– Что-то не так? – я замечаю, что Даниэль хмурится.
– Бьянка, тебя… не затруднит принести… – он цепляется взглядом за мой табурет и замолкает.
– Кресло?
– Извини, мне не стоило.
– На самом деле не затруднит, – хмыкаю я.
Я не люблю заниматься бытом, предпочитаю нанимать. Вот как я зацепилась мыслью, что найму крестьянку, так и сижу в ожидании на неудобном табурете. А ведь всего-то и нужно, что принести… Если бы Даниэль не подталкивал, так бы и спала не узком диване, а не на нормальной постели. Ха, я могу только догадываться, как ему сейчас ценна каждая бытовая мелочь.
Кресла я приношу сразу два, по очереди, разумеется: сначала одно за другим спускаю со второго этажа, затем дотаскиваю до кухни и вношу, ставлю себе первой, Даниэлю второму.
– Спасибо. Сесть за стол как человек очень приятно, – Даниэль напрягается, привстаёт и падает обратно. – Я сам!
– Сам, – киваю я.
Мне же проще. Лишь бы не упал.
Вторая попытка тоже не очень удачная.
– Проклятье! – Даниэль бьёт по подлокотнику.
– Спокойнее, – я обхожу его и кладу ладони на плечи. – У тебя уже получалось, нужно просто повторить. Давай я придержу спинку, чтобы кресло стояло на месте? А пересядешь ты сам.
Даниэль рвано выдыхает:
– Ты уговариваешь меня как ребёнка!
– Ребёнку бы я дала игрушку.
Упс.
Язык мой враг мой. Я сначала сбалтываю, потом вижу, как вытягивается лицо у Даниэля, потом осознаю, что именно ляпнула. Именно игрушку я ему и выдала.
Даниэль рывком выпрямляется, делает нетвёрдый шаг и опускается в кресло за стол.
– О, смотри, как помогло! – хлопаю я в ладоши.
Даниэль шипит неразборчивое, вероятно, ругается, а я лохмачу ему волосы. Чуток обросли, стрижка не помешает.
– Бьянка, не трогай, грязные же!
Я бы не сказала.
Сама я привыкла мыть голову каждый день, благо на втором этаже нашла вполне цивильную ванну, но с Даниэлем сложнее – я приносила кувшины с тёплой водой, смывала пену прямо на пол, потом убирала…
– Я плохо промыла? – распахиваю я глаза. – Следующий раз, если что-то не так, говори, пожалуйста, сразу, и мы исправим, – и я имею в виду не только гигиенические процедуры. – Давай после ужина попробуем в ванной? – на первом этаже тоже есть, хоть и не такая удобная.
Даниэль насупливается.
Я уже и забыла, как забавно его дразнить. В голос я не смеюсь, но лицо меня выдаёт, и Даниэль отворачивается, но я вижу, что он тоже улыбнулся. Словно хотел обидеться, а не получилось.
Оставив его волосы в покое, я сажусь за стол.
Мясо немного остыло…
– Ещё тёплое, – я намекаю Даниэлю, что пора уже приступить к еде, и радуюсь, что ещё днём покромсала его порцию, иначе бы Даниэль выдал своё коронное "я сам" и мучился бы сейчас с ножом в непослушных пальцах.
– Вкусно, Бьянка, – он разжёвывает кусочек с таким видом, будто ест амброзию, пищу богов, не меньше.
Лестно, конечно, что Даниэль так высоко оценивает мои кулинарные способности, но он явно перехваливает. Мясо получилось мягкое, что называется, тает во рту, ярко выраженного вкуса нет. Лично мне напоминает курятину, и я перчу, а вот Даниэль даже щепотки соли не добавил.
– Даниэль, ты не любишь специи? – интересуюсь я.
– В этом блюде они… лишние.
Он хотел сказать что-то более резкое, но сдержался? Ладно, умолкаю, обойдёмся без застольной беседы.
После ужина Даниэль укладывает вилку на тарелку, укладывает не абы как, явно со смыслом. На моём месте любая аристократка поняла бы значение жеста, но не я. Даниэль вслух благодарит за ужин и завершает неожиданно:
– И за идею спасибо. Я вымоюсь.
– А…
– Бьянка, я сам.
Баран! Вот кто его будет от пола отскребать, если растянется?!
Глава 36
Уже вечером, лёжа в кровати, я смотрю в потолок. Точнее, туда, где он есть. Солнце давно село, темно, и, что открывай глаза, что закрывай – мрак одинаковый. Но я таращусь в пустоту, потому что сон совершенно не идёт.
В своей комнате удобнее, кровать широкая, матрас в меру жёсткий, в меру мягкий. Мне бы наслаждаться, а я прислушиваюсь к тишине, и мне не хватает дыхания Даниэля. Я привыкла ориентироваться на его дыхание, привыкла, что пока он дышит размеренно, всё хорошо. А теперь я не слышу.
Глупо, ведь опасный этап мы прошли, мы победили.
Я поворачиваюсь на бок.
Моя первая ночь в одиночестве. Раньше я любила спать одна, а теперь из головы не выходит… мужчина. Причём я хочу не физической близости, а душевной, хочу валяться с ним в обнимку поверх одеял, говорить обо всём на свете и ни о чём конкретном, хочу рассказать ему о своём перерождении… Вообще, как-то странно у нас с Даниэлем. То он отворачивается и закрывается, то наоборот улыбается как самой родной, аж сердце подпрыгивает.
И снова на спину…
Я открываю глаза.
Я всё-таки уснула? Неужели? Вечернее настроение сказалось, я поднимаюсь с тяжёлой головой. Интересно, сколько времени? Муж, наверное, голодный? Вот ещё маленький плюсик в копилку – другой бы пришёл и разбудил, а Даниэль терпит.
Наскоро умывшись, я выхожу в коридор и растерянно замираю. А куда мне идти? На кухню – готовить? Или искать Даниэля, чтобы пожелать доброго утра?
Ответ – бежать на грохот.
– Даниэль!
Мужа я обнаруживаю на полу его комнаты, практически, по центру. Ездовое кресло в стороне… То есть Даниэль не пересаживался и упал, не опирался на кресло и упал, он пытался идти на своих ногах, не рассчитал силы и шлёпнулся.
– Бьянка, не могла бы ты впредь не заходить ко мне без стука? – зло спрашивает он.
Меня как ледяной водой окатывает.
– Извини, – выдавливаю я. – Впредь я буду внимательнее. Завтрак на кухне через десять минут, – закрыв дверь, я выхожу в коридор.
Горло сдавливает обручем, обидно до слёз. Зачем он так со мной? Я же волнуюсь! Отчасти Даниэль прав, недопустимо вламываться без приглашения…
Нет, Даниэль неправ.
А если бы он не просто упал, а головой ударился, потерял сознание и нуждался в срочной помощи?
Я невольно прислушиваюсь к звукам внутри. Даниэль… ползёт к кровати? Ладно, его дело. Стараясь ступать бесшумно, я ухожу. Доброго утра я так и не пожелала – оно получилось удивительно недобрым, горьким. На языке вкус сгущающихся туч. Но я выдыхаю. Для Даниэля гордость очень больное место, ничего удивительного, что он так реагирует, я бы на его месте тоже злилась, как бы неразумно это ни было.
Ни через десять минут, ни через пятнадцать Даниэль за столом не появляется.
Вуаль, за ночь уполовиннившаяся, внезапно вспыхивает синеватым светом и исчезает, на крышке кастрюли остаются крупные похожие на слёзы капли. Время действия артефакта иссякло, мясо начинает остывать. И чай тоже остывает.
Ругнувшись про себя, я возвращаюсь в коридор.
Даниэль уже не в комнате. Он, опираясь на кресло преодолел около трёх метров, а затем ноги отказались его держать. К счастью, в этот раз Даниэль не упал, а сел в кресло.
Я скрещиваю руки на груди. Тянет сказать гадость, но я сдерживаюсь.
– Завтрак ждёт, и мне бы не хотелось, чтобы то, что я готовила, испортилось. Ты не будешь возражать, если я тебе помогу? – ага, сделай одолжение, разреши мне себя дотащить до стола. Тьфу.
Зато с такой формулировкой Даниэлю легче принять помощь.
– Не возражаю, – ровно отвечает он, но мне чудится недовольство.
Наверное, я приписываю Даниэлю свои эмоции.
Ни малейшего желания разбираться. Я хватаюсь за спинку, разворачиваю кресло – Даниэль шёл, опираясь на подлокотники и, соответственно, когда сел, оказался лицом к комнате.
– Как ты себя чувствуешь, Даниэль?
– Лучше.
Угу…
Даниэль встал не с той ноги, пфф!
– Я рада.
У меня была мысль раскрутить Даниэля на урок магии, теперь он роль учителя вполне осилит, но дорогой муж ощерился колючками. А значит… сегодня я осуществлю давнее желание – я куплю портал и отправлюсь в город! Настроение сразу же подпрыгивает вверх, я расплываюсь в предвкушающей улыбке, и Даниэль своим хмурым выражением больше меня не трогает. Хочет кукситься – пожалуйста. А у меня сегодня праздник, бе-бе-бе!
Завтракаем мы молча, снова в атмосфере неловкости и отчуждённости.
– Даниэль, – начинаю я, когда он расправляется с мясом и берёт чай.
– Да, Бьянка?
– То, что я вытаскиваю из планшета хорошо, но мало. Я могу вытащить предмет под конкретный запрос, но я не могу вытаскивать и вытаскивать бесконечно. Хорошо бы закупиться. Я понимаю, что соваться в деревню нельзя, а кроме деревни в пешей доступности нет ничего.
– Есть ещё одна деревня к юго-востоку, но там тоже лучше не показываться.
– Поэтому, – киваю я, – я хочу воспользоваться порталом, перемещусь в какой-нибудь провинциальный центр и вернусь с покупками. Как тебе идея?
На первый взгляд Даниэль спокоен и даже безразличен, но… Плотно сжатые зубы выдают, что он в ярости.
Он боится, что я брошу его? Глупо. Если бы я хотела его бросить, я бы это уже сто раз сделала.
– Тебе пригодится широкополая шляпа, прикрывающая лицо, – цедит он.
– Шляпу найду, – соглашаюсь я. – Проблема в деньгах, точнее в их полнейшем отсутствии. Хорошо бы сдать в ломбард какую-нибудь картину или серебряные подсвечники.
Нет, картина не годится – вдруг кто-то увидит и не только опознает, но и доложит наместнику? Нужно что-то нейтральное, что-то, что может сдать самая обычная горожанка.
Даниэль резко встаёт.
Он что, даже дослушать не собирается?!
Да что у него в голове?
– Ты…
Даниэль оступается, в попытке удержаться хватается за край стола, но пальцы лишь соскальзывают по кромке тарелки, и Даниэль падает, а следом летит тарелка.
– Осторожнее! – подскакиваю я.
Не могу я равнодушно наблюдать, как он себя мучает. Ну почему не учиться ходить со страховкой?
– Не указывай мне! – рявкает он, приподнимаясь на локтях. – Возомнила себя княгиней? Хозяйкой этого дома? Я не давал согласия на брак и отказываюсь тебя признавать!