— Это всё артефакт, — сказал Джон, выплетая в своих руках какое-то красивое и сложное кружево даже сейчас неизвестного мне заклинания. Блин, жаль, что мне не попался манускрипт по этой магии, что сейчас творил инквизитор. Это было красиво, почти как настоящее искусство.
Почему чудо-кресло запрещено? — спросил Гарри.
— Кресло Гаймена есть у королевских особ, запертых в секретных комнатах, подальше от любопытных глаз. Иногда артефактом пользуются, чтобы осмыслить довольно сложные манускрипты или когда нет времени на чтения толстых талмудов, в основном это делается в экстренных случаях, но вот ваши действия, леди, мне совершенно не ясны. Этот артефакт опасен тем, что злоупотребляя им, вы рискуете стать безумной. Я удивляюсь, что даже сейчас, с таким огромным количеством книг, вы всё ещё живы и ваш мозг не пострадал. Вам нереально повезло.
«Я уже всё поняла, в следующий раз буду осторожна с артефактами», — пробурчала про себя. — «Не читайте мне нотаций, милорд».
— А вы сами пользовались этим артефактом? — поинтересовался уставший Леон. Оказалось, отобрать у чудо-кресла книги не так-то просто.
— Да, — ответил инквизитор. — Мне нужно было изучить очень сложный манускрипт, написанный иномирным языком.
— И как? — теперь уже полюбопытствовал мой Гарри.
— Артефакт помог мне прочесть и понять смысл манускрипта. Было весьма занимательно видеть себя со стороны, сидящим в кресле и одновременно, видеть вокруг себя слова, складывающиеся во фразы, понимать их смысл… Правда, после того, как всё было прочитано, у меня дико болела голова. Несколько дней я не мог вспомнить не единого слова из прочитанного, но потом, знания сами всплыли.
Так, так, так… Но у меня всё происходило совершенно по-другому. Я не видела себя со стороны. Я летела по темноте, а потом оказалась в белой комнате с дверью. А дальше я слышала голос, и возникли эти радужные лучи, которые подобно палачам пытали меня.
Внутренне вздрогнула вспомнив совсем недавнюю боль.
— И вы что же, сами встали с кресла? — посмотрел на Джона Леон.
— Конечно, сам. Нет смысла себя пригвождать к артефакту, как это сделала леди Чантервиль.
— И чего страшного в этом артефакте? Я понял, чтобы всё было безопасно, нужно прочитать одну книгу раз в неделю и всё будет прекрасно! — выразил своё мнение Гарри.
Инквизитор хмыкнул.
— Если бы всё так было на самом деле. Артефакт опасен. Он затягивает и с каждой новой книгой лишает человека здоровья. Рано или поздно этот человек сойдёт с ума.
Я не хочу сходить с ума. И что-то мне подсказывает, моё кресло не совсем такое, каким описывает его инквизитор. Быть может, потому что я его сама отремонтировала? Или, что оно пролежало долгое время в этом волшебном доме? Вопросов очень много.
Наконец, артефакт принудительно освободили от книг. Теперь осталось отодрать мою тушку от этого творения.
Джон Тёрнер приблизился ко мне, сосредоточенный, серьёзный, немного даже грозный. Он удерживал на кончиках пальцев удивительной красоты кружевное магическое плетение, которое выглядело как настоящая шаль, пульсирующая и светящаяся золотом.
— Леди, я сейчас накину на вас своё заклинание, которое лишит на короткое время артефакт его силы и воздействие исчезнет, — проговорил инквизитор. — Скорее всего, вам будет очень больно. Придётся немного потерпеть, но я сразу применю к вам восстанавливающую магию.
Моргнула один раз, соглашаясь. Больнее, чем мне было, вряд ли уже будет. Скорее бы уже всё кончилось.
— Пожалуй, приступим. — Он подошёл совсем близко ко мне, и я заметила, что глаза у Тёрнера стали странные — как сверкающее серебро.
Он бросил на меня золотую магическую сеть, и мне тут же показалось, что мои внутренности провалились куда‑то глубоко‑глубоко, прихватив с собой всю мою кровь.
Ощущение ужаснейшее!
На мгновение я перестала дышать. Пропал слух, и всё моё тело содрогнулось от невероятной боли, которая пронзила от макушки до самых пят, словно меня поглотило голодное огненное пламя, и я вдруг завопила:
— А-а-а-а-а-а!.. Больно-о-о-а-а!..
Меня тут же подхватил на руки инквизитор, прижал к себе и прикоснулся губами к моему лбу. Что-то тихо прошептал, не отрывая своих мягких и горячих губ.
Тут же по телу прокатилась волна блаженной прохлады, смывая и уничтожая всю боль, онемение и возвращая мне чувствительность, нормальное зрение, слух и голос.
— Вам легче? — спросил инквизитор, продолжая держать меня на руках.
Я блаженно зажмурилась и положила голову на его сильное плечо.
Вот таким мне этот мужчина очень нравится — спасает и носит на руках.
Но я не стала забывать и прощать ему вчерашнее утро и те выписанные им штрафы.
— Да-а-а… — прошептала я и растянула губы в улыбке.
На меня вдруг накатила невероятная эйфория. Тело казалось лёгким, даже невесомым, голова пустая — никаких мыслей, и только чувство расслабленности и блаженства.
— Что с ней? Что с Ливи? Почему она улыбается, как дурочка? — заволновался Гарри. — Она стала безумной? Вы навредили ей?
— Думаю, это последствие воздействия артефакта, — изрёк Леон.
— И это тоже, — сказал инквизитор. — Сейчас у неё откат, в том числе и от моей магии. Ей нужно в постель и хорошо выспаться. А как проснётся, леди будет жутко голодна. Нужно обеспечить ей полноценный обед или ужин, смотря, когда проснётся.
— Я займусь этим, — вызвался Леон.
— Несите Ливи в её спальню. Следуйте за мной! — скомандовал череп.
Инквизитор со мной на руках направился за Гарри.
— Хлопотливый выдался денёк, — шепнула я сонно.
— И долгий, — вздохнул Джон.
— Очень хочу спать… — прошептала и зевнула.
— Спите, — произнёс инквизитор, укладывая меня на мягкий новенький матрас. Моя кровать была заправлена новыми же простынями, была прохладной, приятной и пахла свежестью.
Я почувствовала, как меня заботливо укрыли одеялом. И я с удовольствием перевернулась на живот, сунула руки под подушку и провалилась в сладкий сон без сновидений.
Джон Тёрнер
— Спасибо… — поблагодарил меня Гарри. — Я так рад, что Ливи не пострадала.
— Ты её фамильяр и должен был оградить от опасности, — с укоризной сказал черепу. — Ещё немного и ты потерял бы свою Ливи.
Череп тут же утратил своё сияние. Он потускнел, посерел, уголки его челюсти опустились вниз и он печально выдал:
— Я ужасный помощник. Ничего не помню и многое не знаю. А я ведь чувствовал опасность, но не настоял, чтобы Ливи не торопилась использовать артефакт… Это всё моя вина…
— Вместо того чтобы ныть и стенать, ты лучше возьмись за себя всерьёз, Гарри. Ты — фамильяр и твой долг оберегать свою хозяйку от глупых действий и даже помыслов. Но вместо этого, ты пособничаешь ей.
Гарри тут же прищурил свои снова засветившиеся глаза и произнёс:
— Милорд, вы правы — мой долг оберегать Ливи от всего и всех, что может причинить ей вред, но и одновременно, помогать ей даже в самых бредовых идеях. Моя Оливия — это лучшее, что случалось со мной когда либо. Хорош тот фамильяр, что будет пособничать своему хозяину даже в самом безумии. Так то!
Я хмыкнул. Гарри стал каким-то другим. Более смелым и даже весёлым. Раньше в нём этих качеств я не особо-то замечал.
— Пока леди отдыхает и приходит в себя после «общения» с артефактом, пойдём-ка, ты мне расскажешь всё с самого начала. И да, кстати, кресло Гаймена я конфискую. И не спорь. Скажите лучше спасибо, что я не сообщу о нём. Ведь за хранение и использование запрещённого среди обычного населения подобного рода артефакта, наказание — тюремное заключение.
— Э-э-э-э… — протянул Гарри. — И вы никому не расскажете?
— При условии, что я сейчас услышу правду, какая она есть на самом деле, — решил я добавить щепоть угрозы.
— Я — фамильяр, милорд. Ничтожное существо и не могу без ведома моей хозяйки рассказывать о ней за её спиной, — бесстрашно ответил череп.
Усмехнулся и посмотрел на Гарри. Весь его вид указывал, что он настроен долго и упорно сопротивляться моему влиянию. Я ни слова из него не вытяну.
— Тогда, ждём пробуждения леди, — смирился я. — Пока она спит, я уйду. Мне тоже нужно домой.
Посмотрел на спящую блондинку и добавил:
— Вернусь к ужину. Думаю, она уже будет бодрствовать. Кресло не смейте прятать. Понятно?
— Понятно… — буркнул Гарри.
И всё же это просто уму непостижимо! Не женщина, а ходячее бедствие! Я умею ждать и предвкушаю момент разоблачения.
Кто же ты такая, девушка, что немного ку-ку?
— До встречи, леди Чантервиль, — произнёс я, с улыбкой глядя на девушку.
В ответ Оливия несколько раз всхрапнула по‑великански, а потом перевернулась на правый бок и затихла.
Глава 22
Оливия Чантервиль
Рассвет шатром укрыл землю, а утреннее небо оттенком напоминало персик. Но только не на моей земле и не над моим домом. Как и всегда, я любовалась рассветом и солнцем на расстоянии. Или нужно было идти на дорогу, за изгородь — туда, где кончается влияние проклятия.
Потянулась, хрустнув косточками и широко зевнула.
Спать на мягком матрасе и свежих простынях — неимоверное удовольствие.
— Ливи! Ливи! Ты проснулась! Наконец-то! Давай скорее думать, что делать с креслом, а не то злыдень инквизиторский, что спас тебя скоро явится!
Гарри влетел в мою комнату, и от его тирады я на мгновение застыла с широко раскрытым ртом.
Что? О чём он?
За Гарри следом вошёл Леон и пробормотал:
— Прости, что вхожу в твою спальню, но… я тут завтрак приготовил у себя дома. Стоит на твоей кухне. Он ещё не остыл. Спускайся…
И ушёл.
Я захлопнула рот и многозначительно уставилась на Гарри.
— Что за… — начала было я и тут мой мозг воспроизвёл недавние события. — Вот же чёрт…
Посмотрела на фамильяра.
— Я только что вспомнила. Инквизитор меня вытащил из кресла…