Все мужчины, присутствующие на праздничном вечере, вздыхали при виде меня, хотели танцевать со мной.
Но в каждом новом танце меня кружил великолепный Джон Тёрнер и глядел на меня с обожанием и любовью.
Эх… жаль, что это всего лишь сон.
На следующий день, ранним утром я приехала в город на арендованной и заранее вызванной повозке к старой, но мудрой целительнице Шурре. Я нашла женщину у входа в лавку. Она сидела на крыльце и читала книгу.
— Доброе утро, уважаемая Шурра! — поприветствовала её. — Как наш пациент?
Женщина хмуро оторвала взгляд от книги. Ничего, не ответив, медленно поднялась, повернулась ко мне спиной и только тогда бросила через плечо:
— Ступайте за мной.
Переглянулась с Гарри и последовала за целительницей.
В её лавке ничего не изменилось, всё также было идеально чисто и пахло горькими травами. А вот дверь, за которой находилась комната для больных, была заперта на щеколду.
— Пришлось запереть, — пояснила она. — Маркиш как только в себя пришёл, тут же норовил удрать. Рассказала я ему о вас, так он испугался — решил, что вы из детского дома и обратно его заберёте. Просил отпустить.
— Вы не отпустили, — проговорила я хмуро и при этом облегчённо.
— Ещё чего, — хмыкнула женщина. — Такие дети вечно неприятности находят на одно место. А вы, как я погляжу — женщина серьёзная и умная. Пацану поможете.
И посмотрела на меня с прищуром, угадывая мою реакцию на свои слова.
— Конечно, помогу, — подтвердила я.
Она закивала и наконец, отодвинула затвор в сторону.
Я вошла в комнату и увидела, как на меня свирепо и с ненавистью глядит ребёнок — перепуганный, измотанный своей ещё юной жизнью, воинственно настроенный и явно воспринимающий весь этот мир как один большой враждебный организм.
Сам взгляд мальчишки был совсем не детским. Увы, но ему явно пришлось рано повзрослеть.
— Маркиш, это та самая леди, что вчера спасла тебя и оплатила лечение, — на мой взгляд, немного грубоватым тоном произнесла Шурра.
— Я не просил спасать и платить за меня! — огрызнулся Маркиш, злобно мазнув по мне взглядом.
— Не думай, что я стану требовать с тебя деньги или что-то ещё, — проговорила мягко и улыбнулась ему. — Я хочу помочь.
— Я хочу уйти, — сказал он тихо, но враждебным тоном.
Мальчишка нервничал, он то и дело сжимал руки в кулаки и поджимал губы в недовольстве.
— Что с него взять? — вздохнула Шурра. — Ребёнок с улицы. Он волчонок, леди и вы уже ничего не исправите. Ему не нужна ваша помощь, как и другим детям в подобной ситуации.
Да, так проще всего сказать. И проще не замечать. Глядеть на таких людей, в особенности детей — как на пустоту, словно их и нет.
Раз он не желает возвращаться в детский дом, значит, там всё очень и очень скверно.
Я знаю, что детдом детдому рознь — в некоторых дедовщина хуже, чем в армии, почти как на зоне, только разница в том, что там живут малолетние дети.
Видела я такие шокирующие передачи ещё в своём мире.
И не удивлюсь, если в этом мире ситуация с беспризорниками обстоит куда намного хуже.
— Позвольте, я поговорю с ним одна? — попросила целительницу.
Та хмыкнула.
— Говорите, мне-то что. У меня и без вас дел столько…
И ушла, не закрыв плотно дверь.
Перевела взгляд на Маркиша. Тот был весь сжат, как пружина и готов сорваться в сию же секунду и убежать.
— Меня зовут Оливия, — сказала я, нарушив напряжённую тишину. — Оливия Чантервиль. А этот прекрасный череп — мой фамильяр. Его зовут Гарри.
— Мне всё равно, — буркнул мальчик.
— А мне нет, — также мягко проговорила я и сделала один шаг вперёд.
Маркиш тут же спрыгнул с кушетки и до побелевших костяшек сжал руки в кулаки, будто намереваясь защищаться.
И мне пришла в голову идея.
Глупая, дурная идея, но я спать не смогу, если не помогу ребёнку.
— Мне нужна твоя помощь, Маркиш. Хочу предложить тебе работу, — сказала уже деловым тоном. — И буду за эту работу платить, конечно же.
— Работу? — тут же заинтересовался ребёнок.
— Работу? — переспросил Гарри шёпотом.
Фамильяру не ответила.
— А много работы? — насторожено спросил Маркиш. — Но знайте, я убивать для вас никого не стану. Я не убийца. Но если что-то украсть надо, то могу…
— Нет, нет, нет! — остановила я его мысли, направленные не в ту сторону. — Работа совсем другого плана — мне нужна помощь по дому и на участке. Дом у меня большой… участок тоже…
Что делать ему там нужно будет — я пока даже представить не могу. У меня домовые и печной дух с золотыми и волшебными руками — они уже всё переделали за считанные часы.
— Ливи, не делай глупостей, — зашикал на меня Гарри.
— Тихо, — шикнула черепу в ответ.
— У меня сестра младшая есть — она умеет вещи находить потерянные, — негромко и всё ещё с опаской рассказал Маркиш. — И наши друзья тоже захотят работать. Мы не ленивые. Мы бы и в городе работали или ещё где, но нас не берёт никто…
— Ну вот… — заворчал Гарри. — Он всю банду теперь притащит за собой.
— И много вас? — немного уныло поинтересовалась у Маркиша.
— Я, сестра моя, три моих друга и ещё одна девочка. И драконица. Она болеет, и моя сестра за ней ухаживает.
— Драконица? — чуть не взвизгнул Гарри. — Нам только ещё драконицы не хватало. Меня от Перри тошнит, а их самки ещё ужаснее по характеру…
— Гарри! — одёрнула я его.
Потом вздохнула, сдавила переносицу, понимая, что прибавлю Тёрнеру новых забот…
А с другой стороны — он лицо служебное, вот пусть и помогает попавшим в трудную ситуацию несчастным детям и одному дракону, точнее драконице.
— Давай сделаем так, — заговорила я. — Сначала я сейчас куплю тебе одежду, потому что мне не нравится, что ты только в одних штанах. Совсем непрезентабельный вид у такого симпатичного мальчика.
На Маркише и правда, не было ни рубашки, ни обуви. Только грязные и заношенные до дыр, больше похожие на убитую в ноль половую тряпку, брюки.
— Потом покормлю тебя в одном кафе, где мне понравилась еда и обслуживание. Купим еды и одежды, какой скажешь всей твоей компании, и отправимся к вам домой знакомиться.
— А что потом? — спросил он. — Вдруг вы меня обмануть хотите? Вдруг, никакой работы не предложите, а просто заманиваете, чтобы потом с нами что-то сделать?
В его глазах промелькнула тень ужаса. Детское лицо ожесточилось, и он снова ощетинился.
— В смысле что-то сделать? — опешила я от его мыслей.
Он набычился, и явно не собирался верить в мои добрые намерения.
— Не надо мне ничего. И сестре с друзьями ничего не надо. Я хочу уйти.
Гарри вздохнул и посмотрел на меня понимающе.
— Знаю, что не сможешь потом нормально жить, если не поможешь, — сказал он.
— Да.
Потом сказала Маркишу.
— Если клятву дам, что не имею дурных намерений в отношении тебя, твоей сестры, друзей и драконицы, — поверишь?
— А вы какой маг?
— Она хуже, чем маг, — засмеялся Гарри и сверкнул глазами, обращаясь к мальчишке. — Оливия Чантервиль — ведьма!
Что ж, клятву я дала. Не скажу, что мальчишка тут же полностью мне доверил свою судьбу, но купить ему и его окружению одежду, позволил.
Когда мы пришли в то самое кафе, где мне очень понравилось, он ел так, будто с самого рождения не имел ни единой крошки во рту.
К слову о кафе.
— Гарри, ты смотри-ка, а они, кажется, процветают, — заметила я некоторые изменения.
— Ещё, — улыбнулся череп. — Ты же им удачи пожелала.
Дети, что живут на улице — другие.
Они не знают по именам власть имущих. Им неизвестны значения многих слов. Они не образованны, но они совсем не глупы. Их учит всему улица.
Они — изгои, чужие и люди стараются не замечать их.
У этих детей другая мораль и им приходится выживать самим, любыми способами.
— Это наш дом. Я сам нашёл это место и отвоевал у других, — гордо проговорил Маркиш, впуская меня и Гарри в подвал заброшенного, практически развалившегося до фундамента дома.
Сам дом находился в таком районе города, которые предпочитают не замечать власти. Словно город в городе — только пугающий, грязный, вонючий…
Дверь в подвал завешена ржавой сеткой.
В подвале мерцает слабый светильник.
За импровизированным столом на каких-то мешках сидят дети.
Господи! Это ведь реально дети, не подростки. Двум девочкам не больше пяти-шести лет. А мальчишки — ровесники Маркиша или помладше.
Они как зверята, тут же повели носами, учуяв запах еды, которую мы несли в бумажных пакетах.
— Ох, мать… — прошептал Гарри. — В этом месте сразу умирает всякая надежда…
— Маркиш… — заговорили ребята. — Кто это?..
— Что ты натворил?
— Кого привёл к нам?
— Она ведьма, — авторитетно сказал Маркиш. — Она за нас. В детдом не вернёт. Работу нам дать хочет и платить пообещала.
— И кажется мне, ещё и дом придётся им дать, — мрачно сказал Гарри.
— У нас много комнат, — вздохнула я.
— Тёрнер так «обрадуется», — горько усмехнулся фамильяр. — Особенно вон той драконице…
В углу, на груде тряпья и ещё какого-то хлама, лежала пушистая угольно-чёрная карликовая драконица. И по тому, как она часто-часто дышала — она действительно, была больна или ранена.
Джон Тёрнер
— Джон, я серьёзно, — причитал Перри, — ты слишком много взваливаешь на себя… Возишься с проблемами этой иномирянки, будто у нас своих проблем нет! Тебе, вон, королевской семье нужно помочь, а не детей пожирателей спасать и бежать по первому зову Оливии.
— Перри, умолкни, — проговорил беззлобно. — Пожиратели — народ суровый, кому-то может, кажется, что чудовищный, хотя это не так, а ещё разумный и владеет редкими минералами, которые могут помочь в разрешении проблемы принца.
— Мне кажется, это просто причина, которую ты сам себе придумал, — проворчал дракон. — Я же чувствую тебя, мой друг… В твоей душе чувства красноречивые, Джон. И в голове бродят совсем не те мысли… Ты ведь всё время о ней думаешь, а не о заботах королевской семьи.