Но никак не сегодня. Чувство вины буквально жгло изнутри нежное, вопреки внешнему облику, сердце Конфю. К этому чувству остро примешивалось еще и чувство собственного несовершенства.
Нет, о себе, как об алхимике, льер Конфю был достаточно высокого мнения. Но вот простить тот сбой никак не мог. Объяснить - это да, мог. Но объяснение это было совсем уж недостойным специалиста.
Он покачал головой, поцокал языком:
-- Да в жизни моей таких промахов не бывало! Готовить зелье, причем его заключительную фазу, в то время когда Туманный Тион в Третьем доме Бериска…
О Туманный! Да такой промах ученику простителен, а никак не признанному мэтру от алхимии, -- корил себя почем зря Конфю, и его лицо искривилось так, что казалось, вот-вот мужчина заплачет.
Он тяжело вздохнул.
-- А все эта трещотка, спаси Туманный, со своим притиранием. Девица молодая, кожа прекрасная! Нет, сделай. Нет, именно сейчас. Нет, вот тут, вот тут посмотрите, вот - видите, морщинка намечается? -- передразнил он тонким противным голосом, чем-то напоминающем голос леди Селани.
Поди-ка, откажи. Мало того, что любимая фаворитка короля, так еще и прилипчива как конский лист. Совсем голову задурила, прости Туманный, -- придворный алхимик горестно покачал головой, и вздохнул еще тяжелее.
Между нами, несмотря на то, что он и так и этак чехвостил леди Селани, ее образ ночами не выходил у него из головы.
Вот запал мужик на юное трепетное создание. Конечно, он понимал, что между ними вряд ли что может быть.
Да и сама леди Селани, хрупкое, почти невесомое созданье с голубыми глазами, наивно смотрящими на мир, не оказывала льеру Конфю ну просто никакого внимания.
Ну, мы-то с вами уже знаем, что наивности в девушке было немного. Была расчетливость и необыкновенное везение. Быть любимой королевской фавориткой это ли не везение?
Словом, Конфю страдал. О страсти, терзавшей его сердце он не говорил даже Лайону. А тот, будучи целиком погружен в проблемы государственной важности, да и в свои собственные, ничего не замечал.
И конечно, эта страсть, эти чуть дрожащие руки, когда Конфю видел девушку, подвели. Бессонная ночь, которую он тогда провел, мечтая о том, как юное стройное тело трепещет в его руках и с губ девушки срываются требовательные стоны, довела его чуть не до полного помрачения.
А когда та, о которой он только что мечтал, пришла просить снадобье для кожи, которая и так сияла, мужчина едва справился с собой.
Он смог сохранить свой обычный сумрачный вид сверх занятого ученого, сурово глядя на цветущее личико девушки.
Чего это ему стоило, вот теперь он знал хорошо. Но эти пухлые губки, розовые, как самый чудесный восход. Как самый нежный перламутр, что добывают ныряльщики с островов, редкий и ценный.
Конфю чуть не зарычал, желая выбросить это видение из своей бедной головы.
-- Нет! Так больше жить нельзя, -- простонал он, -- Испортил снадобье, похотливый я осел. Что теперь будет с Лайоном, а? Ведь и так зелье сложное, и готовилось исключительно по старым манускриптам, где, как известно, каждый алхимик что-то да изменял. Что-то, да добавлял, -- и, терзаясь угрызениями совести вкупе с тайной своей страстью, льер Конфю махнул рукой, и, понурившись, побрел по коридору, к выходу из лаборатории.
Ну не мог он больше пребывать в неведении, никак не мог.
Алхимик вышел в сад, который еще спал, и только капли росы дрожали на листьях старых яблонь и высоких метелочках трав, растущих вдоль хорошо утоптанной тропинки.
Вышел и стал всматриваться вглубь сада. Туда, где вдалеке едва виднелась древняя стена, увитая плющом и мхами, редкого серебряного цвета, которые росли только здесь.
Льер Конфю не обманывал себя. Он понимал, что ждет. Он надеялся, что вот-вот, прямо сейчас старый друг, скрытый серым плащом с капюшоном выйдет ему навстречу и скажет:
-- Привет, Кон!
Подойдет, и дружески ткнет его кулаком в плечо.
Однако, сколько Конфю не вглядывался вдаль туманного сада, никакого движения заметить он не смог.
-- Ладно, -- мужчина опять тяжело вздохнул, и было пошел назад. Но вопреки обыкновению, возвращаться в лабораторию, которая являлась, по сути, его родным домом, его не тянуло.
Конечно, льер Конфю помнил о снадобье для Киалу Первого, но тридцать минут еще явно не прошли, да если и пройдут, не страшно. Вот если пройдет более часа, тогда зелье, считай, придется выбрасывать.
Им овладела совершенно неожиданная апатия.
-- Да и Туманный с ним, с зельем. Выкину. Новое сделаю, -- с неожиданной злостью подумал придворный алхимик.
И опять принялся упорно вглядываться вглубь сада.
Надежда на появление друга никак не покидала его.
Леночка Старосадская
Она было засуетилась со сборами, но быстро поняла, что уж час времени у нее точно есть, благо агентство рядом.
Девушка выдохнула, и села в плетеное кресло, потому что на небе и на море расцветала такая красота, что глаз было попросту не отвести.
Красно-синие всполохи восходящего светила отражались в воде, до этого момента темной и спокойной как зеркало.
Леночка никогда-то не чувствовала в себе особой склонности к романтике, но тут редкий человек остался бы равнодушным к этаким красками и видам, греющим душу и поднимающим ее куда-то в заоблачные высоты.
И Леночкина душа, сообразуясь со своей природой, воспарила в эмпиреи так высоко, что девушка с трудом очнулась.
Казалось, она летает. Казалось, она парит. Высоко-высоко в небе. Там, куда залетает редкая птица. А если и залетает, то камнем падает замертво вниз. Слишком высоко, слишком разреженный воздух, слишком мало кислорода.
Да и может ли какое-то живое существо парить в этом пространстве? О нет!
Только душа, только воображение может унести его в этакие дали, где существу, нуждающемуся в глотке, да не одном, кислорода, нечего и делать.
Да нечего и мечтать об этаком.
Леночка очнулась, и весьма удивилась. Да никогда она и не мечтала о каких-то там заоблачных высях. Летать, правда, она обожала. На самолете, в качестве пассажира.
-- Нет, вот что со мной сделал этот отдых, а? За три дня такие перемены…, -- еще раз поразилась девушка, которую видения полета в разреженном пространстве тронули до глубины души.
И она опять чуть не провалилась в совершенно непривычное состояние. Состояние, в котором перед ней, как наяву, проносились видения сиреневого неба, далеких, незнакомых звезд и чьих-то пронзительных глаз цвета разлившейся ртути.
Неизвестно, сколько бы времени Леночка провела в этом кресле, если бы не звонок, который буквально вывел ее из необычного состояния, которое, иначе, как трансовым, назвать сложно. По крайней мере, девушка определила его именно так.
Услышав трели мобильного, она с трудом, но отвела взор от чудесных видов, которые переносили ее в другую, неведомую реальность. И тут до девушки дошло, что солнце-то поднялось уже значительно выше.
-- Опоздала! -- ахнула Леночка, и ласточкой метнулась к мобильнику.
-- Алло!
-- Елена Петровна, у вас все в порядке? У нас поездка на грани срыва, -- расстроенно сказал Эдуард, который не преминул представиться.
-- Эмм, я извиняюсь, проспала вот, -- повинилась Леночка. -- Но вы же сказали, что опоздавших не ждете?
-- Совершенно верно. Однако решил уточнить, потому что вот только что двое, семья, отзвонились, что не смогут. Перегрелись вчера сильно, -- сообщил молодой человек.
-- Вот и решил вам позвонить. Исключительно из чувства дружеского расположения, -- чуть запинаясь, проговорил Эдуард, на которого роскошные формы девушки произвели неизгладимое впечатление.
Леночка, которая давно представляла, какого рода дружеское расположение к ней обычно испытывает противоположный пол, только вздохнула.
-- Скажите честно. Эта поездка нужна вам как воздух, -- вдруг выдала девушка.
Эдуард поперхнулся, но ответил:
-- Ну, в чем-то вы правы. Это мой авторский проект. Поездка ведь действительно замечательная. Да я и с водителем уже договорился, -- закончил мужчина, и по голосу сразу было заметно, что вот именно этот пункт является самым важным.
-- Да и вам теперь будет значительно комфортнее. Одна поедете. Кондиционер и все дела, -- активно продолжал улещивать клиентку Эдуард.
И Леночка, которая и так не собиралась отказываться, поняла вдруг, что надо ехать. Вот надо, и все тут. Осознание этого “надо”, полная уверенность в насущной необходимости именно этой поездки, как гром среди ясного неба поразили девушку.
-- Буквально десять минут, и я буду, -- решительно сказала Леночка, -- Мы ведь по пути заедем позавтракать? -- спросила она Эдуарда.
-- Не сомневайтесь. По пути будут таверны, и не одна, -- утешил мужчина девушку, которая, понятное дело, никак перекусить не успевала.
Только быстрый душ и стаканчик воды, вот и все, что удалось Леночке за эти десять минут.
Быстро надев голубую футболку с коротким рукавом и льняные шорты с удобными глубокими карманами, она взяла шляпу с большими полями, и вышла на улицу.
Ею овладело странное возбуждение, которое было полной противоположностью не так давно испытанному удивительному состоянию полного покоя и погружения в неведомые дали.
Глава 10
Последний из драконов
А в это время Лайонард наконец пришел в себя и открыл глаза. Открыл, и не поверил тому, что увидел.
-- Похоже, я все еще там, в сокровенных мирах, где пребывают драконы после того, как покинут тело, -- ошарашенно подумал лорд. Потому что именно там он и находился все это время. Ну, или так ему казалось. Кто знает?
Нет, тело Лайонарда все время пребывало здесь, в этой маленькой и уютной, по драконьим меркам, пещерке.
Но вот душа его лорда получила исцеление и необходимую энергию для окончательной трансформации именно там.
Лайонард понял это сразу, как только пришел в себя. Чистое знание, то ли дремавшее в древней драконьей крови, то ли пришедшее интуитивно из высоких сфер духа, в которых пребывало сознание последнего из драконов, мгновенно стало его частью.