-- Обижаете, Елена Петровна, -- обезоруживающе улыбнулся Эдуард, -- и водичка есть. И даже кофеек с бутербродами.
При этих словах Леночка оживилась.
-- А что же первый заход? Успею перекусить? -- тем не менее спросила девушка.
-- Ну, десять минут у нас точно есть. Видите, во-он там мужчина с красным флажком стоит?
Девушка взглянула в указанном направлении, и, действительно увидела пожилого дядечку в красной же бейсболке и красным флажком.
-- Он поведет, а рядом еще никого. Все заправляются перед дорожкой, -- подмигнул мужчина, споро доставая термос и два стаканчика.
Бутерброды были уложены хозяйственным Эдуардом в термопакет, причем каждый был завернут отдельно.
В результате девушка получила, что называется, сухой паек.
Бутерброды представляли собой багет, разделенный на четыре части,каждая из которых была намазана свежайшим желтым маслом, поверх которого лежали большие ломти сыра, покрытые свежей зеленью и половинкой помидорки.
Отдельно лежали огурчики.
Подкрепившись и выпив кофейку, Леночка посмотрела на мир уже значительно бодрее, и возбуждение, такое непонятное и непривычное, вдруг прошло. Всякое дрожание в руках прекратилось, как и это раздражение, опять же девушке не свойственное.
По крайней мере, какое вот ярко выраженное.
-- О, а народ-то подтягивается! -- обратила она внимание своего гида на дядечку с флагом, рядом с которым стояла уже групка людей.
-- Не страшно, мы ж по записи, -- уверенно ответил Эдуард.
Мужчина быстро отнес использованные стаканчики и пустые пакеты в урну, и сказал:
-- Вот мы и готовы. Ну что, Елена Петровна, вперед?
Девушка согласна кивнула головой, и отправилась вслед за Эдуардом. Дядечка с красным флажком проверил список первой группы, поставил галочку напротив ее фамилии и протянул ручку Леночке.
Девушка расписалась, заранее предупрежденная Эдуаром, что инструктаж по технике безопасности прослушала.
Когда же вся группа, в которой оказалось всего семь человек, встала кольцом вокруг инструктора, тот провел и сам инструктаж.
Подобные инструктажи знакомы каждому, кто спускался в пещеры. Ничего особенного: не отходить от группы, не подходить к огороженным участкам, ходить только по выделенным желтым цветом линиям, где они есть.
Леночку особенно умилило последнее высказывание. Ее так и подмывало спросить, что делать в том случае, если этих линий не будет?
Инструктаж закончился быстро, и желающие ознакомиться с древними ходами, вслед за инструктором, пошли ко входу в пещеру.
Вход оказался достаточно комфортным, даже особенно наклоняться не пришлось.
Внутри было прохладно и свежо, и наличествовало все, для такого рода пещер характерно. И сталактиты, и сталагмиты, и друзы минералов, специально подсвеченные для пущей красоты.
Леночка,честно говоря, была несколько разочарована. Пещера эта была далеко не первой из тех, что она видела.
-- Польстилась на древность, -- усмехнулась про себя девушка, -- какая же это древность. Вон, подсветка везде.
Она рассчитывала увидеть действительно нечто стоящее, древнее, необычное.
А тут… Нет, красиво, слов нет, но…
Ничего необычного. Ничего из того, что вызвало бы ее искренний, неподдельный интерес.
-- Так себе поездка. От скуки и безделья только, или когда обгоришь и на пляж нельзя, -- сделала вывод девушка, и, сделав шаг вперед, поспевая уже к выходу, споткнулась и чуть не упала.
Потому что один из шнурков ее новеньких белых кроссовок развязался, и она умудрилась на него наступить.
-- Ойй, -- ойкнула Леночка, и оперлась правой рукой о стену тоннеля, по которому они шли, холодную и шершавую.
И тут камень, о который она оперлась, стал прямо под рукой нагреваться, и вдруг неожиданно исчез, а вместе с ним исчезла и часть стены, образовав проход.
Куда и провалилась девушка, онемев от ужаса.
Глава 12
Встреча друзей
Наконец движение мощных драконьих лап замедлилось, и могучий ящер остановился, сложив серебряные крылья, чуть не врезавшись в придворного алхимика, который от порыва ветра, вызванного приземлением дракона, откатился в сторону и упал в траву.
А когда лорд Конфю поднял голову и сел, то увидел, что его желание сбылось. Напротив стоял Лайонард, в своей человеческой ипостаси, замотанный в неизвестно какой магией сохраненные остатки своего серого плаща с капюшоном.
Глаза лорда блестели все тем же серебром, а зрачок, вертикальный, как у рептилии, то сжимался, то расширялся, выдавая всю гамму чувств, испытываемых Главой Тайной службы в этот момент.
Придворный алхимик поднялся на ноги, и подошел к другу, все еще не переставая улыбаться от счастья, что тот вернулся. От радости, что окончательный оборот случился и Лайон наконец стал истинным драконом.
Лайонард же, недолго думая, размахнулся, и дал Кону хорошего хука слева. Придворный алхимик охнул, согнулся и прохрипел:
-- Ну, мир?
Лайонард Серебряный, который давно его простил, только рассмеялся. А когда Конфю выпрямился, то подошел к другу и ткнул его кулаком в плечо.
-- Привет, Кон! Мир, -- пророкотал он голосом, от которого бы у леди Селани пошли мурашки по коже.
Голос Лайона изменился. В нем появилась хрипотца и чувствовалась такая сила, что вряд ли у кого возникло бы желание сказать ему нечто наперекор.
Лорд Конфю, услышав голос нынешнего Лайонарда Серебряного, вздрогнул, но преодолел себя, и ответил другу, ткнув, в свою очередь, его кулаком в плечо.
И только сейчас почувствовал, что, несмотря на очевидные и долгожданные изменения в Лайонарде, между ними не изменилось ровным счетом ничего.
Друг его простил. И от понимания этого факта на сердце мужчины стало тепло. Ведь потерять единственного друга и заново обрести его это дорого стоит.
Льер Конфю почувствовал, что суровые мужские слезы уже готовы скатиться у него из глаз, и строго-настрого запретил им, заморгав и сделав вид, что в глаза попала соринка.
Да и немудрено. Ведь ветер, поднятый приземлением Серебряного дракона, только-только улегся, и какая-нибудь песчинка вполне могла попасть ему в глаз.
Лорд Лайонард Серебряный только кивнул головой, принимая это неловкое объяснение и прекрасно понимая чувства друга. Ведь и у лорда настоящих друзей было немного. Да чего там, один Кон и был.
Ведь должность Главы Тайной службы как многих отпугивала, так многих же и привораживала. Только Лайонард прекрасно видел, с какой целью некоторые люди набивались к нему в друзья, а потому держался с ними холодно и отстраненно.
-- Друг мой, -- проговорил Лайонард, и усмехнулся, -- а нет ли у тебя еще одного ненужного рабочего халата?
Конфю радостно ответил:
-- Как не быть! Для тебя найду. Я вообще удивляюсь, как тебе плащ-то удалось сохранить, при истинном обороте!
-- И не говори, Кон. Сам удивляюсь. Иначе щеголял бы тут в чем мать родила, -- ответил Лайонард, страшно радуясь, что леди Селани поблизости не случилось.
На самом деле удивляться тут нечему. И даже магия здесь не причем. Просто плащ зацепился за коготь при самом начале оборота, да так и застрял там, между образовавшимися чешуйками.
-- Ну что, друг мой, давай в лабораторию, -- поторопил Кона лорд.
В этот момент его глаза замерцали серебром еще сильнее, и вдруг зрачок стал совсем обычным, круглым. Придворный алхимик, который, несмотря на радостное воодушевление после восстановления отношений со старым другом, тем не менее внимательнейшем образом наблюдал за ним, почему сразу и заметил.
-- Ага. Сейчас же занесу в свои записи. Через...Так, а сколько прошло времени? Ну, скажем, через десять минут после оборота зрачок истинного дракона приобретает форму, обычную для человеческого глаза, -- пробормотал он себе под нос.
-- Что? -- спросил Лайонард, который и до оборота обладал весьма приличным слухом. Голос его тоже изменился. Рокот, подобный горному водопаду ушел. Но хрипотца, будто от сорванного горла, что, на самом деле, и неудивительно, осталась. Как и сила, она только скрылась под этой хрипотцой, но полностью не ушла.
-- Так, и голос. Не забыть отметить про изменения голоса, -- подумал Конфю, и ответил, -- Ничего. Это я себе, чтобы не забыть.
Лайонард усмехнулся:
-- Понятно. Наблюдаешь все.
Он шел позади друга, и улыбка все никак не желала уходить с его лица. Широкая, радостная и искренняя. Радость наполняла сердце лорда, искрилась серебром и изливалась наружу, наполняя собой весь мир, который, казалось, на глазах преображался.
Вокруг будто становилось светлее, и птицы, до того молчавшие в изумлении, встречали неистовыми трелями последнего из драконов.
Он, последний из драконов, смог.
У него получилось!
И неважно, что уже много столетий никто не угрожает миру и спокойствию Киассы.
И неважно, что воины-защитники сегодня, на самом деле, не столь и востребованы.
Но его суть, суть истинного дракона наконец прорвалась наружу. И только совершив этот последний оборот, Лайонард понял, что стал собой. Истинным собой.
Тем, которым и был рожден.
Понимание своей истинной сути накрыло лорда с головой, и настоящее просто перестало для него существовать. Правда, ненадолго. Потому что при входе в лабораторию он как следует приложился лбом о нависающую перегородку.
Глава Тайной службы охнул, пришел в себя, и потер пострадавший лоб. Придворный алхимик, который спешил зафиксировать произошедшие с другом изменения, ничего не увидел и не услышал.
Лайонард же, которого вдруг опять накрыло сильнейшее желание взмыть в воздух, почувствовал, что где-где, а вот в лаборатории ему сейчас не место.
-- Кон! Я возвращаюсь, срочно! -- крикнул он, и голос его вновь был похож на трубный глас, на рокот горного водопада.
Тут придворный алхимик проворно оглянулся, и заметил, что зрачки друга преображаются прямо на глазах, становясь опять вертикальными, а глазное яблоко приобретает насыщенный фиолетовый оттенок.