— Да, благодарю, — киваю. — А кто же держит молодца, если вы здесь? — подхожу ближе к выбитому окну.
— Да там есть, кому преподать урок, — хмыкает граф. — Извиняюсь за свою несдержанность. Мое поведение оправдывает только страх за жизнь дам. А с этим парнем вполне справятся конюх и его помощник. В последние дни мы все почувствовали себя живее. И все благодаря вам, леди Изольда!
Граф удаляется, тихонько напевая под нос какую-то веселую мелодию. А я остаюсь наблюдать, как дергается и мычит спеленатый здоровяк. Он дико вращает глазами, будучи не в силах разглядеть своих оппонентов.
— Может, стоит его отпустить? — спрашиваю у невидимого конюха.
— Не извольте беспокоиться, леди! Еще пару минут подержим и отпустим, — вежливо отвечает. — Негоже доставать беззащитных женщин!! — а это он уже здоровяку.
— Леди Изольда, я так испугалась! — делится дрожащим шепотом нянюшка. — Но каков наш граф! Бросился на защиту. Жаль, что он всего лишь призрак, — Розалинда вздыхает и обмахивается платком.
Да, очень жаль. А если вспомнить, как хорош лорд Джеймс на том портрете…. Остается только вздыхать!
Впрочем, мне совершенно некогда придаваться романтическим охам-вздохам. Разбитое окно требует внимания, как и уборка битого стекла. А ведь сегодня я планировала прогуляться до деревушки и попытаться выкупить у местных немного еды. Мы, конечно, можем еще день продержаться на постной каше, коржиках из муки и травянистом чае с вареньем. Но хотелось бы и мяса прикупить, и овощей. Ужасно соскучилась по картошке и яйцам! А уж съесть что-то сладенькое и сдобное…. Мммм! Мечта!
Странно, но мои гастрономические пристрастия перекочевали в тело Изольды вместе со мной. Остается надеяться, что не испорчу новую фигуру мучным.
Глава 10
После того, как были устранены последствия нападения, я задумалась всерьез: что же делать с окном. Где найти стекольщика и как заманить его в особняк? А пока, весенне-летний ветерок беспрепятственно разгуливал по первому этажу, размахивая кисточками на портьерах.
До заката оставалось часа четыре, и я предложила Розалинде пройтись до ближайшей деревушки. Судя из разговоров, она находилась не так уж и далеко. Час пути, если двигаться пешком.
— Как мы покажемся там, леди Изольда? — заохала нянюшка. — А вдруг эти разбойники оттуда родом? Как бы беды не случилось!
Розалинда, конечно, права. Нападавшие вполне могут оказаться местными жителями, и тогда наша миссия по закупке окажется под ударом.
— А что, если мы переоденемся? — возникает гениальная идея. — Наряд попроще, волосы — под косынку. По рукам и не понять, что я — голубых кровей. Сойду за горничную, или простую девушку из другой деревушки, которая сопровождает матушку, — подмигиваю няне.
— Что вы, леди Изольда! — ужасается она. — Прикидываться горничной? Вам? Виконтессе??
С каждым новым вопросом она все повышает голос. А во мне просыпается дух авантюризма. Это может оказаться забавно!
— Решено, мы идем за покупками!
Пока Розалинда охает и причитает, я подхожу к зеркалу. Наряд на мне вполне подходящий случаю. Старое домашнее платье, что изрядно замусолилось за последние два дня. На рукавах видны следы от сажи, воротничок тоже не первой свежести. Юбка чуть примята. А если сменить обувь и покрыть голову, чем не помощница кухарки?
Через пятнадцать минут мы готовы отправляться в путь. Розалинда держит в руках объемную корзину для продуктов. На ней, как и на мне — старый скромный наряд и головной убор.
— Ох, и не нравится мне ваша затея, леди Изольда! — поджимает недовольно губы.
— Никаких леди! Я теперь… Ирма! — идея с именем рождается от перестановки букв: Мария — Мари — Ирма. Боже, как же я соскучилась за своим родным именем! Кто бы знал!
— Ирма…, - бурчит недовольно Розалинда, но не решается спорить.
— Леди Изольда, если позволите замечание, — раздается голос экономки Матильды. Очевидно, она все это время незримо присутствовала и подслушивала. Единственная радость у призраков, так что не приходится за это сердиться.
— Говори, Матильда, — киваю.
— Вы глазки опускайте в пол, разговаривайте тихо и с почтением в голосе. И тогда в вас будет сложнее разглядеть высокородную леди. И пусть ваша матушка, — на этих словах Матильда хмыкает, — говорит за вас. Негоже юной девице лезть вперед родительницы.
И действительно, об этом я не подумала.
— Спасибо, Матильда! Так и сделаем. Вернемся через пару-тройку часов.
— В добрый путь, леди Изольда!
Послеобеденный воздух кажется теплее обычного, и мы шагаем легко и с удовольствием, по крайней мере, я так уж точно. Приятно пройтись, побыть на свежем воздухе, а не драить полы в стылом и сыром особняке.
Розалинда все еще сердится на меня за мою идею с переодеванием, но деваться нам действительно некуда. Проходя мимо незасеянных полей и все разрастающихся участков с деревьями, я осознаю масштаб «заброшенности» графства. Без толкового хозяина и дорога скоро зарастет окончательно.
Небольшая деревушка показывается на горизонте минут через сорок. К тому моменту, как мы оказываемся на месте, наш образ «простушек» дополняется дорожной пылью и потными лицами.
— И куда нам дальше? — шепчет Розалинда, бредя со мной вдоль небольших домиков.
— Не знаю. Надо спросить, — в тон отвечаю.
У одного из домов трудятся мужики — чинят забор.
— Спроси у них, — пихаю Розалинду. Кривится, но делает, как сказала.
— Светлый вам в помощь! — кивает нянюшка мужикам. Они тоже отвечают дружным хором, чуть притормозив с работой. Отмечаю, с каким интересом рассматривают меня парни помоложе.
— Издалека путь держите? — вежливо интересуется крепкий мужчина с густой бородой.
— Пару часов пути, — кивает Розалинда, чуть приукрасив правду, — а мы с дочкой по делу: ищем, у кого еды можно купить.
— У нас хозяйство имеется свое: куры, утки, кролей держим, — поглаживая бороду, отвечает мужчина. — Да вы заходите, жена яиц продаст и подскажет что к чему.
— А у моих родителей — мельничка небольшая, — обращает внимание на себя молодой русоволосый парень, — через три дома живу. Заглядывайте! — и подмигивает мне. Я прячу улыбку, так как в моих глазах парнишка слишком юн, чтобы воспринимать его всерьез. Мужчины принимаются подшучивать над ним, называя меня при этом «милой девой».
А мы, тем временем, проходим вглубь двора. Тут же заливается лаем беспородная собака, что охраняет участок. На шум выглядывает моложавая женщина в чепце.
— Цыц, блоховоз! Хватит надрываться! Вы ко мне? — вытирает руки о полотенце, что заткнуто за пояс ее юбки.
— Добрый день! — снова кланяемся, улыбаемся. Розалинда в двух словах рассказывает с чем пожаловали.
— Далече вы забрались, — подозрительно щурит глаза, — неужто в вашем поселении не нашлось с кем обменяться?
Я ожидала подобной реакции, поэтому все-таки пришлось вклиниться в беседу.
— А мы живем на отшибе, дома редко бываем. Все чаще в услужении у старой дамы. А от нее до вас ближе, чем до дома, — вру и не краснею. Зато вижу, как заливается цветом Розалинда.
— А что за дама-то такая? Из местной знати? — все не унимается с расспросами хозяйка. А может ей просто скучно, да языком почесать охота. Лихорадочно придумываю на ходу, кем может быть мифическая дама.
— Стало быть, жена то покойного осочника*. Добрая женщина, и дом у нее небольшой, на окраине графского леса. Наняла нас с матушкой для простой работы: печь растопить, накуховарить, прибрать где….
Понимаю, что во мне умерла великая актриса, так как жена бородача согласно кивает, и не прочь еще поболтать.
— А как граф-то пропал вместе со всеми людями, то и не стало работы для осочника. Занемог он, да вскорости и схоронили. Так матушка мне сказывала, — поглядываю на Розалинду выразительно, ожидая поддержки.
— Так оно и было, — затрясла головой нянюшка, — так что нам бы, хозяюшка, яичек, да мяска прикупить. Да может, что из овощей с прошлого года залежалось. Деньги-то нам выдали, не волнуйтесь.
Розалинда показательно позвенела монетками в мешочке.
— Есть немного лишку на продажу. По мне так даже лучше — не тащиться на ярмарку через неделю. Обождите на лавке, да корзинку давайте, сложу снедь.
Хозяйка уходит, прихватив нашу корзину с собой. Я пожимаю радостно ладонь Розалинды.
— С голоду не помрем-то, матушка! — кривляюсь, искажая речь.
— Ох, и выдумщица вы у меня! — тихонько смеется в ответ.
Мы садимся на лавочку под тенью большой раскидистой яблоньки. Ноги гудят с непривычки. Зато на душе праздник — как удачно мы заглянули!
Вскорости возвращается женщина с полной корзинкой еды, еще и мешок холщовый тащит в другой руке. Откидывает чистую холстину, которой сама накрыла добро и принимается рассказывать.
— Тут у нас, стало быть — половина тушки кролика. Желательно сготовить поскорее, чтобы не испортился. Снизу немного моркови положила, да лука несколько головок. Чеснока нет, весь взялся плесенью, сыро зимой было. Картошки совсем немного, остальная на посадку ушла. Это из запасов, что для себя держали. С крупами у нас бедно — зайдите к соседу через три дома, может там подсобят. Зато я вам яичек положила, масла, две крынки молока свежайшего. Сахару кусок отщипнула. Да не глядите, что темный такой. Хороший да сладкий сахарок. Яблоки с прошлого года, и немного тыквы. В мешке — рожь. Смолотите у соседа, можно и блинов будет нажарить. Коль все устраивает, попрошу четыре серебрушки за все. И приходите на следующей неделе, уток резать будем.
— Все устраивает, милая хозяюшка, — кланяемся в пояс. — Только у нас цельный золотой. Как быть-то?
Женщина сначала нахмурилась, но потом расцвела.
— Давайте так. Я для вас подсоберу еще мяса, да у соседей поспрашиваю что есть. А вы сразу расплатитесь и за эту часть, и за следующий раз. Уж я-то не обману. Светлый Бог мне в свидетели!
Соглашаться немного боязно, так как вижу эту женщину впервые, но и выхода у нас нет. В долг мне никто не отпустит продукты.