Сделала глубокий вдох, потом выдох и натянуто улыбнулась.
— Вы правы, — пропела елейным голоском. — Не стоит испытывать ваше терпение. Давайте лучше пойдём в ресторан, а то я голодна как устрица.
Тёрнер поднял глаза к нему и покачал головой.
Ох, как бы мне хотелось узнать, какие мысли бродят в этой голове. Явно коварные.
Внутри ресторан оказался не таким, как я себе представляла. Очень стильно всё было оформлено. В настоящем северном стиле.
Магические картины на всю стену будто переносили в места, где хозяева — это ледники и вулканы, дикие леса, озёра с чистейшей водой и возвышающиеся над морем белые скалы…
Потрясающе!
Но при этом атмосфера была уютной и тёплой, несмотря на колорит заведения.
Услужливые официанты в форме, сидящей на каждом из них идеально, аппетитные запахи, приглушённая, но при этом живая музыка и… столик на втором уровне, где весь ресторан и все люди как на ладони.
Жаль, Гарри не видит всю эту красоту.
Мой фамильяр остался в повозке. Гарри сам не захотел отправиться с нами. Сказал, что будет ждать.
Ресторан явно произвёл на меня необычайно радостное впечатление. Тот редкий случай, когда убедительно всё — от стен до посуды, от места столика до манеры общения официантов.
Блюда в меню для меня были абсолютно неизвестны, и потому я доверила выбор Тёрнеру.
Как ни странно, пока мы ждали свой заказ, нам принесли лёгкие прохладные напитки, и мы с инквизитором мило беседовали. Разговор вышел лёгким, непринуждённым и как это не странно — очень милым.
Я рассказала ему подробности своей жизни в другом, своём мире, а он поделился со мной, как учился в академии, а потом служил короне.
Как оказалось, Тёрнер сам добился всего по жизни. Семья у него суровая и поблажек не даёт.
Похвально.
После этого разговора, мужчина открылся для меня с другой стороны.
Принесли наш заказ, и едва я успела съесть первое блюдо, которое оказалось непередаваемо вкусным, как за соседний пустующий столик вдруг села красивая женщина.
Она бросила высокомерный взгляд на нас с Джоном, а потом, видимо узнала его и воскликнула:
— Кого я вижу! Джон!
И столько фальшивой и приторной радости в её голосе, что я поперхнулась своим напитком.
Я, кстати, тоже узнала её. Видела эту особу в ведомстве, когда пришла платить штрафы и продлевать свою лицензию.
Женщина была чудо, как хороша. Очень красива и лицом, и телом, как говориться. Всё было при ней. Но вот капризный голос, взгляд такой, будто она, по меньшей мере, Богиня, и сразу всё впечатление сошло на нет.
Терпеть таких ненавижу.
— Леди Марелли, — со скорбным вздохом проговорил Тёрнер, поднимаясь из-за стола. Потом он поднёс к губам протянутую леди ручку, что была затянута в кружевную перчатку и проговорил: — Какая неожиданность… Я думал, вы в столице.
А мне вот Тёрнер ещё ни разу ручку-то не поцеловал…
— В столице нынче скука, Джон. Особенно после того неудачного бала у меня нет настроения предаваться светской жизни, — капризно проговорила Марелли-Охренелли. — Ты не думай, что я приехала в Арктон из-за тебя. У меня здесь дела. Но признаюсь, что встретить самого Джона Тёрнера — для меня это всегда большая радость.
Она сделала шаг к инквизитору и оказалась невероятно близко к мужчине, на очень близко-интимном расстоянии, когда тела соприкасаются друг с другом. Охренелли провела пальчиками по плечу Тёрнера и промурлыкала:
— Я также очень буду рада видеть тебя сегодня у себя в гостях. Я думаю дать тебе, Джон, шанс реабилитироваться. Я остановилась в отеле «Гранд-Арктон»…
У меня из рук выпал кусочек хрустящего и ещё тёплого хлеба от такой откровенной пошлости.
Вот какого фига она к нам подошла? Такой момент испортила! И аппетит!
Тёрнер галантно снял со своего плеча ручку этой змеи и также галантно ответил:
— В тот вечер на балу я всё вам сказал, леди и свои слова менять не собираюсь.
Потом обернулся ко мне и представил мне эту Охренелли.
— Леди Чантервиль, вы ведь знакомы с леди Марелли.
И в его голосе я услышала некую подсказку.
— Конечно, — растянула я в оскале губы.
— Чантервиль? — удивилась эта… лучше промолчу.
Она посмотрела на меня таким взглядом, будто перед ней сидела не леди, а кикимора болотная.
— Не думала, что смерть Николаса настолько сильно подкосила вас, Оливия. Хотя, насколько помню, вы всегда имели дурной вкус.
— Леди! — проговорил строго Тёрнер, обращаясь к совсем Охренелли.
— Всё нормально… Джон, — произнесла я мягко, специально назвав инквизитора по имени, хотя он просил по имени называть его только когда мы вместе, чего я ещё не делала. — Как видно, леди Марелли так и не набралась хороших манер. Что с неё взять…
— Леди! — строгий взгляд и грозный тон инквизитора уже адресован мне.
А вот Охренелли опасно сузила свои карие вишни и пронзила меня своим взглядом, в котором мне явно не почудилось обещание жестокой и кровавой расправы.
Ох, неужели я что-то такое сказала, что является её больной мозолью?
Надо бы Гарри попытать.
— Никак не могла я взять в толк, что нашёл в ней Николас, — сказала эта змея подколодная Тёрнеру. — И ты, Джон, что забыл в обществе этой… сомнительной особы?
— Леди, мы… — начал было Тёрнер, но я его перебила, так как меня откровенно понесло.
— Уж лучше ему находиться в моём обществе, чем в вашем, — проговорила я небрежно. — Меньше вреда и позора.
Охренелли побагровела и процедила:
— Советую вам оглядываться, Оливия, а то мало ли!..
— Амалия, — процедил Тёрнер. — Это была угроза?
— Ну что ты, Джон! — хохотнула она весело, но при этом с ненавистью поглядела на меня. — Какая угроза… Это так, неудачная шутка. Такая же неудачная, как и сама леди Чантервиль.
Чё ты коза драная сейчас сказала?!
Оливия Чантервиль
Я предупреждающе сузила глаза, поджала губы и призвала всю свою выдержку, дабы не схватить вот это блюдо с недоеденным супом и не выплеснуть ароматный бульон на идеальную до зубного скрежета, но при этом гадкую леди Охренелли!
И тут, в моей голове засияла лампочка, знаменуя гениальную мысль — «Эврика!»
Зачем швыряться продуктами и дорогой посудой, когда можно ответить этой змее её же оружием.
Пробежалась взглядом по её шикарному платью глубокого фиолетового цвета, которое подчёркивало нежный цвет кожи Амалии, её пышные формы в нужных местах и осиную талию…
— Как сказать, как сказать… кто из нас неудачливый, — протянула с наигранно печальным вздохом.
Амалия насторожилась, впившись в меня взглядом своих карих глаз в обрамлении чёрных, густых и пышных ресниц.
— Оливия, — предостерегающе произнёс Тёрнер.
По нему я вообще мазнула яростью. Вместо того чтобы дать словесного пинка этой мадам, он ещё тут с ней лясы точит и мне рот затыкает!
Гиена инквизиторская!
— Не старайтесь, Оливия. Ваши глупые и неудачные намёки не достигли цели. Вам до меня не дотянуться. Никогда, — усмехнулась Охренелли.
— Мне этого и не нужно. Наоборот, упасите меня Великие силы от такого несчастья! И поверьте, леди, я пытаюсь быть милой, но мне сложно оставаться вежливой. Вот гляжу я на вас и на ваше платье и понимаю, что вы выглядите, как гематома в рюшах. Зрелище воистину жалкое. — И сопроводила свою речь спокойным, ничего не значащим тоном. Мол, фи, ты такая кака мерзкая, что я ни на секунду не желаю быть на тебя похожа.
— Это платье сшил сам Пол Омар!!! Ты-ы-ы! Неотёсанная и глупая деревещина! Да мой наряд стоит больше твоего дома! А ты! Ты — ужасная ошибка! — вспылила Амалия, побагровев и утратив всё своё достоинство леди. Её визг пронёсся по ресторану, и воцарилась звенящая тишина.
А красные пятна леди, ой, как совсем не шли. Она сейчас выглядела так ужасно! И мне стало так весело, что я не смогла сдержаться и расплылась в довольной улыбке.
Да-а-а!
Амалия сейчас была похожа на взбесившуюся кошару: верхняя губа чуть приподнялась, обнажая белые жемчужины ровных зубов; красные пятна ярости стали ещё ярче, пылая и распускаясь, подобно ядовитым цветам и перебрались пятнышки ей на шею и откровенное декольте.
И поверьте, сейчас эта дамочка выглядела совсем непривлекательно.
— Амалия, успокойся, — сказал ей Джон. — Сядь за свой столик и выпей воды. Или, если желаешь, я скажу, чтобы тебя проводили до твоей повозки или вызвали экипаж, чтобы…
— Отвали! — отмахнулась она от вежливого Джона.
У того даже лицо изменилось, став жёстче и резче. Ага, не понравилось, да! Вот так-то.
— Советую вам удалиться за свой столик или вовсе покинуть это заведение, пока не произошла чудовищная ошибка между моей ногой и вашим фиолетовым задом. — Сказала ей ровным тоном и сложила руки на груди.
Охренелли зарычала, а потом вдруг схватила с нашего стола пиалу с соусом из морских северных гадов, который имел изумрудный цвет, и плеснула соус прямо мне в лицо!
Я даже среагировать не успела! Лишь раскрыла рот, подобно рыбе в изумлении и злости.
Соус весело потёк с моего лица на платье.
— Амалия! — проревел Тёрнер и стукнул кулаком по столу, отчего вся посуда подпрыгнула и звякнула. — Ваши пикировки перешли грань разумного. За нанесение оскорбления вам придётся, оплатить штраф и компенсацию леди Чантервиль! И я позабочусь, чтобы с вас взыскали максимум.
Но она не обратила на инквизитора никакого внимания.
— Запомни своё место, драная сука! — зашипела Амалия, тыча в мою сторону своим длинным наманикюренным указательным пальчиком, который я бы сейчас с удовольствием завернула в обратную сторону. — Запомни! Я, графиня Амалия Марелли! Я являюсь приближенной самой королевы и одно лишь моё слово — и тебя не станет! Запомни! И да, зелёный тебе очень идёт. Выглядишь как болотница.
— Да чтоб у тебя рожа позеленела и прыщами покрылась, — со всем гневом и яростью прошептала я себе под нос, вкладывая в свои слова силу и намерения.