– Мне нужно срочно уехать! – выпалил я, поднимаясь на ноги. – Прости, Эрнест, но это дело не терпит отлагательств. Я все объясню позже.
– Ты едешь туда? – и мужчина кивнул на письмо.
– Да, уверен, что Софи угрожает опасность, – я настроен решительно.
– Тогда я с тобой, – отзывается Эрнест. – В конце-то концов, письмо адресовано мне, – и мужчина попытался улыбнуться, но при взгляде на мое обеспокоенно лицо его улыбка сползла. – Ты во всем можешь рассчитывать на меня.
– Спасибо, тогда через час встречаемся у портального перехода, – бросаю я уже практически на бегу. Времени на любезности и расшаркивания нет, надо спешить.
Лорд Бартон, все еще смущенный своей неудачной шуткой, кивнул, не задавая лишних вопросов. Он видел, как я напряжен, и понимал, что шутки сейчас неуместны. Его беспокойство за меня было очевидным.
Я отправился домой, собирая вещи в спешке. Если никто нас нигде не остановит, то уже к вечеру мы будет на месте. Сердце бешено колотилось, предчувствуя неладное. Что-то случилось, и Софи нуждается в моей помощи. Я должен быть там, чтобы защитить ее, даже если она сама этого не осознает. Как тогда, в детстве.
Через час я уже был у портального перехода и злился из-за обилия карет и экипажей, выстроившихся в очередь. Лорд Бартон пытался меня успокоить, отвлечь, но я лишь крутил в голове мысли: “Почему Софи ничего мне не написала? Хотя бы с тем же слугой, что привез письмо Эрнесту, она могла бы и мне передать весточку. И что вообще происходит?”.
Наконец, миновав очередь, мы оказались у портала. Лорд Бартон молча последовал за мной, его лицо выражало серьезность и готовность к любым неожиданностям.
Мы добрались до гостиницы быстро и практически молча. Я был встревожен, а друг, видя мое состояние, не дергал меня разговорами, предположениями или догадками.
Дом встретил нас прохладой. Мы вошли в просторный холл, воспользовавшись тем, что дверь была не заперта. После уличного зноя мы окунулись в прохладу, и даже дышать стало легче, а я немного успокоился. Ничего не наводило на мысль, что здесь что-то случилось.
– Я взял на себя смелость отправить записку, что приеду, но она, наверное, не успела прибыть, – произнес лорд Бартон, а я кивнул в ответ. Да, мне тоже надо было написать, что я приеду. Но ненавистная гордость не давала мне написать самому своей же собственной жене. Я все ждал, что она напишет, попросит прибавить денег, так как я уверен, что тех средств, о которых мы договаривались и которые я отправил местному приказчику мистеру Филчисту, не хватит. Но она не писала и не просила. Нет, конечно же, я не желал, чтобы ее затея провалилась. Но и цепляло, что она обходилась без моей помощи. Я хотел ей быть нужным, важным. Она выполнила обещание родителей и вышла за меня замуж. Но не такого брака я хотел. Когда-то она была живой и веселой. Я же взял в жены призрак той Софи, и это разрывало мне душу. Я винил себя, что она такой стала после того случая. Ее как-то повредила моя магия, и я чувствовал горечь вины. Анабель так вообще уверена, что я женился на Софи исключительно из чувства вины. Но это не так. Я по-прежнему любил ее и не представлял своей жизни без этой девушки. Когда она некоторое время назад словно очнулась ото сна, я обрадовался. У меня появилась надежда, что мы станем близки, как прежде. Но она лишь изъявила желание уйти от меня, уехать в этот дом, а потом и вовсе хотела развода.
– Добрый день, господа, – к нам обратилась миловидная девушка в скромном наряде. – Чем могу помочь? – она смотрела на нас с явным любопытством.
– Мы бы хотели увидеть леди Софи Олдрич, – Эрнест быстрее сориентировался, пока я справлялся с охватившим меня волнением. Сколько я не видел жену? Неделю? Две?
– Одну минуту, я ее сейчас позову, – девушка предложила нам присесть на диван, пока мы ждем. – Она в кабинете.
Лорд Бартон присел и посмотрел в том направлении, в котором ушла девушка. А я принялся рассматривать холл. Все чисто, аккуратно и словно здесь буквально минуту назад закончили натирать пол. Зеленые растения в больших кадках. На столике у диванчика, на котором сидел Эрнест, вазочка с цветами.
Прошло несколько томительных минут. Я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой. Тишину нарушало лишь тиканье часов, висевших над камином. Мои собственные мысли, роящиеся в голове, словно встревоженные пчелы, будоражили и нервировали. Лорд Бартон, казалось, был более спокоен. Хотя я уверен, что и он чувствовал определенное волнение.
Наконец я услышал шаги по коридору, и в комнату вошла Софи. А из боковой двери к нам вышла бледная худая девушка, появление которой взволновало лорда Бартона.
– Руди?! – вскрикнул мужчина и шагнул к ней, а мы с Софи переглянулись и оба посмотрели на девушку.
– Эрнест!? – произнесла девушка и побледнела. Кажется, что вся кровь отхлынула от ее лица и она сейчас потеряет сознание. Видимо, такая мысль посетила не только меня, но и всех присутствующих, так как мы все рванули к ней. Но лорд Бартон успел первым. Он подхватил обмякшее тело и прижал девушку к себе. И вдруг у него на глазах появились слезы. Медленно он опустился коленями на пол, по-прежнему прижимая девушку к себе и целуя ее в волосы. Затем он вообще схватил ее лицо руками и начал покрывать его короткими поцелуями. Это было так не похоже на привычное поведение Эрнеста, что я замер, не зная, как реагировать. Всегда сдержанный и холодный с посторонними, держащий дистанцию с прислугой, он сейчас стоял на коленях на полу в холле гостиницы, открытой моей женой, и целовал девушку, работавшую здесь прислугой. Я не мог ничего сложить у себя в голове и лишь непонимающе посмотрел на жену.
– Софи? – в обращение к жене я вложил все вопросы, что хотел задать, а женщина улыбнулась, глядя на лорда Бартона и девушку.
– Ох, вот это мы вовремя спустились! – раздалось откуда-то сверху, и мы с Софи подняли взгляд наверх, где на лестнице стояли четыре женщины. Две из которых можно было назвать степенными матронами, а две были явно юными леди на выданье. – Мне нужно об этом рассказать Бенедикте. Срочно. Мне срочно нужно написать письмо!
Глава 14.
День начался как обычно. Джон вернулся с новостью, что адресат получил письмо и, как ему показалось, озадачен. Он пытался что-то спрашивать, но, как мы и договаривались, Джон не говорил толком ничего об истинных целях, которые мы преследовали.
Накануне Джек и девочки с Матильдой съездили в город и вернулись в хорошем настроении. Особенно меня удивило, что на губах Матильды блуждала какая-то мечтательная улыбка. Я тогда позвала Кати и, отведя ее в сторону, учинила допрос с пристрастием.
– А где вы гуляли, что Матильда такая странная вернулась? – мой вопрос вызвал у сестры хитрую улыбку, и она махнула рукой, чтобы я присела и она смогла сказать мне на ухо. Я села и обратилась в слух, предчувствуя разгадку тайны странного поведения гувернантки.
– Она влюбилась, – прошептала девочка, сделав большие глаза и захихикав, прикрывая рот рукой.
– Матильда? – я думала, что не в состоянии чему-то удивляться, но нет. Эта новость повергла меня просто в шок.
– Ага, – кивнула Кати. – В Джека.
– А Фанни что же? – отчего-то реакция дочери Джека меня интересовала больше, чем влюбленность Матильды.
– Она сказала, что будет счастлива, если папа будет счастлив. Но мамой она ей никогда не станет, – выдала сестренка важно.
– Так и сказала? – я скептически посмотрела на ребенка.
– Ну, я спросила, а она кивала, когда я говорила правильно, – уточнила Кати, а я скептически усмехнулась. Значит, Фанни еще помалкивает. Но я искренне надеялась, что у девочки еще появится желание снова начать говорить.
Новость о влюбленности Матильды и благословении Фанни на этот союз казалась мне нереальной. Слишком все складывалось гладко и неправдоподобно. Я решила понаблюдать за Джеком и Матильдой. Есть ли отклик в мужчине по отношению к гувернантке? В его порядочности я была почему-то уверена. Но Джек, как обычно, был немногословен и занят своими делами. Он завершал комнаты и уже на днях должен был перейти к благоустройству пляжных кабинок и беседок, чертеж которых я ему отдавала не так давно. Но в его глазах появился какой-то новый блеск, которого я раньше не замечала. Матильда буквально светилась от счастья, не скрывая своего хорошего и благодушного настроения. Влюбленность явно шла ей на пользу. Фанни же никак не реагировала на это все, и мне казалось, что это было невероятно мудро с ее стороны, да еще в ее юном возрасте.
За завтраком я внимательно следила за их взаимодействием. Джек несколько раз украдкой взглянул на Матильду, а она в ответ одарила его нежной улыбкой. Фанни, казалось, не замечала этого, увлеченно играя куклами с Кати. В какой-то момент мне почудилось, что я попала в какой-то странный театр, где каждый играет свою роль, а я – зритель, пытающийся разгадать скрытые мотивы. А может, их нет? Почему я так уверена, что зануда и брюзга Матильда не может рассмотреть в Джеке доброго, заботливого и внимательного мужчину? А уставший без женской ласки мужчина – рассмотреть в гувернантке любящую и ранимую женщину? В общем, я решила не лезть и пустить это все на самотек. И лишь в случае каких-то экстренных событий вмешаться и выяснить все. На этом я эту тему поставила на паузу, так как забот пока хватало с лихвой. Грейс ввела в курс дела новых горничных, и они вместе с Руди наводили порядок в оставшихся комнатах. А наших гостей я пригласила на прогулку по пляжу, чтобы Джек в это время успел заняться расстановкой мебели и гремел, если того требовали обстоятельства, не переживая о том, что может потревожить отдыхающих. Аннет проявила себя как отличная швея и за это время, что работала, пошила все, что было нужно для комнат. Она израсходовала всю материю, и мы с ней вместе составили смету на все, что может еще понадобиться. При этом я рассказала и свою идею про халаты и тапочки. Оказывается, она умела их шить, и мы внесли в список все, что нужно будет купить для них. Конечно, они у нас не будут одноразовыми, как в гостиницах, но они будут сделаны так, чтобы их можно было стирать.