И снова я вижу в её глазах злорадное торжество.
Сознание будто отключается, но руки действуют. Мгновение стычки разваливается на вереницу стоп-кадров. Вот я бесполезно закрываю лицо ладонями, вот пальцы сжимают планшет. Вот комок искр влетает в тыльную сторону планшета, экран с моей стороны разрывается изломами трещин.
Но я всё ещё жива и цела!
Я швыряю планшет в мадам. Она всё ещё растерянно хлопает глазами – идеальная мишень. С расстояния в три шага даже мазила не промахнётся. Я попадаю, куда хочу – в лицо. Удачно получается, уголком точнёхонько в лоб.
Ойкнув, мадам отшатывается.
Из трёх противников выбыли два. Или парень уже очухивается? Я не могу позволить себе обернуться, я сосредоточена на главной героини. Она выше, крепче. В драке она меня прихлопнет, но она напугана, а я…
Я втягиваю магию и наношу удар.
Между нами расстояние, да и сил я не вкладываю меньше, удар выходит немного смазанным сам по себе, так ещё и героиня успевает отшатнуться. Но всё равно ей достаётся. Она с криком сгибается и, потеряв равновесие, вываливается с террасы за перила.
– Ах, ты…
Я обречённо оборачиваюсь.
Парень всё же встал и ковыляет ко мне, с каждым шагом всё бодрее и увереннее. С ним я уже не справлюсь…
Я сошла с ума?! Мне просто нужно в дом! Даже дверь распахнута.
Я поворачиваюсь к Даниэлю, благо он всё ещё в кресле, только пледа и простыней лишился. Сейчас я закачу его на кресле…
Его рука уже не лежит на подлокотнике, а, скинутая, безвольно висит, но с пальцев упрямо срывается чёрная молния. Росчерк разрезает воздух. На лице парня успевает мелькнуть выражение изумления и обиды, и парень исчезает, словно его никогда не было. В траве, где он стоял, остаётся серое пятно.
У меня подкашиваются колени, но пересиливаю себя, затягиваю Даниэля под защиту стен, краем сознания отмечаю, что мадам из поля зрения пропала.
Я опускаюсь на пол, приваливаюсь к мужу, прижимаюсь щекой к его бедру и тихо всхлипываю.
И внезапно ощущаю прикосновение его пальцев.
Глава 25
Сморгнув пелену на глазах, я роняю слезу. Крупная капля стекает по щеке, оставляя влажную дорожку, за ней стекает вторая, третья.
– Я так испугалась, – жалуюсь я.
Ещё один всхлип, и меня прорывает. Я крепче вцепляюсь в колено Даниэля, буквально впиваюсь пальцами. Уткнувшись уже не щекой, а носом, я реву, выплëскиваю весь тот ужас, что испытала. Ненавижу, когда меня пугают. Я готова кричать, бить кулаками по полу, и меня не заботит, как я в этот момент выгляжу со стороны.
Я забываю про Даниэля. Точнее, я забываю про его недуг, про его беспомощность. Близость мужа дарит ощущение безопасности, я чувствую его поддержку, пусть только эмоциональную.
Он со мной, он на моей стороне, он рядом, а мелочи не стоят внимания.
Я глубоко вдыхаю:
– Мне уже лучше, – заверяю я и поднимаю взгляд. – Даниэль.
Я не вижу эмоций на его лице, теперь я даже не уверена, что прикосновение было, а не примерещилось. Его рука висит, как всегда, безвольно и бессильно.
Я оглядываюсь. Мы в доме – это очень важно.
Я снова смотрю на мужа.
– Прости, я заставила тебя понервничать, – я раздвигаю губы в механической улыбке.
Меня всё ещё немного потряхивает, но уже отпускает, и я, держась за подлокотник кресла поднимаюсь. Даниэль, оказывается, сидит набекрень, только чудом ещё не свалился, и сидит даже без символической тряпочки на бëдрах.
– Извини, – повторяю я и набрасываю очередную простынку из заметно похудевшей стопки, заодно помогаю сесть ровнее.
– Тебе не холодно? – плед, наверное, на улице? – Ещё что-нибудь накинуть?
От утепления Даниэль отказывается и скашивают взгляд в сторону двери.
– Намекаешь, что я забыла жезл? Он одноразовый или перезаряжается? Эм, не так спросила. Возможно, что жезл не одноразовый или изначально рассчитан на несколько ударов?
Выглянув в окно, я никого не вижу, но я и перед прогулкой никого не видела. Я проверяю все окна – по-прежнему никого. Я поднимаюсь на этаж, чтобы оглядеться с высоты, и когда я возвращаюсь, первое, что я спрашиваю:
– Даниэль, ты… его убил?
Серое пятно на траве прекрасно видно, но я всё равно уточняю.
Даниэль дважды поднимает взгляд.
Не знаю, чего ему это стоило, спасал Даниэль не только меня, но и себя…
– Спасибо.
И снова согласие, за которым чудится улыбка.
– Как думаешь, дверь открыть можно?
Даниэль разрешает, и я осторожно высовываю нос.
Жезл валяется на террасе там, где героиня его выронила, и то, что его никто не подобрал радует, однако выскакивать и хватать я не спешу.
В поле зрения ни мадам, ни горе-героини. Конечно, они могли коварно спрятаться, чтобы повторить нападение, но я не думаю, что они настолько отчаянные. Только что они потеряли своего бойца и, возможно, лидера, а я показала себя магиней, да и Даниэль тоже показал. На месте парочки я бы драпала без оглядки.
Лошадей больше не слышно…
Решившись, я делаю шаг наружу, замираю.
Никто на меня не бросается, всё тихо.
Я пинком отправляю жезл в дом. Во-первых, пусть защита проверит магическую игрушку. Во-вторых, я не рискну наклоняться и терять контроль.
Какой-то звук…
Я шарахаюсь под защиту дома, хватаюсь за дверь, но вроде бы тревога ложная. Я прислушиваюсь. Звук всё же повторяется, и идёт он со стороны перил, за которые свалилась главная героиня.
Неужели?
Покосившись на Даниэля и убедившись, что он молчаливо одобряет, я крадучись подбираюсь к краю террасы, заглядываю вниз. Ну, так и есть. Конопатая красотка никуда не делась, сидит в траве с очень печальным видом. Подол задран и взгляду открыта неестественно вывернутая нога. Я не специалист, но на вывих вроде бы не похоже, скорее, закрытый перелом.
Прекрасно, просто прекрасно.
Слово почувствовав мой взгляд, девица поднимает голову и с интонацией умирающей лебёдушки сообщает:
– Они меня заставили.
– Что ты говоришь? Заставили, значит. И жезлом в меня тыкать тебя твоя подруга заставила?
– Я от страха, простите, госпожа.
Это даже не смешно.
– Где твоя подруга?
Девица приободряется. Приняла мой ровный тон за глупость и доверчивость? Так даже лучше. Я кивком поощряю её говорить.
– Она бросила меня и, наверное, лошадь забрала. Когда мы приехали, Креп приказал повозку ниже оставить, за поворотом.
Вообще-то лошадь мне бы очень пригодилась. Я бы на повозке доехала до деревни и обменяла кобылу на запас продуктов.
Бежать вдогонку уже поздно? Наперегонки с лошадью, ага. Я понимаю, что отпускать мадам плохая идея. Кто знает, что ей взбредёт в голову? Умной она мне не показалась, а именно дураки опасны, они легко сотворят самоубийственную дичь, которую не совершит ни один злодей с мозгами.
– Ясно.
– Госпожа, дайте мне, пожалуйста, то зелье, которое вы давали в прошлый раз.
Серьёзно? Я не ослышалась?
– Ты восхитительна.
– А? – она наивно отвечает благодарной улыбкой, но мгновение спустя до неë всё же доходит. – Не дадите? Пожалуйста-а-а… Очень больно.
Верю.
Но вот сочувствия ни капли. Слишком много энтузиазма для человека, которого якобы заставили.
К тому же крови нет, девица сидит вполне ровно, хнычет и гладит коленку, старательно давит на жалость.
– Возвращайся, откуда пришла.
– Госпожа, смилуйтесь! Я безногая.
– Детка, змеи в лесу не только безногие, но и безрукие, и ничего, выживают, справляются.
Почему я трачу время на неё?!
Я возвращаюсь в дом и захлопываю дверь.
– Госпожа! – надрывается девица.
– Я понимаю, что оставлять её неразумно, но я не могу хладнокровно, как палач… – я оправдываюсь перед мужем, говорю всё тише и резко меняю тему. – Даниэль, ты не против, если на ужин мы доедим пюре и выпьем чай с мëдом?
Даниэль соглашается.
– Погоди…
Я подвожу его кресло к своему дивану, сажусь, чтобы наши лица были на одном уровне и чтобы сидеть было удобно.
– Даниэль, как ты? Я до сих пор не спросила. Это не потому что мне всё равно. В голове до сих пор сумбур. Ха, я спросила тебя, и начала трещать про себя. Прости. Как ты?
Я смотрю на него и… понимаю, что он не может ответить. Я спохватываюсь, озираюсь. Листок и карандаш ждут.
– М?
Скоро зазубрю алфавит, но пока без шпаргалки никуда.
Наверное, я расскажу Даниэлю про своë иномирное происхождение и перерождение. Не сегодня. Сегодня и без того запоминающийся день.
На бумаге рождается ответ.
"Не волнуйся".
– Прямо не отвечаешь. Значит, что-то не так? Эй, не скрывай, пожалуйста.
Даниэль использовал магию. Вроде бы радоваться надо, но я пугаюсь – а вдруг ему ещё нельзя было? Вдруг он использовал резервы, которые сдерживали в его теле отраву? Вдруг он перенапрягся и навредил себе? Смертельно навредил…
Почему он молчит?!
Я вызываю планшет, не прячась, лихорадочно тыкаю в "Систему", запускаю "Око". Я мимоходом отмечаю, что теперь на счету достаточно карат, я оплачиваю подписку и, наведя камеру на Даниэля, запускаю диагностику.
Глава 26
Мама дорогая…
Раскраска схематической фигуры изменилась. Алый цвет никуда не делся, но оттенок хоть и по-прежнему кричащий, всё же уже не настолько тревожный. Чудо-масло подействовало с первого же применения. Ещё бы оно не подействовало! Оно мне… обошлось в целую стаю живых соплей. А сколько их ещё будет? Организм чистить и чистить.
Схема изменилась, отдельно подсвечены энергетические каналы и непонятный шар в районе солнечного сплетения, но тут не трудно догадаться. Когда я тянула магию для удара, она копилась у меня как раз там, где на схеме шар. Энергетическое хранилище? Вероятно, я права.
На физическом уровне тоже непорядок.
– У тебя голова болит? – голова на картинке пульсирует бледно-розовым.
Звездец!
Похоже, случилось то же, что и в романе – дикий стресс позволил Даниэлю вернуть некоторый контро