взволнован.
— Нет, что вы, конечно же, вы проводите меня. Через пару часов мы выходим. Ночь планируем провести в охотничьем доме. Так что, можете спокойно продолжать свои дела. Я сообщу всем, - князь совсем не изменившимся, спокойным голосом ответил доктору и даже улыбаться не перестал.
— Отлично. Тогда, если вы не против, я… выпью с вами чаю, - он скинул пальто, и Саша краем глаза увидела, как Роман поднес палец к губам, как только Василий отвернулся к вешалке.
— Мне пора идти. Думаю, сейчас мы с Авдотьей решим вашу проблему, князь, - Саша подошла к двери, где Василий быстро снял ее пальто и помог надеть. Все зашьем крепко и надежно. Хорошо, что сейчас заметили слабые швы. В дороге потеряли бы весь скарб, - Саша наклонилась и подняла рюкзак. Благо, он был почти пустым. Роман даже рукой не успел его коснуться, но тот, который был нужен, Саша заметила.
— Мне право неудобно, - начал было Роман, но Саша уже шагнула на крыльцо.
С трудом она сдерживалась, чтобы не побежать, пока не повернула за угол дома. Там Саша припустила, как сайгак, боясь даже представить, что на ее пути снова возникнет преграда. Вбежав в кабинет, она закрыла дверь на ключ, поставила рюкзак на стул и, совершенно не испытывая неудобства за то, что роется в чужом барахле, запустила руку внутрь.
Пара легких курток, видимо, для ночевки в охотничьем домике, два ножа в кожаных ножнах, вязаная шапка и небольшой жесткий кофр на застежке. Больше там не было ничего. Она осмотрела рюкзак еще раз и взяла в руки кофр. Внутри оказались бритвенные принадлежности, небольшие ножницы, чуть мутные, скорее всего, для затемнения, очки. И только когда Саша все это вынула, поняла, что на дне лежит плотный конверт. Она вынула его и села в кресло. Потом посмотрела в окно и чуть задвинула портьеру, чтобы ее с письмом не увидел никто.
Плотная желтоватая бумага без единого слова. Это даже не конверт, а склеенная папка. Она глубоко вдохнула, огляделась, нашла на столе нож для писем, разрезала плотную бумагу и вынула три страницы, свернутые пополам.
Развернув, она увидела ровные строчки, написанные мелким и аккуратным почерком.
Крупно в самом верху первого листа было только: «Сашенька, милая моя, больше всего я хочу, чтобы ты читала это с открытым сердцем и полным доверием к своему батюшке…»
42.
Саша испытывала легкий стыд за то, что читает это письмо. Такое ощущение возникало у Светланы Борисовны, когда она не специально, задумавшись, читала что-то на телефоне рядом сидящего пассажира метро. В момент, когда человек замечал это и они встречались взглядами, она хотела провалиться сквозь землю.
Саша долго смотрела на первые строки, пытаясь представить, что чувствовал этот мужчина, когда решился написать своей дочери. И что его сподвигло на этот посмертный монолог? Олюшка говорила, что в детстве Саша была очень близка с отцом: он брал ее с собой в поездки, даже если ехал по делам, рано сам научил ее читать и писать, еще до того, как она начала учиться.
Саша выдохнула и посмотрела на окно. На секунду захотелось, чтобы был вечер, потому что подобные письма лучше читать перед сном. Ситуации они уже не изменят, ведь ответить человеку нельзя. А вот дневные дела после такого чтения вести довольно сложно.
— Извините, Прохор Данилыч, что это письмо не прочла ваша дочь, - прошептала она и, развернув листы, принялась читать.
«Последнее время все больше кажется, что все идет наперекосяк, будто кто-то нарочно ввязывается в мои дела, чтобы их разрушить. Может, я себя накручиваю. А просто покинула удача, и все идет так, как и должно, но я решил написать письмо. Чтобы не стало поздно.
Александра, оба мы понимаем, что матушка не в силах вести хоть какие-то дела, выходящие за пределы гостиной. Поэтому именно тебе придется за ней присматривать. Знаю, как ты реагируешь на беды, но надеюсь, что в такой вот ситуации, которую я допускаю, ты станешь ей опорой, а не сляжешь с горячкой.»
Саша остановилась и подняла глаза от бумаги.
— Значит, Сашенька наша ипохондрик, и в случае чего лапки складывает и ложится болеть? Может, тогда, она и… - прошептала девушка и расстегнула верхнюю пуговицу под горлом. – Ладно, не будем думать об этом, потому что изменить или точно все узнать вряд ли получится. Батюшка твой, Саша, переживал, что обе вы с матушкой останетесь на полянке, коли что…
«Князь Ясенской не стал бы твоим женихом, если бы ты была против. Я, видя твою влюбленность в него, возрадовался, поскольку и отец его достойный человек, которого я знаю с детства. Полагаю, и сын его будет серьезной опорой и поддержкой для тебя. Хотел бы уверенно сказать, что радостью, но боюсь сглазить, как говорит твоя матушка.
Коли случится со мной что, наш договор в силе будет с Ясенскими – бумаги подписаны о моем согласии и находятся у нотариуса в высшей канцелярии. Отложить свадьбу можно лишь на год после моей кончины. Это я прописал для того, чтобы ускорить ваш брак, ведь одна ты ничего не осилишь. Матушку в расчет не беру, ибо она куда больший ребенок, нежели ты.»
— Ну, понятно. Тут все о браке и о том, что Сашенька – булка сдобная, - хмыкнула новая хозяйка тела. – Ну, мы еще посмотрим, «осилишь» или нет.
— Старайся не доверять никому. Знаю, что ты доверчива, и этот пункт просто не заметишь. Но я молюсь о твоем здравомыслии, Александра, - вслух прочла девушка и прикусила губу. – Может, у него уже тогда были подозрения? Так какого черта ты, батюшка, списком не написал кого подозреваешь и чего ждать от них? Отчего бы не написать и всю суть проблемы: кто, за что, зачем может быть твоим врагом? За чем придут темной ночью? Чем убивать станут или просто оставят на полянке? – Саша была зла. Так много слов-воды и так мало конкретики. – Писатель ты, батюшка, и словоблуд. Других слов у меня нет.
Две оставшиеся страницы были полны описанием их совместных воспоминаний, каких-то смешных историй и милых, наверное, их сердцам моментов.
Саша зацепилась глазом лишь за слова о молодом еще Романе. Когда он с батюшкой и матушкой прибыли в Москву и остановились у них. Тогда-то и завязалась их дружба. Батюшка вспоминал о том, как Саша подначивала Романа, как вызывала его на конфликты, как спорила с ним по любому малейшему поводу. Мальчишка, купавшийся во внимании со стороны девочек, не привык к такому и, уезжая, ляпнул: «Будешь моей женой, тогда и посмотрим, кто смеется последним».
— Ах вот ты какой, олень – золотые рога, - Саша хохотнула, но уже совсем не по-доброму. – Значит, обиженный девчонкой мальчик? И теперь ты собираешься исполнить свою миссию, взяв меня замуж и устроив мне «темную»? Хорош, женишок. Теперь понятно, откуда ноги растут у твоих дурно пахнущих шуточек, - она постучала ноготками по столу. Настроение от грустного к воодушевленному переходило слишком быстро.
— Стоять, Саша, что за волна гнева? Мы с тобой хоть и имеем свежее тело, но память у нас моя, а гнев этот – твой личный. Я так не привыкла, - прошептала Светлана Борисовна и, сложив листы письма, уложила их в «конверт». – Отнесу, пожалуй, в комнату. Так надежнее. А то после этих вот расследований, заговоров и интриг скоро глаз будет дергаться. Надеюсь, в моей коробке с бельем никто не станет шарить?
Саша вспомнила о рюкзаке. Прихватила его и вышла в столовую. Нашла Надежду, отдала ей и попросила отправить кого-то с рюкзаком в дом Михаила.
К счастью, в комнате, наконец, поставили кровать. Саша сама подвинула ее так, чтобы было видно окно. Хотя лежа на кровати можно было увидеть только ели, но это лучше, чем смотреть на дверь. Словно ждешь все время чего-то.
«Или кого-то» - пронеслось в голове, и Саша нахмурилась.
— Хорош, заниматься ерундой. Надо провожать гостей и готовиться к встрече новых постояльцев, - выдохнув, Саша встала, вспомнила о письме и подсунула его под матрас. Но потом вспомнила, что грабители первым делом ищут спрятанное именно там и открыла сундук с книгами. Большинство были все еще связаны. Саша засунула конверт между книгами, уложила связку на дно сундука, закрыв сверху другими связками. – Вот так-то.
Роман смотрел на Сашу как-то странно: он не выгибал бровь, больше не кривил рот, а просто скользил взглядом, пока прощался с матушкой, Василием и остальными жителями. Он был как-то непривычно серьезен.
Михаил вызвался проводить их аж до охотничьего домика, а Иван вызвался пойти с ним. Как ни доказывал он мальчишке, что это тяжело, мальчик не сдавался. Мать он тем более не слушал: что она могла знать о мужских поступках.
— Пусть идет с нами, видно, что смелый, да и мы торопиться не будем, всяко до ночи доберемся до заимки, - поставил решительную точку в разговоре старший князь, и они ушли. Без каких-то еще разговоров, планов, обсуждений.
Вернуться они должны были весной. Когда сойдет снег. Тогда-то и будет назначена свадьба. Пройдет она в доме князя или здесь, в поместье, без большого количества гостей. Просто как сделка. От этого Саше было очень грустно. Любовь в жизни Светланы Борисовны была всего одна, но какая! Неужели Бог решил дать ей новую жизнь, чтобы провести ее с нелюбимым человеком? Да еще и «мстителем из детства»? За что? Чтобы поняла, как хорош был ее первый муж? Она и без этого ценила и уважала супруга.
Мысли обо всем этом были плохим антуражем для жизни. Саша выдохнула и вспомнила о фото на стене в спальне Лаврентича…
— Авдотья, идем в кухню, поболтаем немного. А я вам помогу обед приготовить. Руки работы просят, знаешь… Не могу дождаться, когда Олюшка привезет новых гостей, - Саша, стараясь уйти незамеченной, отвела в сторону Авдотью. Жильцы поместья стояли сейчас там, где заканчивается тропа для прогулок. С нее хорошо было видно, как четверо мужчин и мальчик спускаются с горы. Елизавета охала и ахала. Матушка успокаивала молодую женщину и уверяла, что эти мужчины – единственные, кому она доверяет. Матушка говорила серьезно, без какой-либо драмы. В этот момент Саша с Авдотьей и вернулись в поместье.