом. Кажется, что он не согласен каждой клеточкой тела.
Я добавляю:
— И да, ты должен починить дверь. А потом уже уйти и не появляться на пороге.
Зверь ведет нижней челюстью. Злится. То опускает взгляд, то бросает его на меня.
— У меня другое предложение — отдашь стоимость натурой, — Зверь встает от меня на расстоянии двух шагов.
Я понимаю, что бежать тут некуда. Нужно быть предельно осторожной:
— Губу закатай.
— Чего? — не понимает он.
— Говорю, что обойдешься.
И тут он делает резкий выпад вперед, обхватывает рукой мой затылок и впивается в губы. Я же сжимаю их изо всех сил, пытаюсь оттолкнуть его, но проще сдвинуть гору с места, чем генерала.
И тогда я бью по больному. Уворачиваюсь и быстро говорю:
— Руфус целуется лучше.
И Зверь замирает.
Глава 6. Часть 3
Как только я чувствую, что хватка ослабла, вырываюсь из объятий и отскакиваю в сторону.
— Уходи, — говорю я. — Или уйду я. Но только я пойду в твой военный лагерь и все расскажу, какой фигней занимается их генерал.
— Думаешь, тебе посочувствуют? Ты мне изменила.
— Думаю, тебе не захочется, чтобы они знали, что ты пять лет надевал личину, чтобы стать моим мужем, — говорю я и направляюсь к выходу: — Я иду за Рикки и очень надеюсь, что к моему приходу тебя здесь не будет.
За спиной я слышу грохот. Какой же он буйный!
Вот и восстанавливай чайную потом. Это не слон в посудной лавке, это дракон в чайной!
Рикки я встречаю у таверны “Горный рай”. Он несет целую корзинку продуктов, и я замираю, понимая, на чьи деньги они куплены.
И меня раздирают сомнения, что же с этой подачкой делать.
— Госпожа, понюхайте, какие тут ароматные булочки! — Рикки приоткрывает тканевую салфетку и показывает румяную корочку выпечки, а у самого глаза блестят и язык губы облизывает.
У меня четкое ощущение, то если сейчас скажу, что все надо вернуть, ребенок будет плакать. Казалось бы это только меня — вернула бы и не думала. Но тут есть голодный парень.
— Рикки, какой ты молодец, что столько всего купил. Давай только вернем деньги генералу? Мы сегодня хорошо заработали!
— А у нас хватит?
— А ты сколько потратил?
— Две тысячи горнов, — говорит Рикки, и тут у меня перехватывает дыхание.
Это на пятьсот горнов больше, чем мы заработали сегодня. Я рассчитывала купить продукты на пятьсот. И тут либо я прогада с ценой на кудин, либо Рикки облапошили.
Но мальчуган не выглядит тем, кто не разбирается в ценах. Он явно сын улиц.
— Рикки, а ты не спросил, почему так дорого?
— Спросил, конечно, госпожа. Мне сказали, что тут это обычная цена?
Что-то мне не верится. В таверне “Горный рай” я видела цены на еду. Примерно перевела в уме курс на более-менее знакомые блюда, чтобы отнести с ценами моего мира.