– Прежде всего тебе нужно выучиться, а я, ты видела, неплохой учитель.
– Угу.
– Не отказывайся от Слезы, Света. Разве плохо убедиться, что я не обещаю попусту?
– Не знаю…
Даниэль кивает, не настаивает и возвращает кристалл мне:
– Прибереги его пока, ладно?
– Сколько раз ты пил Слезу? – спохватываюсь я.
– Дважды. Срок уже прошёл.
Не знаю…
Может, согласиться? Может…
– После обеда, – откладываю я решение на потом.
– Хорошо.
Даниэль на удивление покладист.
Мы замираем, глядя друг другу в глаза. Кажется, Даниэль начинает подозревать что-то нехорошее. Или ещё нет?
– Света, идём на кухню? – предлагает он с ноткой неуверенности.
– Идём.
Точнее, ползём. До кухни мы добираемся со скоростью улиток, зато Даниэлю удаётся доковылять самостоятельно – он трижды останавливался и отдыхал.
Уже в кухне я чуть обгоняю князя и первой сажусь за стол – гостьи не готовят и не накрывают на стол, они ждут, когда им подадут.
И вот теперь я вижу, что до Даниэля дошло.
Глава 41
Он застывает в проходе, смотрит на пустую столешницу, на бездействующую меня.
Сейчас Даниэль себя покажет.
Отправит меня к плите – будет послан. Хотя внешний мир меня пугает до дрожжи, я себя пересилю и уйду. Да, Даниэль будет искать меня из-за артефакта, но начнёт князь не сразу, у него пока своих проблем хватает, а у меня будет фора, чтобы освоиться и скрыться. И пусть мои страхи не пустые, я… справлюсь.
Но Даниэль радует – никаких посылов к плите.
Хмыкнув, он молчаливо принимает мои условия и доползает до залитой водой ещё не мытой посуды, до пустых кастрюль и сковородок, озадачивается. Похоже, грязную посуду он видел только перед собой, когда заканчивал есть. Дальше тарелку и приборы забирал лакей, и подавал чистую.
Я притворяюсь равнодушной, но краем глаза наблюдаю, потому что любопытно.
Даниэль догадывается, что еду следует искать в кладовке и уходит на поиски, а я призываю планшет и тоже погружаюсь в поиск. Каталог Системы не предлагает подробной информации о товарах, про то, что Слезу можно использовать для чтения чужих намерений, в описании ни слова, но я начинаю пробовать разные запросы и минут через пятнадцать методом проб, ошибок и уточнений нахожу амулет, искажающий "чистое видение". Чего и следовало ожидать – Слезе есть противодействие, так что травиться не имеет смысла.
Из раздумий меня выдёргивает грохот. Я оборачиваюсь и вижу, как по полу разбегается лужа – Даниэль уронил кастрюлю с водой.
Я никак не реагирую, снова утыкаюсь в планшет. Со Слезой разобралась, теперь второй пункт – мне нужна защита, но сперва я просто пройдусь по категориям, чтобы понять, какие варианты вообще бывают. И третий пункт – учебник. Уроки Даниэля – это хорошо, но пособие всё равно нужно, причём я хочу электронное, которое вместе с планшетом появится в руке по первому требованию.
Даниэль продолжает возиться…
– Да что б тебя! – рявкает он.
Кастрюля повторно отправляется на пол, но на сей раз вода разливается вместе с крупой.
– А? – оборачиваюсь я.
– Извини, – цедит Даниэль. – Не сдержался.
– Бывает.
Обед отменяется?
Я возвращаюсь к чтению.
Даниэль рвано выдыхает, наклоняется и поднимает кастрюлю, остатки крупы вывыливает на пол. Хм… Он не думает, что ему эту крупу убирать? Или он планирует на ней прокатиться и хряснуться всей княжеской тушкой?
О, Даниэль удивляет – он идёт за тряпкой. А вот дальше… То, что он делает, трудно назвать уборкой – он бросает тряпку на пол и небрежно пинает её ногой. Результат… тряпка промокает насквозь, а больше никакого, и Даниэль, ругнувшись, приносит швабру, только вот о том, что тряпку надо отжать, Даниэль не думает, и от швабры тоже толку нет.
Сдавшись, Даниэль садится рядом со мной, прижимает ладони к столешнице, но скрыть дрожь не может – выдохся.
– Ты как? – я подпираю щёку кулаком.
– Со стороны выглядело просто, махнул метёлкой, и чистота. Я вроде махнул, а чистота почему-то не появляется.
– Угу.
Даниэль рассчитывает, что я возьму швабру в свои руки? Не-а, пусть не рассчитывает.
– Похоже, – хмыкает он, – когда я вернусь, я подниму плату горничным и лакеям.
Ха, добренький какой.
– Сколько часов в день они работают? Дни отдыха у них есть? А отпуск раз или два раза в год? – перечисляю я.
У Даниэля вытягивается лицо. Я угадала – ничего, из того, что я перечислила, у слуг нет. Судя по тому, как князь хлопает глазами, он слегка шокирован и уже не рад своему щедрому порыву. И надо отдать Даниэлю должное, от идеи он не отказывается.
– Придётся нанять ещё слуг…, – с сомнением тянет он. Подсчитывает, во что перемены обойдутся казне?
– Не обязательно. Во-первых, если человек хорошо себя чувствует, он работает быстрее и лучше. Во-вторых, на бытовые артефакты ты разоришься один раз, и ты не только избавишься от необходимости нанимать новых горничных, но и нынешним облегчишь труд.
– А это мысль!
Почему у него такой вид, будто я ему в очередной раз Америку открыла?
Широко улыбнувшись, Даниэль швыряет в крупу сизый сгусток тумана, и крупа исчезает, на полу остаются лишь серо-бурые пылинки. Вторым взмахом Даниэль испаряет воду.
– Бытовая магия прекрасна, да? – улыбаюсь я.
– Вообще-то, я использовал боевую.
– Ты воевал с гречей и победил…
– Я привык считать, что магия – это высокое ремесло. Использовать чары в быту сродни кощунству.
– Передумал?
– Признал ошибочность своих суждений, – хмыкает он. – Света, извини, обед задерживается.
– Я ещё не голодная, – я сглаживаю его оплошность. Раз уж он идёт по пути осознания, не буду пинать по больным мозолям.
– Ты щадищь мои чувства? Спасибо…
Оу, что я слышу…
Даниэль не безнадёжен. Может, мы всё же сможем сохранить дружеские отношения? Устраивать жизнь в княжестве, когда за твоей спиной сам князь, как ни крути, проще. И я не о том, что Даниэль завалит меня королевскими дарами, уступит дворец и выпишет пожизненное содержание в размере четверти годового бюджета страны. Я банально про безопасность.
– Посмотри, – я показываю амулет. – Твои Слёзы не гарантия.
Я зачитываю полное описание и разворачиваю Даниэлю увеличенное изображение висюльки на серебряной цепочке.
– Света, ты сейчас…
– Подорвала твою веру в камешки? – ухмыляюсь я.
– Да, именно.
Я безмятежно улыбаюсь.
– Знаешь, – внезапно признаюсь я. – меня однажды тоже предал человек, которому я верила и от которого точно не ждала удара в спину. Мне повезло. Я потеряла деньги, но сохранила здоровье. Частично мне удалось вернуть потери, но я не о том. Я решила, что жить без дружбы и любви слишком пресно и вывела для себя формулу. Я доверяю людям, но прикрываю тылы, чтобы подлый удар, если он вдруг случится, пришёлся не в спину, а в броню.
– Интересная формула.
– Мне помогла.
Даниэль вытягивает руку, смотрит на свои пальцы. Дрожь прошла.
– Может, с картошкой повезёт больше? – он поднимается и нетвёрдой походкой ползёт из кухни, но на пороге останавливается, хватается за стену и оборачивается. – Света…
Несвойственная для него неуверенность…
– Да?
– Это было ужасно, да?
– Ты о чём?
– Ты готовила обед, пока я ничего не делал.
Вот что ему сказать? Именно готовка трудной не была, я довольно быстро приноровилась, ещё и караты получала, особенно в начале. Но с какой стати я буду обесценивать свои усилия?
Наконец, я нахожу подходящий ответ:
– По-настоящему ужасно было не это.
Глава 42
Кивнув, Даниэль молча уходит, а я смотрю ему вслед и… улыбаюсь?
Да, мне бы хотелось, чтобы он спросил, что мне было ужасно, как я справлялась, хотелось бы, чтобы он не оценил мои усилия – "оценка" слово неправильное, Даниэль мне не экзаменатор и не начальник – а чтобы признал их. Но я хорошо понимаю, что Даниэлю нужно время на осмысление.
И я оказываюсь права.
Когда он возвращается с новой порцией продуктов, он спрашивает:
– И что было по-настоящему ужасно? – не глядя на меня он, кладёт продукты на стол, устало садится в кресло и упирается взглядом в столешницу. Вид виноватый. Похоже, Даниэль догадывается, что я скажу.
А сказать я могу многое…
Но не буду.
– Ты ужасно тяжёлый, Даниэль. Наверное, крестьянка, привычная ворочать сено и таскать мешки с картошкой, справилась бы легко и просто, но Бьянка была слабой девочкой, да и я до перерождения, силой не отличалась.
– Я думал, ты скажешь, что я вёл себя ужасно.
Вот-вот, зачем говорить, когда Даниэль сам справляется – это ценнее.
– Честно? Порой твои капризы раздражали и бесили, особенно бесило, когда ты отказывался лечиться. Но… для болеющего человека капризничать нормально. А уж учитывая, что в столице твоё мнение вообще никто не спрашивал…
– От лечения я отказывался не из капризов, Света. Если бы до тебя добралась хоть одна, как ты их назвала, амёба… Ты очень рисковала. Выйди некруха нестабильной, полуматериальной, и тогда бы… Я пытался предостеречь тебя от смертельной ошибки.
Угу, страшно подумать, чем бы закончилось лечение, если бы вместо живых соплей, получился хищный туман. В отличии от Даниэля, у меня энергетические структуры не развиты, отправилась бы на очередное перерождение.
– А если бы ты знал, что у меня может получиться тебя вылечить? – перебиваю я. – Тогда бы ты меня тоже пытался остановить?
Даниэль открывает рот, закрывает и, наконец, пристыженно качает головой:
– Я… не знаю, Света.
– Спасибо за честность.
– Ты… не разочарована?
– Думать о себе нормально, а я тебе посторонняя.
– Ты не посторонняя.
– Уверен?
– Да. Я бы мог миллион раз повторить тебе, что сожалею и прошу прощения, но ведь это просто слова. Их недостаточно.
– Угу.
Даниэль ставит перед собой кастрюлю, засыпает гречку.