Вешана еще раз стукнулась головой об пол, уже явно для порядка. Походу, это у них принятая форма общения с «леди».
— Хорошо, — сухо ответила я, стараясь не выходить из образа. — Вставай и найди в этом доме хоть что-то похожее на нормальные приборы.
— Ой, сейчас, сейчас, леди! — Вешана опрометью метнулась к покосившемся шкафчикам, висящем на стене. Вытащила из одного пару битых тарелок и одно блюдо с выщербленной кромкой.
Тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на меня. Хорошо еще, больше на колени не бухалась. Ритуал, судя по всему, был сыгран по правилам и больше не повторится.
— Нету больше никаких, — тихо сказала она и виновато опустила голову.
Я нахмурилась и вздохнув тяжело, сказала:
— Вымой их где хорошенько и подавай скорее.
Вешана кивнула и споро подошла ко мне, протянув явно тяжелую посуду.
Я удивленно посмотрела на нее. Потом на посуду. Что служанка этим хочет сказать?
Она что, думает, что я пойду сама посуду мыть? Да вряд ли. Вон, как билась лбом об пол и винилась.
Тогда чего же она хочет от меня?
И тут меня прошиб холодный пот. Чего, чего…
Да магии она хочет, Ляля, вот чего.
Глава 9
Неожиданно смирно сидевший под потолком лашук пулей понесся ко мне и сел на плечо. Вешана шарахнулась в сторону. Посуда упала на пол.
— Ах ты ж такой-растакой лашук-то проклятый! — завопила опять Вешана, а вот я… я посмотрела на сидещее на моем плече потешное существо с чувством глубокой благодарности.
И ведь было от чего…
Мне не пришлось брать эти тарелки и приводить их в порядок с использованием магии. Ибо нету ее у меня. А ведь должна быть, раз служанка не пошла куда-то там к крану и раковине. Была уверена, что я справлюсь.
Я покосилась на фыркнувшего лашука и улыбнулась краешком рта. Надеюсь, Вешана этого не заметила.
— Хватит, Вешана, — строго сказала я. — С посудой ничего не случилось. По крайней мере, в дребезги не разбилась. На первое время и в таких условиях подойдет.
— И… — я нахмурилась, — сама приведи ее в порядок. Мне в этих условиях магию беречь надо. Тем более, сама говорила, лашук успел подкормиться.
Служанка захлопнула рот и опять попыталась брякнуться на колени. Но я пресекла это дело в зародыше:
— Вот что, Вешана. Хватит то и дело на колени падать. Лучше доставай, что у тебя там есть еще в корзине. Да чаю завари, и покрепче, — взялась распоряжаться я, будто раньше только и делала, что служанок наставляла.
Точно, Соланина память просыпается.
Вешана, которая так и не успела преклонить колена, чинно выпрямилась и кивнула.
Вот это другое дело.
— Сделаю, все сделаю, леди Соланушка. Да как и не сделать, когда леди такая милостливая. И мне вот вы оплошность простили, и лашука поганого приветили, — служанка опять истово коснулась тремя пальцами точки между бровями, и давай доставать из корзины еще пакетики.
Запахло копченой колбаской. Лашук, до сих пор спокойно сидевший на моем плече. заворчал и вдруг метнулся к столу. На долю секунды завис над ним, высунул лапку с длинными коготками и схватил один пакетик. Ну, конечно, тот самый, с копченной колбасой.
Взмыл опять под потолок и, не обращая никакого внимания на опять завопившую Вешану, вгрызся в пакет. Клочки бумаги полетели на пол и в лапках местной нечисти оказался кружок блестящей под лучами заходящего солнца колбасы.
Я сглотнула.
Вот же паразит. Колбаску я тоже люблю. Но лашук так потешно ее грыз и выглядел совсем безобидным, совсем домашним котиком, что я вдруг сказала:
— Ладно, лопай. И…я буду звать тебя Лапулей.
До сих пор вопящая Вешана вдруг замолчала. Лашук оторвался от колбасы и глаза его чуть не вылезли из орбит.
Эмм…
Походу, я сказала что-то не то.
Вешана посмотрела на меня круглыми глазами и прошептала:
— Леди…
Я нахмурилась. Ну что такого я сказала, что они оба так странно отреагировали?:
— Что, Вешана? Тебе не нравится, как я его назвала? В чем дело?
Служанка только рукой махнула:
— Вы там, с столицах-то, совсем ничего не понимаете, леди Соланушка… Лашуки, они твари редкие, Солнцеликой проклятые, но верные. Вы-то и кровушки ему дали напиться, привязали, сталобыть, и имечко дали.
А имя-то для такой вот нечисти значит, что вы его в семью свою приняли.
— Ойй… В семью, леди Соланушка-а… — она качала головой и с каким-то даже испугом посмотрела на меня.
Эмм…
В семью? Ну и что тут такого? Вон, у многих в моем мире и кошки, и собачки членами семьи считаются.
— Вот и хорошо, что они верные, — медленно сказала я. — В таком месте верные…друзья мне очень даже пригодятся. Или нет? — я внимательно посмотрела на нее.
— Оно-то так, — нехотя ответила служанка. — Да только не принято у нас. В столицах, видать, лашуки-то живут и в семьях? — с замиранием сердца спросила Вешана.
И что ей ответить?
— В некоторых, да, — сказала я, сделав неопределенный жест рукой.
— Што деется, что деется-то, — расстроенно сказала служанка. А Лапуля схватил колбасу в лапы и быстро спланировал вниз. Сел мне на плечо и сунул обгрызенное кольцо в руки. Мол, ешь, раз ты теперь моя семья и дала мне имя.
На сердце вдруг стало так тепло. Ну и пусть, что этот дракон бросил меня и отправил в эту глушь. Зато теперь у меня появился настоящий друг.
Ведь только настоящий друг может отдать другому такую вкусную копченую колбаску, пусть даже и частично погрызенную.
— Спасибо, Лапулечка. Кушай сам. Там ведь еще есть. Верно, Вешана? — я улыбнулась и посмотрела на недовольную служанку.
— Как не быть, леди Соланушка, — вздохнула Вешана, принимая неизбежное. — Да только на всяких лашуков не напасешься. Мало ему магии-то вашей показалось, ишь, какой наглец, — и она не сдержалась и погрозила Лапуле кулаком.
Лашук ощерился и тихонько зарычал.
— Вот токо порычи мне тут, — завелась служанка. — Я не леди Соланушка, я те покажу ужо!
Я посмотрела на эту парочку недовольных. Да, чувствую, не скоро отношения у них наладятся. Лапуля теперь мой, моя семья. Вешана тоже в какой-то мере, хоть и служанка.
— Хватит, Лапуля, — строго сказала я. — И ты, Вешана, кончай кричать. Теперь лашук живет здесь, в этом доме. Сама сказала, что он стал членом моей семьи. Так что… — я развела руками, — привыкайте друг к другу.
— И чай, чай подавай же скорее, во рту давно пересохло, — добавила я.
Вешана поджала губы, покосилась на тотчас кончившего рычать Лапулю и занялась своими непосредственными обязанностями.
Походу, я успешно разрулила ситуацию.
Сидящий на плече Лапуля рвал своими клыками колбасу и довольно урчал. Я пила чай из высокого зеленого бокала, единственного целого, которого удалось найти Вешане, и смотрела в потемневшее буквально на глазах окошко.
Что же.
Я в новом мире, в новом теле, в новом доме. И пусть дом нужно приводить в порядок, но у меня уже появился друг. И не просто друг, а член семьи. Это чего-то да стоит.
Лапуля будто почувствовал, что я подумала о нем и еще сильнее вгрызся в колбасу.
— Леди Соланушка, да выж совсем с ног валитеся, глазки вон закрываются. Пожалуйте в постельку, — Вешана, которая ушла готовить мою спальню, вошла в кухню.
— Ну что, малыш. Пойдем спать? — я улыбнулась и подхватила Лапулю на руки. Колбаску он уже успел слопать.
— И Пулю-то своего берете? Негоже это, — завелась было Вешана, но я только рукой махнула.
Гоже, не гоже.
У меня в кои веки нет аллергии от кота, вот что важно. А остальное…
В конце концов, это мой дом и мои правила.
Глава 10
Лорд Ширасс, злой как сто лашуков, пронесся мимо замерших в глубоком поклоне слуг и ненадолго замер перед высокой, украшенной серебряными изображениями драконов, дверью.
Поправил покосившиеся ремни на груди, с отвращением посмотрел на белые панталоны обтягивающие его длинные, мускулистые ноги, заканчиваясь у колен.
Он терпеть не мог парадное облачение, положенное всякому, кто посещал дворец. Ладно, панталоны. К ним он, боевой генерал, привыкал долго, да и лашук с ними.
Но вот идущие вниз от колен чулки с бантиками, разукрашенные драгоценными камнями, это было что-то с чем-то. Надел он их в первый раз, исключительно по той причине, что Высочайший был редким поборником правил. И если сказано прибыть в парадном облачении, то надо прибыть именно в нем.
И кто только его придумал⁈
Явно какая-то выжившая из ума престарелая драконица, супруга одного из древних. Делать ей было нечего! Его, боевого генерала, одеть в какие-то тряпки, обсыпанные стекляшками.
Нет, лорд Ширасс, как всякий дракон, драгоценности ценил и любил всей душой. Но не в таком вот виде! Нормальный дракон хранит свои драгоценности в сокровищнице, а не выставляет на всеобщее обозрение. И ладно, если бы это облачение ему кто выдал, как выдавали всю его жизнь военную форму. Так нет.
Извольте, лорд Ширасс, разорить свою сокровищницу и обсыпаться с ног до головы драгоценными крошками. А ему, кстати, пришлось приказать своему ювелиру пустить на это дело целую друзу! И пусть не самую любимую, с любимой он бы никогда так не поступил, но все же.
Даже эта пигалица, оказавшаяся не его истинной, сдержать смех не могла. Наглая девчонка. Его бывшая жена, которая зажимала рот, но глаза ее смеялись, так и встала перед ним.
Глаза…
Вот была в ее глазах какая-то странность. Дракон нахмурился и фыркнул. Не хватало еще тратить время на дурацкие воспоминания. Глаза. Обычные глаза обычной человечки. Вот и все. А он…
На щеках Ширасса заиграли желваки. И как он сразу не понял, что в этой леди, пусть и красивой, по человеческим меркам, нет ни капли истинности?
Из-за нее он задержался и теперь стоит под дверью Высочайшего, как какой-то новобранец. Он представления не имел, зачем его вызвали в дворец. Военный до мозга костей, лорд Ширасс был далек от дворцовых интриг и всегда старался держаться подальше от столицы.