Среди толпы я обнаружила и Даниэллу Марлин. Безутешная, осунувшаяся, неспавшая несколько суток, она смотрела на запертую дверь полицейского участка.
Тем временем другие ругались на полицию, стояли с плакатами, с изображениями пропавших детей. Активисты кричали, надрывая горло, выкрикивали оскорбления в адрес полицейских, требовали найти пропавших детей.
Только родители тех детей стояли молча, как Даниэлла Марлин, с надеждой на лице и мольбой в глазах.
Я не смогла подойти ближе. Это было тяжело и не правильно. Стояла возле фонарного столба и не сразу заметила листок, прибитый к нему. Ветер хотел сорвать черно-белый портрет Лукаса Марлин, но я прижала отпавший конец обратно в клей. Ребенок смотрел безэмоционально, как это бывает во всех розыскных портретах полиции. Нет… Они не умеют рисовать детей.
Ниже висели портреты двух других. Один ребенок – кудрявый, круглолицый, второй – худой и бледный. Почти одногодки и оба без эмоций.
Портрет Севы еще не повесили. Должно быть, Лизу скоро пригласят в участок, чтобы она помогла его составить.
Надо домой.
Я развернулась. На глаза попался ларек с газетами и книгами. Не новыми, подержанными, но от того не менее приятными на вид.
Отдав серебрушку, купила утреннюю газету и две детские книжки. Сказку в стихах для демонят и энциклопедию о выдающихся женщинах мира для Лизы. Эта тема ее увлекала и отвлекала. Будет, чем заняться вечером.
– Севу нашли? – девочка выбежала на крыльцо, едва я свернула к дому.
Я помотала головой. Она поникла. Потопталась на месте, нерешительно взяла мой подарок и скрылась на чердаке.
Время замерло в ожидании.
Мы ждали хороших новостей. Уличные фонари постепенно потухли, и на Фриц снова опустилась ночная непроглядная тьма.
Демиан вернулся поздно. Ничего не сказав, молча ушел к себе.
Убрав ужин в холодильник, я нависла над утренней газетой. Часы тикали, отдаваясь в висках. Перед глазами плыло от усталости.
Снова стихи на главной странице, новинка от анонимного поэта.
В лесу живет лисенок,
Рыженький бесенок.
Молочко лакает,
по мамочке скучает.
Какая нелепость. Я уже было перевернула страницу, как взгляд зацепился за портрет на той же главной странице. Последнее изображение Лукаса Марлин. Рыжего мальчика с молочной кожей, которого дома ждет добрая любящая мать.
Невероятная догадка осенила мгновенно. Возможно ли это? Или нет?
Руки задрожали.
Кое-как свернула газету и помчалась наверх.
Дверь в спальню Демиана скрипнула. Я мышью прошмыгнула внутрь.
Плотные шторы закрыты, на прикроватном столике горит единственная свеча. На цыпочках пробежалась по толстому ковру и с ногами прыгнула в постель.
– Демиан! – прошептала, чтобы не напугать. – Демиан, ты спишь?
Мужчина сонно заворочался. Большой рукой коснулся моего бедра, замер, поднялся выше и нагло притянул к себе за талию.
– Что ты делаешь? – зашипела на него.
– Ложись, я не против.
– Нет-нет! – уперлась руками. – Я пришла сказать кое-что важное.
– М? – его глаза приоткрылись.
Газета зашуршала, я еле протиснула ее между нами и ткнула в нос.
Демиан недовольно фыркнул.
– Что это?
– Сегодняшняя газета. Слушай.
Я с выражением зачитала стишок про рыжего лиса, а затем развернула газету полностью.
– Смотри. Рыжий лис, который скучает по маме.
Сонный Демиан ничего не понимал.
– Что ты имеешь в виду?
– Пропавших детей трое, плюс Сева, его похитили вчера. Стихов тоже пока три. Все они описывают малышей-зверят, очень ярко, образно, визуально, понимаешь? Вот, к примеру, последнее стихотворение про рыжего лиса – один в один метафорическое описание Лукаса Марлин!
Даже в тусклом свете я увидела, как нахмурился Демиан.
– Это спорно и весьма натянуто, но… Есть вероятность, что стихи посылает похититель.
Глава 33
Согласно полицейскому постановлению, утром Демиан забрал письма анонима из редакции.
На кухне кипел чайник, пар дымил, и я поспешила выключить плиту.
Демиан обосновался прямо тут, на кухонном острове. Развернулся по полной. Конверты, бумаги, настольная лампа, пакетики для улик.
К нам вылезла даже Лиза. Увидев Демиана, сначала испугалась, но он разрешил ей поучаствовать.
– Поможешь нам? – спросил он и протянул защитные перчатки.
На глазах девочки выступили слезы.
Я то просто наблюдала. А Лиза с Демианом увлеклись поиском волосков, ниток, пятен – всего, что могло бы указать на личность отправителя писем.
– Пусто, – сухо констатировал Демиан. – Никаких зацепок.
– Я вчера читала… – вдруг произнесла Лиза. – Одна женщина полвека назад изобрела идентификацию по отпечаткам пальцев. Может, снять отпечатки?
– Бессмысленно. Эти письма уже заляпаны работниками редакции и нами. Ничего не выйдет.
– Но…
У меня сердце разрывалась, с какой надеждой Лиза смотрела на Демиана. Она раньше не доверяла ему. Она и сейчас не доверяла. Но он был единственным заинтересованным в розыске Севы человеком в ее окружении. После меня.
– Так, давайте подытожим.
Мужчина разложил на столе портреты и письма.
– Рыженький лисёнок – это..
– Лукас Марлин.
– Так, это Лукас Марлин.
Демиан прикрепил письмо к черно-белому портрету.
– Стих про барашка?
– Вот этот похож на барашка, – воскликнула Лиза и поднесла портрет кудрявого и круглолицего Бари Холли.
– Напомни-ка стих про козлика, – мужчина обратился ко мне.
Я дрожащими руками развернула письмо и зачитала.
Козлик топал по дорожке,
У него устали ножки.
Сам он беленький,
Ростик меленький.
– Подходит, – перебила Лиза и пододвинула портрет Тома Бергсона. Очень худого, низкого, щуплого мальчика.
Последним был портрет Севы. Художник приходил рано утром, быстро опросил Лизу, и уже через пару часов на фонарных столбах появилось изображение мальчика с большими зелеными глазами и оттопыренными ушами. Лохматого, без кепки.
– Будет еще письмо, – Демиан задумчиво почесал подбородок. – Надо перехватить его.
Письма мы с Лизой собирали вдвоем. Демиан умчался обратно в редакцию, давать новое распоряжение.
Следующее получение письма от анонима он поставил на контроль. Как только в редакцию придет стих, они должны аккуратно положить его в пленку и прислать в полицию немедленно.
Руками не трогать, не дышать, не читать. Даже одним глазком! В пакет – и на исследование.
Лиза полдня смотрела в окно. Всё ждала, когда к нам прибежит посыльный и принесет новое письмо анонима, в этот раз про Севу. Но на улице было тихо. Город замер.
Родители больше не пускали детей гулять. Плотно зашторивали окна на первом этаже, чтобы ни один недоброжелатель их не увидел. Уличные фонари начали выключаться раньше. Что толку, если никого нет?
А я всё думала о стихах.
Книжка, которую я подарила Лизе, аккуратно лежала на ее подушке, а вот детские потешки ей не приглянулись.
– Я уже большая! – взбунтовалась она раньше времени. Конечно, потешки были не для нее.
Пока Лиза не видела, демонята вышли из тени. Обступили меня и сели рядышком.
Самый старший из них потянул призрачным носом в сторону новеньких книжек.
Что ж…
Стихи местных детских писателей нисколько не отличались от наших. Разве что звери иногда встречались незнакомые. Хотя, по-правде, я уже давно забыла, что нахожусь здесь недавно. Всё вокруг уже стало привычным. Даже холодные демоны, которые устроили свои головы на моих коленях и с интересом внимали моему голосу.
– Это… Это! – взвизгнула Лиза и во все глаза вытаращилась на демонов.
– Знакомься, это демоны Демиана. Они хорошие.
Я попыталась улыбнуться.
– Но они же темные, страшные!
– Разве они страшные?
Демонята оскорбились. Поднялись в воздух и развели призрачными ладошками. Вдруг один из них метнулся в угол, вверх полетел мусор, газеты, пыль. Вот и оно!
Красный воздушный шарик, порядком сдувшийся, однако всё еще весьма красивый.
Старший демонёнок подлетел к Лизе и протянул шарик. Он не умел говорить, но был очень дружелюбным привидением.
– С-спасибо…
Девочка проследила за моей реакцией. Я была спокойна и расслаблена. На лице не дрогнул ни один мускул.
– Я думала, порождения тёмных магов – ужасные чудовища.
– Так и есть, – кивнула. – Но бывают исключения. Всё зависит от человека, понимаешь?
Лиза понимала.
Она за свою жизнь вдоволь насмотрелась и на темных, и на светлых. Их с Севой бросали, выгоняли, заставляли голодать и мерзнуть. Светлый маг – не значит добрый. Лиза это знала давно. Потому и не доверяла никому, люди вокруг ей казались слишком непредсказуемыми. Сегодня добряк – завтра пнет в бок и сожжет единственное одеяло.
– Вам что-то нужно от нас с Севой? – дрожащим голосом спросила она. – Ответьте честно.
– Ничего не нужно. Когда я попала в этот мир, я хотела обрести дом. Мне казалось, вам тоже этого хочется. Мы могли бы стать временной семьей, пока дружно не встанем на ноги. Я буду для вас старшей сестрой, заботиться о вас, а вы мне будете помогать по дому и в работе.
– Я что, буду как наемная сестра?
– Приемная звучит лучше, – я рассмеялась.
На чердак постучали.
В отверстие люка проникла черная макушка.
– Не помешаю?
Я подвинулась в кресле. Демонята тут же облепили мои колени.
– Присоединяйся, – улыбнулась краешком губ.
– А вас мне называть братиком? – брякнула Лиза.
Мужчина вскинул брови.
– Что? Нет. Просто Демиан.
– Ясно.
Девочка снова ушла в себя, увлекшись людьми на улице. А я продолжила читать потешки из купленной книги. Сама того не замечая, перешла на знакомые мне с детства стихи Барто, а потом язык как в бреду заворочался. Из меня вырвались строки, которые написал анонимный похититель.
Рыженький… Беленький… Низенький… Скучает…