Перри прижал уши к голове и из голубых глаз дракона покатились самые настоящие слёзы.
— Джон… — прошептала поражённо. — Я могу стать ей хозяйкой. Гарри, ты же не будешь против, если у меня будет ещё один фамильяр.
— Я не против, но это невозможно, — ответил череп.
— Будь всё так просто, я бы сам взял её в фамильяры, — проговорил устало инквизитор. — Чёрные драконы непростые существа, Оливия. Им трудно найти «своего» хозяина… По тому, как разорвана её связь, я могу смело утверждать, что от неё просто отказались.
— Ты же его или её найдёшь, да, Джон? — жёстко спросил Перри. — Найду, — не менее жёстко ответил инквизитор. — Есть закон не только моральный, но и вполне реальный.
Да, я тоже это знаю.
В законе чётко прописано, что никто не смеет избавляться от своих фамильяров. Подобное поведение приравнивается к убийству и намерению убить.
Наказание — лишение магических сил без права их когда-либо вернуть и соответственно, срок жизни уменьшается. Без магии люди живут гораздо меньше.
И ко всему прочему, за такое преступление, помимо лишения магии, человек заключается под стражу — на очень долгий срок.
Не понимаю, как можно творить такое зло? Фамильяр — это не просто животное, это твой разумный друг и помощник. Тот, кто тебя любит, несмотря на недостатки. Тот, кто будет всегда поддерживать и помогать. Тот, кто закроет собой в момент опасности, чтобы защитить.
Это вторая твоя душа… Я даже представить не смею, каким нужно быть человеком циничным и безжалостным, чтобы лишить себя этой прекрасной частички.
Сейчас я понимаю, что моя жизнь без Гарри, моего верного и замечательного фамильяра была не такой, как сейчас… Да и в принципе моя жизнь была серой и унылой.
Сжала руки в кулаки, глядя на пушистую маленькую драконицу угольно чёрного цвета с красивой белой звёздочкой на лбу. Природа пожелала создать её красивой на все сто процентов.
— Леон не может иметь фамильяра? — спросила собравшихся.
— Он некромаг, дурья башка! — язвительно проворчал Перри. — Он может только такого как Гарри себе в фамильяры пригласить, но не живое существо из плоти и крови.
— Перри! Угомонись! — приструнил дракона Тёрнер. — У меня есть идея, кто мог бы стать хозяином Эмили, но боюсь, Оливия, тебе это не понравится…
— Да что уж я… Главное, чтобы эта малышка жила и стала счастливой… — проговорила растерянно. — Я знаю этого человека? Кто у тебя на примете?
Гарри вдруг произнёс:
— Надеюсь, это не…
— Ты с ума сошёл?! — взвизгнул Перри, видимо прочитав мысли инквизитора.
Захлопала глазами, уже догадываясь, кого имеет в виду Тёрнер.
— Тара? — выдохнула я.
— В мирозданье не происходит ничего просто так, — произнёс Джон. — Не случайно открылся портал из мира пожирателей, не случайно дети нашли драконицу, а ты спасла Маркиша и обнаружила её у этих детей. Жизнь иногда делает нас инструментами своей воли. И сейчас я как никогда вижу, что мы должны сделать всё так, как запланировано судьбой.
— Это плохая мысль, Джон, — запричитал Перри. — Пожирательница ведь заберёт Эмили с собой, когда придёт время возвращаться!
— Главное, она будет жива, — сказал непреклонно Тёрнер.
Нервно сглотнула и высказала своё предположение:
— Но ведь может сложиться так, что Тара не подойдёт… Что тогда?
Джон посмотрел на меня долгим взглядом и спустя бесконечность, дал ответ:
— Тогда будет ясно, что я допустил трагическую ошибку.
Оливия Чантервиль
Пока мы обсуждали разные варианты, строили версии, в комнату шумным вихрем влетел один из детей — Глен, и воскликнул, находясь в сильном возбуждении и волнении, активно жестикулируя:
— Леди! Леди! Там ваши призраки Маркиша и его сестру Бони узнали! Говорят, что они их погибшие родители!
— Э-э-э… Что? — опешила я.
— Сюрприз за сюрпризом, — сказал Гарри.
— Нисколько не удивлён, — проговорил Перри.
— Подтверждение моих слов, Оливия, — произнёс Тёрнер, глядя мне в глаза.
— В мирозданье не происходит ничего просто так, — повторила недавно произнесённые инквизитором слова.
— Именно.
— Идёмте скорее! — торопил нас Глен, едва стоя на месте. — Некромаг сказал, что поможет им перейти в мир мёртвых!
Глаза ребёнка светились небывалой радостью и нетерпением.
— Да, да! Мы уже идём! — сказала я, и первая отправилась вслед за мальчиком.
Гарри, Перри и Тёрнер последовали за нами.
Едва я оказалась в комнате, где находились дети, домовые и Леон, то увидела, что комната залита потусторонним светом, но он был такой же осязаемый и живой, как обычный дневной свет, но… но от него не шло тепло — только холод. Холод, что покрывал тонкой коркой льда пол, инеем сверкали стены, тихо скрипела сжавшаяся от холода мебель.
Я поражённо выдохнула, и изо рта пошёл пар, дымком растворившись в холоде.
Тут же обняла себя руками, когда мороз пошёл по коже.
По центру находились двое незнакомых мне призрачных людей: женщина — высокая и царственная; мужчина — статный и строгий. Маркиш и Бони обнимали их за талию. Женщина встревоженно улыбаясь краешками полных губ, ласково гладила детей по волосам.
Бони кулачками сжимала платье матери, уткнувшись лицом ей в живот и рыдала громко, навзрыд, не оставляя никаких сомнений, кто перед нами.
Будто подтверждая мои мысли, разнося в пух и прах оставшиеся сомнения, Маркиш громко и слёзно восклинкул:
— Мама! Папа!
— Нам говорили, что вы нас бросили! — сквозь рыдания, прерывисто и горько проговорила Бони. — Я видела вас только на маленьком портрете и не верила, что такие красивые родители могли бросить своих детей!
Совсем ещё маленькая девочка, а слова осознанного и взрослого человека.
— Я знал, что нам врали про вас… Знал! — восклицал Маркиш.
— Мы вас не бросили, родные… — потусторонним, но при этом ласковым и нежным голосом, ответила женщина.
Её волосы шевелил невидимый ветер. По призрачному лицу, лишённого красок, скатилась слеза.
— Мы вас никогда не бросали… И очень скучали… — прошептал мужчина.
Он поднял взгляд на меня и произнёс:
— Я, некромаг Виктор Нейт и моя супруга — Сюзанна Нейт, благодарим вас, леди Оливия Чантервиль за эту возможность увидеть своих детей, сказать им важные слова и проститься…
— Вы помогли нам завершить дело, леди, — заговорила Сюзанна, — нас убил мой сводный брат Роберт Доррей. Он лишил моих детей крова, наследства, доброго имени… Выбросил их… Всем сказал, что вся наша семья погибла от неудачного магического эксперимента Виктора… Он оболгал моего супруга. Мы доверяли Роберту…
Она зажмурила глаза, из которых потоком потекли слёзы, она опустилась на колени и прижала детей к себе ещё ближе, целуя их заплаканные лица.
— Молю вас, леди… Все должны узнать правду, — закончил Виктор. — Роберт Доррей — преступник. Он — вор, изменник и убийца. Моим детям должен быть возвращён их дом, восстановлено моё доброе имя… Пообещайте, леди…
Захлопала глазами и задрожала сильнее, так как градус в комнате стремительно понижался.
Печной дух не мог разжечь огонь в камине. Домовые в виде рыжих котов жались к стенке и тоже дрожали.
Леон чертил ритуальные руны в воздухе, дабы души родителей Бони и Маркиша могли, наконец, уйти в другой мир и начать новый путь.
Дети глядели на всё действо с открытыми ртами и широко раскрытыми глазами. Они даже не дрожали, не замечая холода. Тара смотрела на всё происходящее: на детей, цепляющихся за души своих родителей и… беззвучно плакала…
— Можете… не сомневаться… Виктор Нейт… — стуча зубами от холода, пообещала я. — Я помогу… вашим детям вернуть… своё…
— Господин Нейт, я проконтролирую лично, чтобы преступник был схвачен, понёс наказание, а ваше имя было обелено. Вашим детям — Бони и Маркишу Нейт будет возвращено всё, что им положено, включая всевозможные компенсации. Даю слово инквизитора Джона Тёрнера, — проговорил ровным, немного суровым, но твёрдым голосом инквизитор.
— Благодарю вас, милорд… — поклонился ему как положено Виктор.
— Пора, — сказал Леон. — Ваше время пришло.
— Мама! Папа!
— Не уходите!
Слёзы детей, их просьбы не покидать их больше — разрывали моё сердце.
— Родные мои… простите нас, что не были рядом… Простите, что не оберегали… — шептала Сюзанна, обнимая свою дочь и сына.
Разве можно вдоволь насладиться объятиями, поцелуями и обществом родных? Любого времени всегда будет мало, особенно, когда этого времени нет.
Мне стало ужасно стыдно, что я не уделила хотя бы капельку своего времени призракам. Они, оказывается, ждали… В этом месте, притягивающим их как магнит, они ждали момента, чтобы хоть кто-нибудь их услышал и помог разрешить оставшиеся после смерти важные дела.
— Мамочка! Не уходи! — плакала Бони. — Пожалуйста!
— Или заберите нас с собой! — рыдал Маркиш.
Сюзанна гладила их по волосам, утешала нежно и ласково, разгоняя детскую печаль.
— У вас вся жизнь впереди, мои родные. Просто знайте, что мы с папой очень сильно вас любим. Мы всё время думаем о вас… Помните меня и папу… Наша любовь всегда будет рядом с вами, она навсегда останется в ваших сердцах… Ах, мои родные и любимые…
Казалось, сердце моё вот-вот вырвется из груди от переживаний, боли за этих детей и несправедливости.
— Пойдёмте с нами! — Маркиш потянул отца за руку и посмотрел на Леона: — Пожалуйста! Вы ведь можете вернуть наших родителей?
Леон покачал головой.
— Мёртвые не возвращаются.
Я ухватилась взглядом за Гарри и зашептала ему:
— Гарри! У нас же есть яблоневый сад. Мы можем…
— Не можем, — оборвал меня фамильяр.
— Почему? — возмутилась я.
— Потому что нельзя, — ответил он к моему удивлению жёстко. — Они очень давно находятся за гранью. Если их вернуть — то это будут не эти люди… Это будут совершенно другие существа — без светлых чувств, которые испытывают сейчас их души, без любви к своим детям… Ливи, это будут порождения тьмы и смерти. Неужели ты желаешь такого кошмара этим детям? Они итак натерпелись бед…