Теперь мне уже хотелось поскорее оказаться среди прочих придворных за крепкими стенами Вестминстерского дворца, под защитой королевской стражи. Лондон больше не казался мне безопасным. Я чувствовала, что начинаю походить на королеву Маргариту, которой в Англии всегда было не по себе, даже в собственном дворце.
Свернув за угол, мы вдруг очутились в водовороте густой толпы; люди танцевали, смеялись, что-то радостно кричали, точно празднуя Майский день. Кто-то схватил мою лошадь за уздечку, и я крепче стиснула в руке хлыст, но женское лицо, поднятое ко мне, прямо-таки лучилось от счастья.
– Спокойно! – быстро бросила я стражнику, ехавшему рядом со мной, поскольку он уже готов был пришпорить коня и с мечом в руке за меня биться.
– Слава Богу, теперь у нас есть настоящий защитник! Он идет, наш герой! – Женщина, державшая мою лошадь, явно делилась со мной доброй новостью. – Идет и вскоре за нас заступится, храни его Господь! И тогда снова начнутся хорошие времена!
– Ура! – тут же раздался рядом рев полудюжины мужских глоток, и я невольно улыбнулась, хотя совершенно не понимала, что тут происходит.
– Добрая женщина, – произнесла я, – отпусти меня, мне нужно проехать, чтобы увидеться с мужем. Отпусти меня, пожалуйста.
Кто-то засмеялся и громко ответил:
– Никуда ты не поедешь, пока он не придет! Да там и проехать-то невозможно – улицы забиты людьми, как бочки сардинами. Ни проехать, ни пройти.
– А ты разве не хочешь на него посмотреть, госпожа моя? – спросила женщина. – Он сейчас проедет через мост.
– Давайте скорей! – крикнул еще кто-то. – Вы такого больше никогда не увидите! Нельзя пропустить самое великое событие в нашей жизни!
Я осмотрелась, ища глазами своих провожатых, однако ни тому, ни другому удержаться со мною рядом явно не удалось. Толпа увлекла их за собой, и теперь между нами было по крайней мере человек десять весельчаков. Я махнула стражникам рукой и велела:
– Ступайте куда хотите! Мне здесь ничто не грозит. Встретимся там, где условились.
Мне было ясно: сопротивляться толпе не имеет никакого смысла, и безопаснее всего к ней присоединиться. Один из моих слуг все же спрыгнул с коня и, расталкивая народ, двинулся ко мне.
– Эй, ты, потише! – недовольно проворчал кто-то. – Не толкайся! А что это на тебе за ливрея? Говори, кто твой господин?
– Уходите, – быстро шепнула ему я, – оставьте меня. Не стоит их дразнить. Встретимся позже. Вы знаете где.
Мне было понятно, что это наиболее безопасный вариант, но бравому парню явно стоило немалых усилий подчиниться моему приказу и оставить меня без охраны.
– Видно, хозяин у него – человек богатый и знатный. Как раз таких нам и надо скинуть! – послышалось в толпе.
– Ты не из королевских? – дернул моего слугу за рукав кто-то еще. – Думаешь небось, что сам хорошо устроился, а на бедняков наплевать?
Мой бедный провожатый наконец взял себя в руки и с притворным весельем воскликнул:
– Да из каких там королевских! Я из самого обычного дома – куда вы, туда и я!
Я одобрительно ему кивнула, и толпа тут же разнесла нас в разные стороны. По-прежнему сидя на лошади, я будто плыла в этой людской реке. Какая-то женщина, фамильярно положив руку на шею моей Мерри, оперлась о ее круп, и я миролюбиво обратилась к незнакомке:
– Ну, и куда мы теперь?
– К мосту, конечно. Все движутся туда, чтобы видеть, как он поедет через мост! – возбужденно отозвалась она. – Вы вроде настоящая дама, но и вам не зазорно показаться в компании его друзей. За ним ведь пошли и джентри, и сквайры, и рыцари, и даже знатные лорды! Вот это настоящий мужчина! Настоящий правитель для нашего народа, для всех его сословий!
– А что он намерен сделать, когда прибудет сюда?
– А вы не знаете? Где же вы были все это время?
Улыбаясь, я покачала головой.
– В деревне. И все это так неожиданно для меня.
– Ну, тогда в столицу-то вы как раз вовремя вернулись! Это самый радостный для всех нас день. Наконец-то он за нас заступится! Наконец-то доложит королю, что нам такие налоги платить не под силу, что жирные лорды скоро всех нас попросту изничтожат. Давно бы нашему королю надо было плюнуть на свою французскую потаскушку и последовать тем добрым советам, которые дает ему наш добрый герцог.
– Наш добрый герцог? – повторила я. – А кого вы теперь называете «добрым герцогом»?
– Ричарда, герцога Йоркского, конечно! Уж он-то потребует, чтобы король лег наконец в постель со своей никчемной женой да заделал нам сына и наследника. А потом отобрал бы наши земли у французов и отослал от себя прочь тех мерзавцев, что лишь казну разворовывают, а сами ничего не делают. Только свой кошелек набивают да друг с другом дерутся. Уж он-то сумеет сделать молодого короля таким же великим, как и его покойный отец, наш предыдущий король, и мы снова заживем счастливо.
– Да может ли один человек сделать все это? – спросила я.
– Может! Он уже успел и армию собрать, и королевское войско разбить, – радостно сообщила она. – Они попытались устроить на него охоту в Семи Дубах, так он не только все их атаки отбил, но и сам нанес им сокрушительное поражение! Вот он какой, наш герой, наш защитник! А теперь он и столицу захватит.
Острая боль стиснула мне виски.
– Он разбил королевскую армию?
– Ну да, наголову разбил, – подтвердила женщина. – Половина, правда, сбежала, а половина на его сторону перешла. Он наш герой!
– А что же те лорды, что возглавляли королевское войско?
– Погибли! Все погибли!
«Ричард!» – подумала я, но не проронила ни слова. Разумеется, ни он, ни я не играли столь важной роли, чтобы специально на Ричарда устраивал засаду какой-то предводитель деревенских оборванцев, вооруженных вилами, но что, если мой муж действительно убит возле какого-то неведомого мне селения под названием Семь Дубов? Хотя я не сомневалась: если бы Ричард действительно был ранен или убит, я бы узнала об этом. Я бы услышала пение Мелюзины, почувствовала бы, как небесные сферы кружатся в своем печальном танце, оплакивая его. И он, человек, которого я страстно любила всю свою взрослую жизнь, – я ведь даже не предполагала раньше, что можно так сильно любить мужчину, – никак не мог сейчас лежать мертвым в какой-то придорожной канаве графства Кент! Иначе мне уже было бы об этом известно.
– Вам плохо, госпожа моя? – раздался голос той женщины. – Вы прямо-таки белей простыни.
– Кто командовал королевским войском? – осведомилась я, хоть и была уверена, что это Ричард.
Кого еще могли послать, кроме него? Кто был столь же опытен? На кого еще можно было положиться в трудную минуту? Кто был вернее и благороднее моего мужа? Нет, они могли выбрать только его, моего любимого!
– Ах, да разве ж я помню! – весело ответила женщина. – Только теперь-то он уж точно мертв. Да вы никак больны?
– Нет, нет, я здорова, – произнесла я помертвевшими губами; вряд ли я смогла бы прибавить что-то еще.
Несшая меня толпа вливалась в узкие улочки, и мне было совершенно ясно, что уж теперь-то я точно никуда отсюда не выберусь; даже если б я и смогла вывести лошадь на свободное место, я все равно дальше не двинулась бы. Страшные мысли терзали меня, и я едва способна была держать в руках поводья. Затем мы оказались почти у самого моста; здесь толпа стала еще теснее, и меня со всех сторон так толкали, что моя лошадка занервничала, начала прядать ушами, переступать с ноги на ногу, но вскоре даже и это ей стало трудно делать в такой толчее. О том, чтобы мне спешиться, и речи быть не могло. Впереди я заметила столичного мэра; он влез на мильный камень и, с трудом удерживаясь на нем, обращался к толпе, для равновесия опираясь рукой о широкое плечо городского стражника:
– Насколько я понял, все вы изъявили желание впустить в столицу капитана Мортимера и его людей?
– Да-а! – проревела толпа. – Открывайте ворота!
Я наблюдала, как один из олдерменов заспорил с мэром, и мэр жестом велел оттащить того в сторону. Стражники распахнули ворота, и мы увидели, что по ту сторону моста, на южном берегу реки, стоит и ждет маленькая армия со свернутыми флагами. Воины услышали ободряющий рев толпы, заметили открытые ворота и красное одеяние мэра, они развернули боевые знамена, построились и решительно двинулись по мосту. С верхних этажей домов им бросали цветы, размахивали разноцветными флажками и радостно гомонили: это был настоящий парад героев. Разводной мост с грохотом упал перед ними, и грохот этот прозвучал точно звон приветственных цимбал. Затем возглавлявший войско капитан снова вернулся к мосту и, взмахнув тяжелым мечом, перерубил канаты в знак того, что этот мост никогда уж больше не поднимут при его приближении. Все вокруг меня что-то громко и радостно выкрикивали, женщины визжали и посылали воинам воздушные поцелуи. Капитан Мортимер торжественно вышагивал впереди, держа под мышкой шлем; на сапогах у него поблескивали золоченые шпоры, а с плеч струился красивый бархатный плащ глубокого синего цвета; доспехи под плащом так и сияли. Перед ним шел его оруженосец, неся огромный тяжелый меч – казалось, это сам король вступает в пределы своего королевства.
А я вовсе не была уверена, что этот меч не принадлежал раньше моему Ричарду; я вовсе не была уверена, не надел ли этот человек шпоры моего мужа, испытанные в бесконечных боях и странствиях. Я даже глаза закрыла, ощущая, что на лбу под чепцом выступил холодный пот. Неужели Ричард мог погибнуть, а я так и не узнала об этом? Что, если, когда я доберусь до дворца, королева начнет меня утешать? Очередную придворную вдову вроде Алисы де ла Поль!
Лорд-мэр шагнул вперед и, склонив голову перед победителем, подал ему на алой подушке ключи от столицы. Со всех сторон к воротам города стекались толпы людей, лондонцы смешались с рядами солдат, а те приветствовали горожан, дружески хлопая их по спинам; горожане в одном строю с победителями шли через мост, махали девицам, улыбались и весело кричали – казалось, в город наконец-то явилась освободительная армия.